десятиклассница Анечка не сразу признала карикатуру на вождя мирового пролетариата… Правда, хорошо, что детям не забивают голову всякой ерундой. Хотя иногда ей казалось, что новые кумиры тинейджеров не многим лучше идолов ее детства. Например, Шрек вызывал у Светланы жуткое отвращение. А тут как раз по соседству с похмельным «Лениным» и это мерзкое чудовище предлагало сфотографироваться вместе…
Явно это был не ее день. Первыми на арену выскочили два клоуна — рыжий и белый, и Свете стало совсем тошно от нахлынувших детских ощущений. Странно — еще в детстве Катька всегда прыгала до потолка, узнав, что мамке удалось «достать» дефицитные билеты в цирк, а Света заранее начинала испытывать сильное напряжение. Ей казалось, что животные измучены и больны, воздушные гимнасты могут упасть и разбиться у нее на глазах, фокусникам самим скучно обманывать публику. Но страшнее всего были клоуны. Их размалеванные лица, нелепые ужимки, жестокие шутки, попытки вытаскивать на арену зрителей… Это было одним из самых больших страхов Светланиного детства: мама приводит ее в цирк, сажает в первый ряд, и во время представления страшный клоун вытаскивает ее на арену. Что может быть дальше, Света боялась себе представить. Потом этот страх прошел, но нелюбовь к цирку сохранилась. Зато появился материнский долг — принято считать, что дети обожают цирк, и Света вопреки собственному опыту полагала, что обязана познакомить сына с этим видом искусства. Трехлетний Пашка в первый раз просто сбежал с представления, но, став постарше, начал относиться к цирку терпимо. Кое-что ему даже нравилось. Например, сладкая вата, которую не продавали больше нигде.
Света сначала согласилась пойти в цирк с Сергеем, а потом стала думать о том, хорошо ли принимать даже такие невинные знаки внимания от пусть и бывшего, но все-таки жениха младшей сестры. Правда, последнее время Катерина опять практически не появлялась дома, значит, ее личная жизнь как-то устроилась помимо Сергея. Но попытку поговорить на эту тему Катя грубо оборвала, посоветовав сестрице не лезть не в свои дела.
На этом фоне Света не решилась признаться, что в ближайшее время планирует встретиться с Сергеем. Формально ей не в чем было себя винить, но все-таки она чувствовала изрядную неловкость, собираясь в цирк. Ведь может так случиться, что отношения продолжатся? Если честно, может… И как тогда объясняться с Катькой?
«Да хватит уже! — Светлане пришлось одернуть саму себя. — Во-первых, еще и говорить не о чем, а во-вторых, я его из-под венца не воровала. Катька уже несколько месяцев с ним не встречается…» Она скосила глаза направо, туда, где рядом с ней сидел тот, о ком она только что напряженно думала. Сильная мужская кисть лежала на обтянутой джинсой сильной квадратной мужской коленке. Ей импонировала некоторая грубоватость Сережиного облика. Он будто был вытесан из прочного дерева не очень умелым столяром, который не владел технологией тонких работ. Но зато в его движениях чувствовалась размеренность и сила. Он был надежен, как утес в бурном море… Нет, не утес — о тот можно разбиться, — а как остров с плодородной почвой, мягким климатом, достаточными источниками чистой воды… Погруженная в наплывавшие образы и совершенно переставшая следить за ходом представления, Светлана вдруг вздрогнула. С одной стороны от нее заходился от хохота Пашка, с другой — сгибался пополам и корчил уморительные рожицы Сергей. Света взглянула на Анечку, которая сидела рядом с Павликом, и поразилась — девчонка совершенно беззаботно смеялась над дурацкими выходками рыжего клоуна. Тот притащил на арену кучу железной посуды, деревянные счеты, какой-то пионерский горн и пытался создать оркестр из зрителей первых рядов.
Странно, но публике все это явно доставляло удовольствие. Парнишка, которому достались две крышки от кастрюль, изо всей дурацкой мочи колотил одну о другую, почтенная матрона трясла над своей головой огромные счеты, мальчишка лет восьми тряс связку из половников… Это шумное, но крайне незатейливое развлечение привело в восторг всех присутствующих. Сама не заметив как, Света начала улыбаться.
Но уже следующий номер стер улыбку с ее лица. Молодой человек и девушка, заявленные в программе как гимнасты, демонстрировали нечто, заставлявшее взрослых смущенно прятать глаза, а малышей — напротив, выкатывать их до самого предела. Гимнастики в номере было немного, зато садо- мазохистские штуки присутствовали в исключительном разнообразии. Затянутые в черную кожу и закованные в железные цепи и ошейники артисты по очереди хлестали друг друга плетками, заставляли вращаться вокруг шеста и принимать позы, по поводу которых еще десяток лет назад ученые эксперты вовсю спорили: это еще жесткая эротика или уже мягкая порнография?..
«Вот тебе и сводила детей в цирк, — закусив губу, думала Светлана. — Ну ладно, Пашка — он ничего не понимает, а Анечка… Да и с Сергеем я соглашалась на невинное семейное развлечение. Поход в стриптиз-бар я не планировала. Все-таки цирк — странное искусство…»
— Вас сразу развезти по домам или сначала зайдем куда-нибудь, посидим? — Сергей обращался как бы ко всем, но смотрел только на Светлану, которая уютно устроилась рядом с водителем. Пашка, хоть и был предупрежден, что ехать ему предстоит на заднем сиденье, пока устроился у мамы на коленях. Он был полон впечатлениями, пытался пересказывать все номера одновременно, рассматривал афиши и отъезжающие машины, размахивал руками и подпрыгивал, увидев очередной джип. Став первоклассником, он просто свихнулся на этих машинах — похоже, в классе это было главной темой обсуждения. Света думала о том, что по-хорошему надо бы ехать домой — Пашка явно перевозбудился, ему это не на пользу, он и так устает в школе… Но ей очень хотелось продолжить праздник… Завтра ей предстояло выйти на работу, встретиться с лютующей директрисой…
— Если Анечка не против, я думаю, можно зайти куда-нибудь…
— Спасибо, я с удовольствием…
— Вот и прекрасно. — Сергей взъерошил Пашкину шевелюру и щелкнул его по носу. — Ну, молодой человек, занимайте ваше место!
Сергей выруливал с забитой парковки, а в душе у него не смолкали звуки циркового оркестра. Победные, радостные, праздничные. Такая жизнь ему определенно нравилась!
— Спасибо вам, Сережа… Вечер был чудесный. Я давно так не веселилась.
— Я тоже, так что это вам спасибо. — Сергей помолчал, не решаясь задать вопрос. Но Света смотрела на него так доброжелательно, что природная робость отпустила. — Светлана, простите меня за бестактность, но мне все время кажется, что вы о чем-то печалитесь. Я могу спросить — о чем?
Сейчас она поставит нахала на место. Нечего лезть в душу…
— В общем-то вы правы. У меня на работе неприятности, и всегда, стоит мне вспомнить, что завтра туда надо идти, плакать хочется.
— Что же такое драматическое может происходить в школьной библиотеке?
— Это со стороны так кажется, что ничего. А на самом деле школьный коллектив — один из самых тяжелых. Я где-то читала, что в Америке показания людей, которые больше пяти лет проработали в школе, суды не рассматривают.
— Что, у вас все настолько неадекватны?
— Вы, Сережа, и представить себе не можете, насколько… Ну ладно, не будем о грустном. Простите, но мне пора Пашку в постель заталкивать. После такого вечера это будет нелегко.
— Свет, я бы хотел вам помочь. Я сам работаю в крупной юридической фирме, у меня много знакомых… Я готов поискать для вас работу. Что вы умеете?
— Да толком — ничего. Я же после школы работала секретарем, потом библиотекаршей. Заочный факультет начальных классов… Какая тут юриспруденция?
— Зря вы так. Компьютером владеете?
— Очень слабо. Немного работала в редакторе, пользовалась Интернетом, обучающими программами. Но очень немного.
— А делопроизводство?
— В масштабах школьной секретарши. Входящий — исходящий, приказ составить, факс отправить, телефонограмму принять…
— Это немало. Я подумаю. Надеюсь, что через несколько дней смогу сообщить вам что-нибудь обнадеживающее.
Павлик давно спал. Светлана отправилась на кухню — попить чаю, посидеть спокойно, подумать.
