– Ты же восхищалась, что в них все так хорошо устроено.
– Так это для Вениамина Матвеевича, чтобы его самолюбию польстить. На самом деле там еще нужна уйма работы и всевозможных приспособлений... Неужели наконец осуществится моя мечта, и я стану выращивать цветы ничуть не хуже тех, которые мы возим из Голландии! Однако как легко у меня получилось это «мы» – россияне! – Надя вскрикнула и подняла вверх руки. – Я с вами! Я вернулась домой и больше отсюда ни ногой! Я постараюсь украсить вашу жизнь, можно сказать, устлать путь цветами... И при этом не забыть про свою.
Подумав, она вздохнула и сказала уже самой себе:
– Если, конечно, Америка не потребует моей выдачи.
Разговор между Хромым Костей и Виктором Леонтьевым Тоня подслушала нечаянно. Все- таки она решила взять один день за свой счет и съездить с Надеждой в район, чтобы заодно присмотреть кое-что для своих нужд.
А потом убедила себя, что стоит все-таки воспользоваться моментом и взять взаймы у подруги эти самые десять тысяч зеленых. Шутки шутками, но желание украсить свою жизнь, возникшее сразу, в один момент, больше Тоню не покидало.
В общем, она сидела в приемной директора и слышала, как его секретарша Ира Леонтьева как ни в чем не бывало клацает клавишами компьютера. Не то чтобы клацали сами клавиши – длинные ногти Ирины цеплялись за выпуклости клавиатуры.
Кажется, она одной из первых съездила в краевой центр и привезла оттуда накладные ногти. На взгляд Тони, чересчур длинные, так что казалось, будто Ира надела себе на пальцы какие-то огромные костяные приспособления, для того чтобы охотиться на самцов. Как ни в чем не бывало!
Тоню смешили собственные мысли. Что же теперь Ире – залечь в доме, пить антидепрессанты и никуда не выходить? Обычное дело: выяснение отношений с мужем. Правда, он никогда раньше за топор не хватался, но Ира, когда спало напряжение, скорее всего решила, что ничего страшного не произошло. Еще небось посмеялась в душе над тем, сколь много ярости оказалось в таком некрупном мужчине, как ее муж Виктор.
В отличие от женщин поселка, до сих пор удивлявшихся тому, что она вышла замуж за Виктора, Тоня знала, почему так Ира так поступила. Как-то случилось им оказаться вместе в райцентре. Пошли женщины во все тот же ресторан Верещагина, взяли по сто граммов коньяку – гулять так гулять! – и Ира Леонтьева слово за слово все Тоне и рассказала.
Вышла она за Виктора вовсе не от того, что, как злые языки судачили, лишь бы выйти. Мол, другой бы никто не взял. Если бы захотела – взяли!
Когда между ней и Виктором в первый раз случилась близость, Ира даже не поверила своим ощущениям. Если прежде в большинстве случаев ей приходилось имитировать оргазм, то здесь от полыхнувшего в мозгу взрыва она сама едва не занялась огнем.
Отдыхала рядом с этим худым жилистым мужиком и недоумевала: откуда в нем такое? Опять потянулась к нему, и опять чувство повторилось. Она не читала медицинскую литературу и судила обо всем только на уровне своих ощущений, но при этом поняла: Виктор ей подходит. Так, как никто другой до него. Ира не знала, чем это объяснить. Мать всегда говорила, что у нее бешенство матки, когда хотела ее унизить, но вот это и она бы не объяснила.
Когда Ира предложила ему пожениться – сама напросилась, чего прежде никогда не делала, – он ответил не сразу. Некоторое время лежал и молчал, словно бабы одна за другой это ему предлагали, а Ира вовсе не первая красавица поселка.
Раздумывал, видите ли!
– А ты мне родишь ребенка? – спросил он, и от неожиданности у Иры даже брови поползли наверх.
Он еще и пытался торговаться!
– Рожу, конечно, – между тем сказала она, хотя в глубине души побаивалась, что после стольких абортов, даже забеременев, вряд ли сможет доносить.
А после свадьбы началось еще более странное. То есть Ира не считала, будто с замужеством что-то в ее жизни должно измениться. Она так же не отказывала себе в удовольствии переспать с двумя-тремя мужчинами, уверенная, что и мужу ее останется с лихвой. Она не выдержала даже медовый месяц, а если точнее, переспала кое с кем уже через три дня после свадьбы.
Каким-то образом Виктор обо всем узнавал. Об этих ее изменах, которым Ира не придавала значения. И не накидывался на нее вопреки ожиданиям жены, считавшей, что она и так многим поступилась, выйдя за него замуж. Все было наоборот. Он лежал рядом и притворялся, что спит.
Буквально переступив через свою гордость, Ира тщетно пыталась уговорить мужа исполнить супружеский долг, но он лежал как истукан.
– Так ведь стоит же! – кричала она в исступлении.
А муж отвечал ей словами из старого анекдота:
– Так не на голове же у тебя стоит!
Правда, Ира заметила, что подвыпивший муж соглашается на интим куда охотнее, чем трезвый, но тут ей приходилось выбирать: отсутствие секса и покой или секс вместе с приступами ревности. Вот тогда он действительно становился неуправляемым. Под действием алкоголя.
Промучившись так пару лет, Ира вернулась к прежнему ритму жизни: открыто стала спать с мужиками, которые не доставляли ей никаких неприятностей – не душили ее после или даже вместо секса, не били, не обзывали последними словами.
В глубине души она понимала, что долго так продолжаться не может и рано или поздно Виктор ее просто убьет. Что вчера чуть не случилось.
Хорошо, что Хромой Костя вмешался, хотя в ответ на предложение Иры он ничего не сказал и не стал уводить ее от ненавистного мужа. А наоборот, увел Виктора к себе домой, и, оставшись в одиночестве – это замужняя-то женщина! – Ира часа два прорыдала, не в силах справиться с обидой и недоумением: неужели она перестала привлекать мужчин?!
Если бы кто-то сказал Ире, что своего мужа она любит, рассмеялась бы ему в лицо. Да она просто злилась, что какой-то недомерок... Что он себе вообразил? Да такую красотку, как его жена, еще попробуй найди!
Но когда она вот так мысленно хаяла своего супруга и уверяла себя, что он ей сто лет не нужен, внутри ее, где-то в области солнечного сплетения, ощущался холодок. Это у нее с детства. Сделает что-нибудь нехорошее и наврет, будто ей не страшно, а если родители станут ее наказывать, она убежит из дома. Храбрилась, но на самом деле убегать не хотелось, и родителей она любила, а вот признаться, что не права, ей всегда было ох как трудно!
За тонкой перегородкой приемной, где сидела Ира и куда с утра пришла Тоня в ожидании, когда освободится директор совхоза, как раз находился кабинетик начальника охраны. Видимо, из соображений, что он должен постоянно быть рядом с охраняемым телом. Хотя на деле директор крайне редко брал с собой его или кого-то из Костиной службы.
Когда Ира работала на компьютере, она не обращала внимания ни на какие звуки, доносившиеся из коридора или из-за тонкой перегородки кабинета. А Тоня поневоле все слышала.
– Я уже говорил, парень, что тебе лучше уехать из Раздольного. Здесь живут люди спокойные, работящие, им не до того, чтобы бегать по ночам с топорами...
– А я, значит, не работящий? По-пчелиному – трутень?
– Нет, насчет трутня ничего не скажу, – соглашался Костя, – ты мужик не ленивый, и руки у тебя растут оттуда, откуда нужно.
– И чего я стану куда-то ехать? Здесь, между прочим, мой дом. Я в него привел эту... свою жену. А теперь я уеду, а она приведет в мой дом какого-нибудь мужика и будет на моей постели...
– Вот видишь, ты при одной мысли о своей Ирке уже заводишься! Рано или поздно опять за топор возьмешься. Пойми ты, дурак, я хочу как лучше. Или тебе свобода надоела?
– Не поеду! – категорически заявил Виктор. – Хочешь – арестовывай меня прямо сейчас!.. А то давай Ирку уговори, чтобы она куда-нибудь уехала.
– И ты так спокойно ее отпустишь?
Некоторое время в кабинетике царило молчание. Потом опять заговорил Костя:
