– Доктор Гордон, с вами говорит Джеймс Уонека из полицейского управления Галлапа, – сказал он. – Я звоню из больницы МакКинли в Галлапе. Боюсь, что у меня для вас плохие новости.
И он вкратце изложил события последних часов.
– Да-да, офицер Уонека, большое спасибо, – сказал Гордон в трубку. – Мы примем все меры. Да-да. Мы немедленно займемся этим. Еще раз большое спасибо.
Гордон выключил телефон и обратился к Дониджеру:
– Трауб мертв, и они идентифицировали его тело.
– Где?
– В Галлапе. Мне позвонил коп из отделения «Скорой помощи».
– Что они думают о причине смерти?
– Они точно не знают, хотя предполагают острую сердечную недостаточность. Но у них проблема с его пальцами. Нарушение кровообращения. Они собираются произвести вскрытие трупа. Это требование закона.
Дониджер раздраженно отмахнулся:
– Нашли гребаную проблему. Вскрытие трупа ничего им не даст. У Трауба произошла ошибка в транскрипции. Они никогда не смогут этого вычислить. И какого черта вы тратите впустую мое время из-за такого дерьма?
– Один из ваших служащих только что умер, Боб, – возразил Гордон.
– Ах да, конечно, – холодно ответил Дониджер. – И знаете что? Все, что я могу сказать по этому поводу, – мне на это насрать. Я сожалею. О, конечно, конечно. Пошлите цветы. Только займитесь этим сами, хорошо?
В подобные моменты Гордон обычно глубоко вздыхал и напоминал себе, что Дониджер ничем не отличается от большинства других агрессивных молодых предпринимателей. Он напоминал себе, что, если отбросить сарказм, Дониджер почти всегда оказывался прав. И еще он напоминал себе, что именно так Дониджер вел себя всю жизнь.
Роберт Дониджер рано обнаружил признаки гениальности; технические учебники он начал читать, еще когда учился в начальной школе. К девяти годам он уже мог собрать любой электронный прибор – радиоприемник или телевизор, – копаясь в вакуумных трубках, транзисторах и проводах до тех пор, пока устройство не начинало работать. Когда его мать как-то раз в тревоге сказала ему, что боится, как бы он не устроил сам себе казнь на электрическом стуле, он ответил ей: «Не будь идиоткой». А когда умерла его любимая бабушка, Дониджер с сухими глазами сообщил матери, что старая леди была должна ему двадцать семь долларов и он ожидает от матери возмещения этого долга.
Окончив с отличием физический колледж в Стэнфорде в возрасте восемнадцати лет, Дониджер поступил в лабораторию «Ферми» близ Чикаго. Там он проработал шесть месяцев и ушел, заявив директору лаборатории, что физика элементарных частиц годится только для онанистов. Он возвратился в Стэнфорд, где работал в области, которую счел более многообещающей: магнетизм в условиях сверхпроводимости.
В это время ученые всех отраслей знания уходили из университетов и учреждали компании для эксплуатации своих открытий. Дониджер поступил так спустя год. Он основал «Тех-Гэйт», компанию, изготавливавшую компоненты для прецизионных микросхем методом травления, который Дониджер изобрел буквально между делом. Когда Стэнфордский университет выразил протест: дескать, Дониджер сделал это открытие, работая в университетской лаборатории, тот отмахнулся: «Если вы считаете, что здесь есть проблема, то подавайте на меня в суд. Или же заткнитесь».
Именно в эпоху «ТехГэйта» резкий стиль управления Дониджера стал знаменитым. Во время встреч с работавшими у него учеными он обыкновенно сидел в углу, раскачиваясь на стуле, и забрасывал говоривших вопросами: «А что вы думаете об этом?», «Почему вы не делаете этого?», «А почему это происходит?» Если ответ удовлетворял его, он говорил: «Возможно…», и это было наивысшей похвалой, которой кто-либо когда-нибудь удостаивался от Дониджера. Но если ответ его не устраивал – а обычно бывало именно так, – то он рычал: «У вас что, мозги совсем высохли? Не прикидывайтесь идиотом! Вы хотите так и умереть дураком? У вас в башке нет и половины извилины!» А раздражаясь по-настоящему, он швырялся блокнотами и карандашами и кричал: «Жопы! Все вы затраханные жопы!»
Сотрудники «ТехГэйта» выносили истерики «Бешеного Дониджера» потому, что он был блестящим физиком, намного лучшим, чем любой из них; потому, что он досконально знал проблемы, стоявшие перед его командами, и еще потому, что его критика неизменно оказывалась безошибочной. Этот грубо язвительный стиль, хотя и чрезвычайно неприятный, был столь же замечательно действенным. За два года «ТехГэйт» добилась большого прогресса.
В 1984 году он продал свою компанию за сто миллионов долларов. В том же году журнал «Тайм» включил его в список пятидесяти человек моложе двадцати пяти лет, «которым предстоит оказать решающее влияние на ход завершающей части столетия». В этот список входили также Билл Гейтс и Стив Джобс.
– Будь оно все проклято! – буркнул Дониджер, оборачиваясь к Гордону. – Неужели я должен сам заниматься каждой мелочью? Господи Иисусе! Где они нашли Трауба?
– В пустыне. В резервации навахо.
– Где точно?
– Я знаю только, что это произошло в десяти милях к северу от Корасона. Судя по всему, это необитаемые места.
– Ладно, – сказал Дониджер. – Тогда пусть Баретто из службы безопасности отгонит автомобиль Трауба в Корасон и бросит его в пустыне. Проткнет шину и уберется оттуда.
Диана Крамер негромко откашлялась. Это была темноволосая женщина тридцати с небольшим лет, одетая в черный костюм.
– Я не уверена, что это нужно делать, Боб, – заявила она тоном истинного законника. – Ведь вы же собираетесь подтасовать вещественные доказательства…
– Именно это я и хочу сделать! В этом все и дело – подтасовать доказательства. Кто-нибудь захочет узнать, каким образом Трауб там очутился. Вот и пусть там окажется его автомобиль, чтобы они смогли его найти.
– Но мы же не знаем точно, где…
– Совершенно неважно, где точно. Просто сделайте это и все.
– Но это будет означать, что Баретто плюс кто-то еще узнают об этом…
– Ну и плевать! Просто сделайте это, Диана.
Наступила непродолжительная напряженная пауза. Крамер с нескрываемо несчастным видом смотрела в пол.
– Посудите сами, – сказал Дониджер, вновь повернувшись к Гордону. – Помните, как Гармен хотел перехватить контракт у моей старой компании? Помните утечку информации в прессу?
– Помню, – ответил Гордон.
– Вы тогда так переживали из-за этого, – ухмыляясь, проговорил Дониджер. – Гармен был жирной свиньей, – пояснил он Крамер. – Тогда он сильно похудел из-за того, что жена посадила его на диету. Мы распустили слухи, что у Гармена неизлечимый рак и компания из-за этого должна закрыться. Он, конечно, отрицал это, но ему никто не верил из-за перемены во внешнем виде. Мы получили контракт. А я послал большую корзину фруктов его жене. – Дониджер рассмеялся. – И никто не смог проследить, что сплетню распустили мы. Все это входит в правила игры, Диана. Бизнес есть бизнес. Закиньте этот чертов автомобиль в пустыню.
Она кивнула, но не подняла глаз.
– И далее, – продолжал Дониджер, – я прежде всего хочу узнать, какого дьявола Трауба занесло в камеру перехода. Ведь он уже совершил слишком много перемещений и накопил слишком много дефектов транскрипции. Он перебрал свой лимит. Предполагалось, что он больше не будет совершать перемещений. Он не прошел санитарной обработки для перемещения. Вокруг этой камеры у нас полно охраны. Так каким же образом он вошел туда?
