оставшихся дисководов аккуратные проколы, сделанные иглами.
Тут же валялись шприц и раскрытый блокнот, на листке которого была выписана колонка чисел:
И внизу кто-то приписал: «Это же так просто, как два пальца!..» Но Сандерсу ничего еще не было ясно, и он решил позвонить попозже Дону Черри, чтобы тот все объяснил толком. А сейчас он ограничился тем, что взял один из четырех неразобранных дисководов для завтрашней презентации.
Демонстрационные планшеты хлопали его по ногам, когда он вышел из диагностической комнаты, нагруженный материалами, и потащился вниз, на первый этаж» чтобы убрать свой багаж в специальный шкаф, который выступавшие в конференц-зале использовали для хранения своих аудиовизуальных материалов.
Выйдя в вестибюль, Сандерс прошел мимо стойки, за которой сейчас дежурил чернокожий охранник, следящий по телевизору за бейсбольным матчем и приветственна кивнувший Сандерсу. Потом свернул в коридор, ведущий в глубь здания, и пошел, неслышно ступая по мягкой ковровой дорожке. Коридор был темен, но из двери конференц-зала пробивался свет, который Сандерс увидел, еще не свернув за угол.
Подойдя поближе, он разобрал голос Мередит Джонсон, говорившей:
И что тогда?
Мужской голос, ответивший что-то, был неразборчив.
Сандерс остановился как вкопанный.
Стоя в темном коридоре, он прислушался. С того места, где он стоял, видеть он ничего не мог.
После короткого молчания Мередит снова спросила:
— Ладно, а будет Марк говорить о конструкции?
— Да, он все расскажет, — ответил мужской голос.
— Хорошо, — сказала Джонсон. — А как насчет…
Остального Сандерс не разобрал. Ступая на цыпочках, он прошел вперед и осторожно выглянул из- за угла: он по-прежнему не мог заглянуть в конференц-зал, но зато видел на полированной поверхности хромированной абстрактной скульптуры, имеющей формы пропеллера, искаженное отражение Мередит, шагающей по залу. Мужской голос принадлежал Блэкберну, стоявшему рядом.
— А что, если Сандерс не заговорит об этом? — спросила Джонсон.
— Заговорит, — заверил ее Блэкберн.
— А ты уверен, что он не… что… — Дальше снова неразборчиво.
— Нет, он… никакого представления.
Сандерс задержал дыхание. Мередит вышагивала по залу, ее изображение кривлялось и прыгало на изогнутой поверхности скульптуры.
— Значит, когда он это скажет… Я скажу, что это… что… ты имеешь в виду?
— Именно так, — подтвердил Блэкберн.
— А если он?..
Блэкберн положил руку ей на плечо.
— Да, тебе придется…
— …так… от меня потребуется…
Блэкберн успокаивающе что-то ответил, но так негромко, что Сандерс не расслышал почти ничего, кроме последних слов:
— …должно его прикончить.
— …можно… — Это говорит Мередит, и опять непонятно.
— …Не волнуйся… рассчитываем на тебя…
Тут раздался зуммер телефона. Оба потянулись к своим карманам. Мередит ответила на звонок, и они пошли к выходу из зала, прямо на Сандерса.
В панике тот завертел головой и увидел рядом дверь, ведущую в мужской туалет. Он только успел проскользнуть в нее, как Джонсон и Блэкберн прошли мимо его укрытия.
— Не надо беспокоиться, Мередит, — говорил Блэкберн. — Все будет прекрасно.
— А я и не беспокоюсь, — отвечала та.
— Все должно выглядеть гладко и беспристрастно, — объяснял адвокат. — Не надо озлобляться. В конце концов, на нашей стороне будут факты — он явно некомпетентен.
— А он не может проникнуть в базу данных? — спросила Мередит. — Нет. Он лишен допуска в систему.
— А вдруг он попробует каким-нибудь образом влезет в систему «Конли-Уайт»?
— Ты что, шутишь, Мередит? — засмеялся Блэкберн. Голоса стихали по мере того, как собеседники уходили все дальше и дальше. Наконец Сандерс услышал отдаленный щелчок замка закрывающейся двери и осторожно вышел в коридор.
Было пусто. Сандерс посмотрел на дверь в конце коридора. Его собственный телефон запищал так внезапно, что он от неожиданности вздрогнул.
— Сандерс слушает, — сказал он в трубку.
— Послушайте, — послышался в трубке голос Фернандес. — Я послала проект вашего контракта Блэкберну, но он вернул мне его с парой замечаний, которые мне не очень нравятся. Думаю, что нам лучше встретиться вместе их обсудить.
— Через час, — ответил Сандерс. 1
— А почему не сейчас?
— Прежде я должен кое-что сделать, — объяснил Сандерс.
— А, Томас! — открыв дверь своего гостиничного номера, Макс Дорфман сразу отъехал, вернувшись к телевизору. — Наконец ты решил зайти ко мне.
— Вы уже слышали?
— О чем? — поинтересовался профессор. — Я человек старый: никто обо мне уже не заботится, все меня отставили в сторону. Все, включая тебя. — Он выключил телевизор и улыбнулся.
— А что все-таки вы слышали? — спросил Сандерс.
— Да так, мало ли что. Сплетни, слухи. Почему бы тебе самому мне не рассказать?
— У меня неприятности, Макс.
— Еще бы! — фыркнул Дорфман. — У тебя всю последнюю неделю неприятности. Ты только сейчас заметил?
— Они хотят меня подставить
— Они?
