Лицо Джейка расплылось в улыбке.
– Ты тоже.
Он подошел к ней, и она взяла его под руку. Вместе они молча подошли к окну. Они ждали. Они все время ждали.
Джейк слегка к ней прислонился, и она его поняла. В этом году они очень старались, как следует подготовиться к празднику, но что бы они ни делали, их повсюду окружали призраки Рождества прошлых лет. Они впервые встречали Рождество без своих родителей.
Мария смотрела в окно, но не видела на стекле кружочков света, отбрасываемого зажженными свечками. За окном угадывались смутные очертания построек фермы. Мир за окном – холодный и безмолвный.
– Он не вернется, – тихо пробормотала Мария.
– Да, я знаю.
– Я рада, что ты со мной, Джейк. – Он откашлялся.
– Я тоже.
Ситуация становилась слишком грустной, и Мария решила немного развеселить Джейка. Она улыбнулась:
– Как насчет того, чтобы приступить к нашему великолепному рождественскому ужину?
– Сначала я хочу сделать тебе подарок. – Мария взглянула на елку в углу комнаты.
– Пойдем к елке на улице.
Он провел ее через освещенный дом на темное крыльцо. Взявшись за руки, они спустились по скрипучим ступеням. Осторожно ступив на землю, она по щиколотку провалилась в мягкий снег.
– Ты ничего не замечаешь?
Мария уловила гордость в его голосе и огляделась.
– Амбар все еще на своем месте, садовый домик такой же белый, поленницы такие же высокие... – Она вдруг ахнула: – Боже мой, Джейк...
– Я его убрал.
Ее взгляд остановился на конце дорожки. Штакетник исчез. Часть фермы полностью открылась. Девственно-белый снег простирался от дома, через дорогу и... до самого горизонта.
У нее слегка закружилась голова при виде бесконечного пространства. Эмоции: страх, восторг, облегчение – захлестнули ее.
– Я не хотел, чтобы ты каждый день на него смотрела.
Еще никогда она не испытывала таких всепоглощающих чувств теплоты и радости, которые вызвали у нее простые слова Джейка.
– Мне никогда и в голову не приходило, что его можно убрать, – тихо удивилась она, – а собственно, почему?
– Я подумал, что, если его не будет, может быть... – В зеленых глазах Джейка она прочла надежду и страх.
Интересно, мелькнула у нее мысль, а какой видится она ему? Наверное, тридцатилетней старой девой, тоскующей по человеку, который ее не любит, которая не может покинуть собственную ферму. Ей стало стыдно.
– О чем ты подумал?
– Я подумал, что, может быть, если не будет забора, ты сможешь когда-нибудь выйти за пределы фермы.
Выйти за пределы фермы.
Этих слов она не ожидала, но они засели у нее в голове. Подняв подбородок, она посмотрела на снежную равнину, расстилавшуюся за ее фермой до самого горизонта. Забора, который мог бы ее остановить, теперь уже не существовало, не надо больше отодвигать задвижку и открывать ворота. Нет ничего, что бы напоминало ей о ее неразумном, глупом прошлом.
Она представила себе, как покинет ферму. Страх сжал сердце. На лбу выступил пот. Но страх не такой жесткий, а менее удушающий и панический.
– Может, и смогу.
У нее вдруг появилось невероятное чувство надежды. Впервые за много лет она поверила, что такое действительно возможно. Нелегко, но возможно. Мир больше не пугал ее. Если она попрактикуется, будет делать каждый день по нескольку шагов, может, ей и удастся...
– Может быть...
– Я люблю тебя, Мария. Веселого Рождества!
Она посмотрела на него сквозь слезы и крепко его обняла.
– Я тоже тебя люблю, Джейк. Веселого Рождества!
Бешеный Пес увидел ферму еще издалека и остановился. Приземистый дом торчал посреди бесконечных заснеженных полей. От него в разные стороны разбегались десятки покрытых снегом яблонь.
Он улыбнулся. Он дома.
