Гарвином. — Может, он?
— Не думаю…
— А почему бы, собственно, и нет?
— Все говорят, что это не так, что Боб с ней не спит.
— Все могут и ошибаться.
— Это было бы кровосмешение, — покачал головой Сандерс.
— Может быть, вы и правы…
Принесли заказанный обед. Сандерс склонился над своими спагетти «путтанеска», выковыривая оттуда сливки. Он не чувствовал голода. Зато Фернандес, сидя рядом с ним, уписывала за обе щеки — они заказали себе одно и то же.
Сандерс смотрел на людей из «Конли-Уайт». Николс поднял рулончик фотопленки. Слайды, догадался Сандерс. Интересно, что там заснято? Полукруглые очки для чтения торчали у Николса на носу. Сидевший рядом с ним Конли посмотрел на часы и что-то сказал. Остальные кивнули. Конли взглянул на Джонсон и снова вернулся к своим бумагам.
Сандерс услышал обрывок фразы, сказанной Дейли:
— …есть эти цифры? 1
— Да, они здесь, — подтвердил Конли, показывая рулончик.
— Очень вкусно, — сказала Фернандес. — Ешьте, a то остынет.
— Ладно. — Сандерс отправил в рот немного макарон, но, не почувствовав никакого вкуса, положил вилку. Фернандес промокнула салфеткой подбородок:
— Знаете, а вы так толком и не объяснили мне, почем вы тогда дали задний ход на самом интересном месте.
— Мой друг Макс Дорфман говорит, что я с самого начала так собирался сделать.
— Ну и дела! — сказала адвокатесса.
— Вы тоже так считаете?
— Не знаю… Я просто хотела бы знать, что вы чувствовали в тот момент. Ну… когда передумали…
Сандерс пожал плечами.
— Просто расхотелось.
— Угу… Уже не так хотелось, да?
— Не то чтобы… — И он признался: — Хотите на самом деле знать почему? Потому что она кашлянула.
— Кашлянула? — переспросила Фернандес.
Сандерс будто снова увидел себя: со спущенными брюками он склонился над Мередит, лежащей на кушетке. Он тогда еще подумал: «Что я здесь делаю?» А она тянула его к себе, держа руками за плечи, и приговаривала: «О, пожалуйста… Нет… Нет…»
И в эту минуту она отвернулась и кашлянула.
Этот кашель все и решил. Сандерс отстранился, сказал: «Ты права» — и встал с кушетки.
Выслушав это, Фернандес нахмурилась и озадаченно сказала:
— Я как-то не ожидала, что кашель может оказать такое действие.
— Может. — Сандерс отодвинул свою тарелку. — В такие минуты не кашляют.
— Почему? Это что, вопрос этикета? — поинтересовалась Фернандес. — Нельзя кашлять в экстазе?
— Нет, это не то, — мрачно ответил Сандерс. — Вы спросили, я ответил…
— Я пошутила, не обижайтесь, пожалуйста. Так при чем здесь кашель?
Сандерс поколебался.
— Знаете, женщины привыкли думать, что мужчины настолько увлечены своими ощущениями, что ничего не замечают в такие .минуты. Ну, принято считать, что мужчины не знают, где надо приласкать, где нужно погладить, и так далее… Что они глуповаты в вопросах секса.
— Не думаю, что вы так уж глуповаты. Так, а что насчет кашля?
— Кашель означает, что вы вовсе не увлечены происходящим…
— Это звучит несколько категорично, — подняла бровь адвокат.
— Зато правильно.
— Ну, не знаю… У моего мужа бронхит, и он кашляет все время.
— Только не в последний момент…
Фернандес помолчала, вспоминая.
— Зато он кашляет сразу, когда все закончится… Прямо взрывается кашлем. Мы всегда над этим хохочем.
— После — это другое дело. А вот в самый напряженный, самый решающий момент, уверяю вас, никто не кашлянет.
Замолчав на мгновение, он стал припоминать картины из своего холостяцкого прошлого: щеки женщины краснеют, шея или верхняя часть груди покрывается пятнами; такие твердые вначале соски становятся мягкими… Глаза, темнеют, иногда закатываются. Губы припухают, дыхание меняет ритм… Женщина меняет положение бедер, меняет ритм движения, становится одновременно напряженней и податливей. На лбу появляются морщинки… В общем, у всех по-разному, но…
— Никто никогда не кашляет, — уверенно сказал он.
Тут внезапно он смутился и, торопливо придвинув к себе тарелку, начал жевать, скрывая свое нежелание говорить далее на эту тему. У него появилось ощущение, что он нарушил какие-то неписаные правила, которых придерживались все, хотя и притворялись, что этих правил не существует…
Фернандес с любопытством смотрела на него.
— Вы что, читали где-то об этом?
Он отрицательно помотал головой.
— Мужчины обсуждают между собой подобные вещи?
Он опять покачал головой.
— А женщины обсуждают…
— Я знаю, — сказал Сандерс, проглотив еду. — Короче говоря, она кашлянула — и я отыграл назад. Она совершенно не была возбуждена, и это меня… ну, рассердило, что ли… Лежала передо мной, задыхалась и стонала, а на самом деле только притворялась. Я понял…
— Что она вас использует?
— Да, вроде этого. Манипулирует мной. Иногда я думаю, что если бы она не кашлянула тогда… — Сандерс неопределенно пожал плечами.
— Может быть, мне прямо у нее спросить? — хмыкнула Фернандес, кивая в сторону столика Мередит.
Сандерс поднял глаза и увидел, что та идет в их сторону.
— Вот дьявол…
— Спокойнее, спокойнее, все нормально. Мередит с широкой улыбкой на лице остановилась около их столика.
— Привет, Луиза, привет, Том. Сандерс начал подниматься из-за стола.
— Нет-нет, Том, не надо вставать. — Она положила руку на плечо Сандерса и слегка его сжала. — Я на минутку.
Мередит лучезарно улыбалась: она выглядела в точности как уверенный в себе начальник, подошедший сказать пару слов коллегам. Сандерс увидел за ее спиной, как Гарвин расплачивается по счету, и мельком подумал, подойдет ли и он к их столику.
— Луиза, я только хочу сказать, что не держу на вас зла, — говорила Мередит. — Я понимаю — каждый выполняет свою работу. И это прекрасно, это делает воздух чище. Я надеюсь, что и в дальнейшем мы будем продуктивно сотрудничать…
Говоря это, Мередит стояла за спинкой стула Сандерса, и ему приходилось выкручивать себе шею, чтобы видеть ее.
— Может быть, вы присядете к нам? — предложила Фернандес.
