– Мне совсем не хочется спать, – ответила та. – Мэри, ты иди домой, а я здесь сама все закрою.
– О, это было бы отлично! – обрадовалась Мэри. – Я почти никогда не попадаю домой раньше полуночи.
– Тогда ты тем более должна уйти. – Крисси сняла куртку Мэри с крючка. – Как это любезно с твоей стороны, Сиобейн.
– Очень любезно, – согласилась Мэри. – Может быть, я найму вас обеих убирать со столов каждый вечер.
– Ты не настолько богата, – возразила Сиобейн. – С меня хватит уборки столов в кафе.
Они попрощались, и Финн вернулся как раз в тот момент, когда две женщины уходили. Он придержал для них Дверь.
– Погоди, – попросила Тара. Она схватила осветительное оборудование и неуклюжий брезентовый рюкзак, набитый лампами, подставками и рефлекторами. Он был длиной почти четыре фута и весил целую тонну, и она со стоном попыталась оторвать его от пола.
– Оставь это мне, – предложил Финн.
– Я справлюсь. Просто подержи дверь.
– Ладно. Тебе понадобятся ключи. – Он вручил ей ключи от машины, когда она проходила мимо, задевая за углы и грохоча железными деталями.
Мэри и Крисси уже превратились в темные тени, исчезающие вдали. Тара несколько мгновений смотрела им вслед, затем огляделась в поисках фургона.
Почему это Финн не подъехал к самой двери? Кряхтя, она потащила тяжелый рюкзак за угол, к фургону. Попыталась открыть дверцу одной рукой, но замок был тугой, и ей пришлось, опустив рюкзак на землю, повозиться с ним. Наконец дверь открылась, она подняла ее и потянулась за рюкзаком.
– Могу ли я помочь?
Тара пискнула, подпрыгнула и прижалась спиной к дверце фургона в позе обороняющегося.
– Извините, – виновато сказал Брайен, отступив на пару шагов. – Я не собирался вас пугать. Я решил, что вы меня видели. Я стоял прямо вон там. – Он махнул рукой в сторону машины – его машины, как она теперь разглядела, – в нескольких ярдах позади фургона. Она казалась черной в еще более черной тени.
– Я только что провела четыре часа под телевизионными софитами. Мои глаза еще не привыкли.
– Конечно. – Он улыбнулся. – Мне очень жаль.
– Неужели вам так хочется выпить пинту пива, что вы не придумали ничего лучшего, чем бродить у черного хода пабов?
– Я охочусь не за пивом. Это вас я пытался найти весь день.
– Мы ездили по всему городку, – ответила она, изо всех сил стараясь не замечать трепета, пробежавшего внизу живота. – Снимали.
– Я оставил записку в гостинице.
– Я еще не была там, – солгала она. Ей не хотелось объяснять, почему она не позвонила после полудня. Она и сама не знала этого.
Он подошел к ней и выхватил из ее кармана желтый листок бумаги.
– Странно. Наверное, она прыгнула в карман, когда вы проходили мимо стойки. – Он поднес его к свету. – Да. Это от меня.
– Я хотела сказать, что еще не прочла записку.
– Вот как? Тогда позвольте мне прочесть. Здесь написано: «Я всегда довожу до конца то, что начал».
Тихая насмешка в его голосе внезапно вселила в нее уверенность, что он вообще не имел в виду интервью. Он начал так много вещей. Если бы он все их довел до конца…
– Мне надо положить это в фургон, – попыталась она сменить тему разговора и потянулась к рюкзаку.
Он наклонился, и его ладонь сжала ее руку на лямке. Теперь он стоял бок о бок с ней, ее бедро было прижато к его твердому, теплому бедру, пока они вместе втаскивали рюкзак в фургон.
– Спасибо.
Его ладонь осталась на ее руке.
– Как прошла съемка сегодня вечером?
– Прекрасно, – ответила Тара, потом прочистила горло, чтобы избавиться от странной хрипоты. – Прекрасно. Все были в отличной форме.
– И что же именно вы снимали? – Он переплел пальцы с ее пальцами и теперь полностью завладел ее рукой.
– Дамский вечер. Это довольно неожиданное начинание для такого старомодного паба, как «Нос епископа».
– Мэри пришлось потрудиться, чтобы убедить Хью, – сказал Брайен. – Только меня удивляет, что он позволил ей совсем не пускать туда мужчин.
– Это я ее попросила, – Тара решила взять вину на себя. В конце концов, она уедет из Килбули, когда все закончится. – Я хотела спросить у женщин, как им живется, изменилось ли что-нибудь за последние
