совесть.
Данте сел рядом.
– Вы не рисуете?
– Я этому не училась. У меня совсем другое воспитание.
Девушка заметила, что Верджил поднялся со своего места и отправился бродить по лесу. Это словно бы послужило особым знаком гостям: они тоже зашевелились. Пен и Каталани, загораживаясь зонтиками, направились к Флер.
– В такую теплую погоду вода в озере, должно быть, освежает, – проговорила Бьянка. – Завидую вам.
Данте красноречиво посмотрел на нее из-под опущенных век, и Бьянка поняла: он вспомнил, как она купалась в день его приезда. Это лишний раз напомнило ей, что она ввязалась в опасную игру, в которой всегда следовало держаться настороже.
– Я устала сидеть. Пойду лучше пройдусь, – объявила она.
– Вы позволите вас сопровождать?
– Это очень любезно с вашей стороны.
Тропа, пролегавшая сквозь кустарник, образовывала большой круг, и Бьянка повела Данте в противоположном от Верджила направлении.
– Вы завтра уедете со всеми? – спросила она.
– Нет, наверное, останусь еще на несколько дней.
– Шарлотта говорит, вам скучно в деревне.
– Благодаря вам мое нынешнее пребывание здесь я не могу назвать скучным. А как вы? Надеетесь найти себе развлечение в Леклер-Парке в течение последующих месяцев?
– Признаюсь, я в этом не уверена. К счастью, Пен говорила о скорой поездке в Лондон: Шарлотта должна подобрать себе гардероб для светского сезона.
– Я непременно буду там, когда вы приедете.
Наконец они очутились у подножия низкого холма, где рядом с озером раскинулась поросшая цветами полянка. Кругом росла высокая трава, а по бокам тропы возвышался кустарник.
– Смотрите! Колокольчики! Помогите мне спуститься – я хочу их сорвать.
Молодой человек изо всех сил старался угодить ей. Бьянка опустилась на колени и стала собирать благоухающие цветы.
Оглядевшись и никого не увидев вокруг, Данте присел рядом.
Бьянка вгляделась в заросли высокого кустарника, за которыми скрывалась тропинка. Она ждала, не мелькнут ли из-за них темные волосы Верджила: по ее расчетам, он скоро должен был пройти мимо.
– Вы так хороши на фоне этих синих цветов, мисс Кенвуд. Они подчеркивают голубизну ваших глаз.
– Зовите меня Бьянкой.
У Данте был вид человека, к которому фортуна наконец повернулась лицом.
Верджил все не появлялся.
– Я польщен, что вы нынче позволили мне сопровождать вас, поскольку беспокоился, что мое поведение в библиотеке рассердило вас и напугало.
– Не рассердило, но, признаюсь, немного напугало, это правда.
– Подобная реакция естественна для невинной девушки. Мой поцелуй представляется вам неуместным, но вы были так прекрасны, что я не смог побороть искушение.
– Не нужно извинений – я вовсе не чувствую себя оскорбленной, хотя и была несколько удивлена. Этим объясняется моя излишняя резкость.
– Следует ли мне считать ваши слова поощрением моих ухаживаний и уверением в том, что они найдут отклик в вашем сердце?
Подобная фраза была бы более естественной в устах Верджила, однако виконт не произнес ни слова перед тем, как поцеловать ее. Мужчин порой так трудно понять!
– Это зависит от ваших намерений.
– О, они совершенно благородны, Бьянка, уверяю вас!
Данте не прикоснулся к ней, он даже не придвинулся ближе. Какого же еще поощрения нужно распутнику и волоките? Бьянка бросила тревожный взгляд в сторону тропинки.
– Надеюсь все-таки, их благородство не чрезмерно.
Данте улыбнулся – на его лице попеременно отражались удивление и восхищение. И, тем не менее, он так и не сдвинулся с места. Откуда взялась у него эта внезапная скованность?
– Вы даже вообразить себе не можете, как я счастлив. А теперь не пора ли нам возвратиться к остальным…
Бьянка не верила своим ушам.
– Я пока не хочу возвращаться и лучше побуду здесь с вами.
