закончился.
Брайд обошла помещение, но увидела только большие пустые чаны, где должна готовиться бумажная масса.
И тут краем глаза она заметила какое-то движение, а затем увидела у дальней стены хорошо одетого человека.
Услышав ее шаги, человек повернулся:
– Брайд? Что ты тут делаешь?
– А вы?
Линдейл не спеша подошел к ней.
– Жду, пока вернется хозяин. – Его тон приглашал ее к объяснению.
– Сегодня привезли наш пресс. Как я слышала, мистер Туикенем делает сорт бумаги ручного изготовления, которую мы хотели бы использовать.
Пожав плечами, Эван указал на машину:
– Кажется, теперь он использует машинный способ, хотя мне говорили, что этот человек может принять заказы и на личную пачку. – Линдейл посмотрел в сторону полок с пачками бумаги, затем указал на дверь: – Полагаю, там есть другая комната. Может, именно там бумага делается вручную? Не хотите ли заглянуть?
Разумеется, Брайд хотела. Безумно. Вот только ее никак не устраивало, что Линдейл заглянет туда вместе с ней. Граф решительно направился к двери.
– Уверен, хозяин будет не против, а нас это избавит от повторного визита. Я как раз был готов сунуть туда нос, когда появились вы.
Вне себя от ужаса, Брайд бросилась следом.
– Мы не должны самовольно…
– Если мы оба сделаем заказ, думаю, Туикенем будет не в обиде. – Нажав на ручку, Линдейл приоткрыл дверь, предоставив Брайд возможность оглядеть комнату. Здесь действительно изготавливали бумагу. Над полом возвышался штабель каркасных сеток, в дальнем углу стоял стол, на котором между слоями фетра сохла недавно положенная бумага.
Спиной к ним стоял какой-то человек в рубашке, жилете и брюках; его седые волосы свисали почти до плеч; обеими руками человек аккуратно поднимал сетку из чана. При свете, падавшем из окна, в намокшей бумажной массе были заметны многочисленные верхние линии сетки, и, прежде чем мистер Туикенем наклонил сетку и начал выравнивать массу в плотный слой, Брайд успела увидеть проволочный узор.
Услышав ее вздох, Туикенем бросил сетку в чан и повернулся.
– Наши извинения, – любезно сказал Линдейл. – Мы не хотели вас пугать, но, кажется, испортили этот лист, а может, и весь чан.
Мистер Туикенем быстро овладел собой и равнодушно махнул в сторону чана.
– Бог с ним, с чаном.
– Если вы хотите закончить…
– Я сказал, не обращайте внимания. – Старик вытер мокрые руки о жилет. – В той комнате на столе звонок; если бы вы позвонили, я бы услышал.
– Разве? К сожалению, звонка мы не увидели. – Линдейл шагнул в комнату. – Вы работаете один?
– Мои помощники заболели. Они требуются для работы на машине, поэтому в такие дни я тут делаю отсев. А теперь – могу я узнать причину вашего прихода, сэр?
Вопрос сопровождался весьма скептическим осмотром их одежды, поскольку визитеры явно не походили на издателей или торговцев канцелярскими принадлежностями.
Линдейл направился к Туикенему с вежливой самонадеянностью, которая свойственна лишь аристократам.
– Мне сказали, вы все еще продолжаете делать бумагу вручную и можете принять заказ.
Брайд тоже направилась к ним, стараясь пройти вдоль стены, где лежали слои фетра: она хотела рассмотреть, какого сорта бумага там сушится, и мысленно умоляла Линдейла подольше отвлекать внимание Туикенема.
– Я сам не беру заказы, поэтому сначала вы должны поговорить с торговцем; эти люди не любят, когда мы делаем что-то помимо них.
– Конечно-конечно, я понимаю. – Линдейл с восхищением огляделся. – Ваша работа – почти чудо: сегодня – тряпье, завтра – бумага. – Он заглянул в чан. – Один из ваших заказов?
– Да. Правда, я немного задержал его, потому прошу меня извинить…
– О, разумеется, мы не хотим вам мешать, но, чтобы не тратить время попусту, и ваше и торговца, скажите, вы делаете тонкую белую бумагу с водяными знаками?
Мистер Туикенем тут же начал возиться со штабелем сеток.
– Когда- то делал, но это было давно. А сейчас желаю вам обоим доброго дня.
Линдейл без всяких церемоний пошел к выходу, и Брайд чуть не топнула ногой. Она была уже на расстоянии вытянутой руки от фетра, но так и не сумела бросить взгляд на новую бумагу Туикенема.
– Вы могли бы отвлекать его подольше, – сказала она, когда они вышли на улицу.
– Зачем?
– Я хотела оценить качество его бумаги. Вы получили ответы на свои вопросы, а я – нет. – В раздражении Брайд даже ускорила шаг.
– Почему бы вам просто не зайти в любой магазин и не выбрать бумагу по своему вкусу? Если вы хотите что-то особенное, я и это могу для вас устроить.
– Но тогда и ваша личная бумага может быть заказана тем же способом.
– Тут дело не в бумаге – я хочу рассеять подозрения насчет «I Modi». Вряд ли бумага для них была куплена по обычным каналам, поэтому я решил проверить источники.
– Вы говорите о возможности подделки, не так ли?
– Да. Время идет, и я все больше сомневаюсь в их подлинности.
Линдейл посадил Брайд в карету, дожидавшуюся на Флит- стрит, и они поехали к Портмен-сквер.
– Теперь, когда прибыл ваш пресс, вы можете принимать куда более интересные заказы, чем иллюстрации Мюррея, а заодно заняться собственными рисунками. Есть коллекционеры, предпочитающие оригинальные работы художника-гравера простым репродукциям.
Действительно, в магазинах гравюр и эстампов Брайд видела жанровые сцены и пейзажи. Художником она никогда себя не считала, но вполне могла сделать это лучше многих, кто называл себя таковым. Некоторые из работ были раскрашены вручную, и Мэри с Анной прекрасно могли бы с этим справиться.
– Пластину репродукции можно сразу продать издателю, – все же возразила Брайд. – А цена оригинальной работы зависит от количества проданных отпечатков.
– Скоро твоей семье не надо будет работать, и если ты захочешь сделать нечто иное на вашем прессе, ты сможешь себе это позволить. – Закрыв шторы на окнах кареты, Линдейл посадил Брайд к себе на колени. – Обещаю купить все пластины, которые ты сделаешь.
– Так ты хочешь стать моим постоянным покупателем?
– Да, ибо не сомневаюсь, что товар будет превосходен.
Брайд ожидала, что теперь он ее поцелует, как всегда делал, пользуясь представившейся возможностью; но Эван, похоже, слишком углубился в собственные мысли.
Она тоже погрузилась в размышления, но вовсе не о подделках и бумаге. Брайд думала о том, как ей хорошо с ним, когда они вместе. Радость взаимопонимания казалась ей даже превыше удовольствий, которые они делили, занимаясь любовью. Раньше она беспокоилась, что внимание Эвана окажется слишком назойливым и опасным, а он заставил ее чувствовать себя защищенной и свободной. Увы, все это должно скоро кончиться. Брайд не могла избавиться от предчувствия, что конец уже наступает, возможно, даже сейчас, в этой карете.
Когда они подъехали к дому на Портмен- сквер, Линдейл поцеловал ее в щеку.
– Завтра увидимся?
– Да, в полдень.
– Раз вы окончательно устроились, может, ты захватишь и серии Каральо? Горю нетерпением изучить их.
Уже после встречи с мистером Туикенемом у Брайд было тяжело на сердце, а теперь оно почти разрывалось.
Одно дело ждать конца сна, и совсем другое – узнать точный час пробуждения.
– Я уверена, что не забуду их принести.
Брайд посмотрела на знакомый профиль, однако не смогла уловить выражение лица графа. Неужели он уже догадался? И если да, то о чем именно?
Слуга, открыв дверцу, помог ей выйти, и потом она долго смотрела вслед удалявшейся карете с гербом Линдейла, пока та не свернула за угол.
Они оба лгали у Туикенема, и Брайд подозревала, что оба это знали. Она пришла туда не ради бумаги для пресса, а он не для того, чтобы посмотреть, не Туикенем ли изготовил бумагу для поддельных «I Modi». Серия Линдейла отпечатана на плотной кремовой бумаге, Туикенем же делал тонкую белую с водяными знаками. Граф наверняка это заметил, так же как и она.
На такой бумаге печатались банкноты.
Глава 22
Когда Брайд вошла в дом, единственным ее желанием было добраться до спальни, где она могла снова обрести самообладание, которого ее лишил визит к мистеру Туикенему.
Однако ее надеждам не суждено было оправдаться.
Едва открыв дверь, Брайд заподозрила неладное. В доме стояла такая тишина, словно там никого не было.
Внезапно на площадке лестницы, ведущей в кухню на цокольном этаже, возникла Джоан; глаза сестры, затуманенные сочувствием, выглядели так, как будто она вот-вот заплачет.
– Что-то произошло? – подозрительно спросила Брайд.
– Лучше спустись к нам. Это Анна.
– Что? Заболела?
Покачав головой, Джоан повернулась и молча пошла вниз. Брайд поспешила следом.
В кухне Джилли что-то помешивала в кастрюле, стоявшей на огне; Мэри сидела недалеко от двери. Настроение было сродни молчанию в карете.
– Анна уехала, – выпалила Мэри, увидев старшую сестру. – Нет, ты можешь в это поверить? Велела отнести вниз свои дорожные сундуки прямо у нас под носом, а потом взяла и уехала.
– Я говорила ей, что она не может уехать, но она не обратила на мои слова никакого внимания. – Джоан покачала головой и вздохнула.
Поведение Анны ошеломило Брайд не меньше, чем всех остальных.
– И куда она поехала?
– Назад в Шотландию. – Мэри картинно закатила глаза. – «Домой», как она выразилась. Да она просто сумасшедшая!
– Брайд, она уехала вместе с Маккеями. Роджер обещал
