просто.
Следом за Грегори он поднялся на крышу. Грегори с широкой улыбкой распахнул дверь, что вела к внутренней галерее, опоясывавшей всю стену. Морван прошел сквозь проем.
Вдоль галереи, насколько хватало глаз, на небольшом расстоянии одна от другой стояли деревянные бадьи и лохани с густой грязью. Между зубцами помещались маленькие жестяные ведерки, наполненные таким же содержимым.
– Что это такое, дьявол побери?!
– Это, – Грегори широким жестом обеих рук обвел галерею, – с вашего позволения, сад.
– Сад?!
– Ага. По весне в этих лоханях зацветут розы. Представляете, как ребята обрадовались, что теперь, обходя стены, они должны будут скакать через бадьи, точно козы? А что они говорили, когда затаскивали сюда землю, того я вам повторить не осмелюсь, милорд. – Он покачал головой. – Представьте себе, здешние слуги и воины умеют браниться на семи разных наречиях!
– Розовый сад, – пробормотал Морван, окидывая взглядом бадьи и жестяные ведерки. Он признал себя побежденным.
Она была неподражаема. Гениальна.
– Пойду-ка я к себе, – сказал он. – В приемную. – Помолчав, он упавшим голосом спросил: – Скажи-ка, Грегори, это уже все ее проделки? Или есть еще что-то, о чем мне надлежит знать?
– Да не то чтобы… Нет, кроме как о планах миледи побелить всю крепость известкой и о мятеже, который того и гляди устроят слуги, мне вроде и доложить не о чем.
– Побелить всю крепость? Я не ослышался?
– Но такое принято в Англии и во Франции.
– Да, чтобы худые камни не крошились. Но ведь Ла-Рош-де-Роальд сложена из крепкого гранита. Надеюсь, мне нет нужды спрашивать, по душе ли тебе все это, Грегори.
– Упаси Бог, – отвечал тот, пряча улыбку. – Чтоб я радовался, когда вам худо, милорд. А вот отец Асканио, тот прямо сияет от счастья.
– Ничего удивительного.
– И старший над конюхами, Карлос, в восторге от всех затей миледи.
– Понятно.
– И сама леди Анна очень собой довольна. Давно уж я ее такой не видел.
– Могу себе представить.
И он сбежал по ступенькам вниз, чтобы поскорее затвориться в приемной. Не приведи Бог, кто-нибудь еще явится к нему с докладом об очередных проделках жены.
Будь все неладно! Он снова ее недооценил.
– Ты нарочно все это затеяла, – укорил он ее ночью, когда они, обнявшись, отдыхали после супружеских ласк.
– Я только выполняю твое распоряжение, Морван. Но если ты желаешь мне указывать, как управлять хозяйством, изволь, я стану согласовывать с тобой каждый свой шаг, все мелочи, все детали. Лишь бы ты был доволен мной.
Он ступил на скользкую почву. Стоило согласиться, и ему пришлось бы по целым дням разбирать дрязги слуг и улаживать раздоры между Анной и поваром. О других делах следовало бы позабыть. При мысли об этом душу его объял ужас. – Так не пойдет, Анна.
– Рада, что ты это понимаешь, Морван, и полностью с тобой согласна. – Она произнесла это тоном послушной девочки.
Но Морван уже хорошо знал, чего стоила эта ее напускная покорность.
– Ты должна унять недовольство слуг.
Анна недоумевающе заморгала:
– Но ведь я только следую твоим приказам. Ты сам велел мне занять себя женской работой. Быть может, ты хочешь сказать, что я не слишком-то хорошо с ней справляюсь? И мне следует подыскать себе другие дела?
У ног Морвана разверзлась западня. Один шаг, и он кувырком полетит в бездонную яму.
– Нет, дорогая моя супруга, ничего подобного у меня и в мыслях не было. Поступай, как считаешь нужным. Я во всем на тебя полагаюсь, я доверяю тебе. Настолько, что решил отлучиться. Позволю-ка я себе развеяться, нанести визит сэру Болдуину. Пора проведать наших вассалов в дальних поместьях. Погощу у него, пока не пришло время получения выкупа за Гюрвана.
У Анны вытянулось лицо. Морван едва сдерживал улыбку. Пусть распробует кашу, которую сама же заварила.
– И сколько ты намерен там пробыть?
– С неделю, а там видно будет.
– Я буду скучать по тебе, милорд.
И снова два слога. Как два удара барабанными палочками. Она с умыслом произносила это слово таким манером, теперь он полностью в этом уверился.
В течение четырех дней после отъезда Морвана Анна продолжала выполнять обязанности хозяйки замка с веселым энтузиазмом. Но теперь, когда его не было в Ла-Рош-де-Роальд, она позволяла себе то, на что не осмелилась бы в его присутствии: то и дело заходила в приемную на верхнем этаже и оттуда подолгу смотрела на ворота и башню над ними. По распоряжению Морвана решетка была опущена, а мост через ров поднят.
Стражей, карауливших ворота, Морван строго-настрого предупредил, чтобы те не выпускали из крепости никого из женщин. Это означало, что ей не удастся выйти наружу, смешавшись с толпой служанок. Он предвидел, что она попытается нарушить его запрет, и сделал все, чтобы помешать ей в этом. Но Анна поклялась себе, что за время его отсутствия найдет способ выбраться из крепости. Это стало для нее делом чести.
Лишь на пятый день она нашла способ выполнить задуманное.
Во время вечерней трапезы она исподтишка наблюдала за рыцарями, которых Морван нанял в Бресте. Взгляд ее все чаще стал останавливаться на милом, открытом лице одного из них, сэра Уолтера. Именно ему было поручено вместе с Асканио руководить охраной крепости в отсутствие владельца.
Она старалась есть как можно медленнее, чтобы нежелательные свидетели предстоящего разговора, покончив со своим ужином, успели уйти. Когда зал почти опустел и даже Асканио поднялся со своего места подле нее и, простившись, ушел к себе, она кивнула сэру Уолтеру и жестом велела занять освободившийся стул.
Польщенный такой честью, рыцарь повиновался.
Он был примерно одних лет с Морваном. Его несколько костлявое узкое лицо в обрамлении темных прямых волос выражало добродушие, прямоту и отвагу. Анне совестно было злоупотреблять доверием и преданностью этого славного человека, но другой возможности добиться своего она не видела.
Она занимала его беседой ни о чем, пока слуги не убрали со столов остатки трапезы и все блюда и кубки. Лишь оставшись с ним наедине в огромном зале, она решилась приступить к выполнению своего плана.
– Мне представляется, что до сих пор я не слишком усердно выполняла свои обязанности хозяйки по отношению к ваш и двум другим новым рыцарям, сэр Уолтер.
– Вы оказали нам самый что ни на есть теплый, радушный прием, миледи, – возразил он.
– Нет-нет, вы слишком снисходительны ко мне. Я не проследила даже, как вас разместили в замке. Наверное, на первых порах не очень-то ловко оказаться на попечении незнакомых слуг.
Он помотал головой и с подкупающей улыбкой ответил:
– Уверяю вас, мы всем здесь довольны. Нам не на что пожаловаться.
– И все-таки я намерена теперь же исправить свои упущения. Вот скажите, к примеру, занялась ли хоть одна из служанок вашим платьем? Пересмотрела ли его, чтобы починить то, которое прохудилось? Нет? Ну что ж, тогда я это сделаю. – Она поднялась со своего стула. – Вам отвели ту самую комнату, где прежде жил мой супруг, не так ли?
Уолтер смущенно кивнул:
– Так, миледи.
Она стремительно прошла через зал, миновала коридор и распахнула дверь небольшой комнаты.
– Я так и думала. У вас даже сундука нет. И никто об этом не позаботился. – Она пощелкала языком, глядя на груду одежды на кровати, и, не теряя времени, принялась ее перебирать. К глубокому ее огорчению, почти все вещи сэра Уолтера были в безупречном состоянии.
– Миледи, мне неловко, что вы так себя…
– Бросьте, сэр рыцарь. Не мне ли надлежит следить, чтобы воинам, которые служат моему супругу, жилось хорошо, чтобы они ни в чем не нуждались? – Она облегченно вздохнула, обнаружив наконец тунику, нуждавшуюся в стирке. И принялась с удвоенной энергией отыскивать для себя панталоны.
Сэр Уолтер больше не участвовал в разговоре. Он неподвижно стоял у стены и наблюдал за ней. Время от времени Анна с улыбкой оборачивалась к нему через плечо. Внимание ее было полностью сосредоточено на платье рыцаря, но вместе с тем она невольно ощущала некоторую неловкость, натянутость. Казалось, в воздухе комнаты сгустилось нечто, чему она не могла подобрать определения. И это загадочное нечто сосредоточилось… в его глазах. Ах, этот взгляд. Поблескивающие зрачки. Румянец, проступивший на впалых щеках. Неужто же…
Руки ее двигались все быстрее, в голове же вихрем роились мысли. Она вдруг вспомнила, что такие же точно взгляды бросал на нее в свое время юный Поль. Теперь ей сделались понятны некоторые недомолвки, намеки, которые адресовали ей придворные рыцари в Виндзоре. В памяти всплыло лицо Гюрвана, каким оно было в последнюю их встречу.
А ведь для Морвана все это никогда не было секретом. Он удивлялся ее наивности и даже взял на себя труд растолковать ей, что некоторые будут желать ее, а иные, быть может, искренне полюбят…
Выходит, он был прав.
Она тряхнула головой, отгоняя от себя эти непрошеные мысли. У нее будет время обо всем этом подумать, теперь же следовало выполнить то, ради чего она так бессовестно злоупотребила простодушием сэра Уолтера.
Прижав к себе охапку платья, она повернулась к рыцарю и сказала с приличествующей случаю любезной улыбкой:
– Все это будет приведено в надлежащий вид.
Не успела она выйти в дверь, которую рыцарь предупредительно распахнул перед ней, как из-за ее спины прозвучал его голос:
– Неужто же вы удостоите меня чести лично заняться этим, миледи?
Бедняга сэр Уолтер! Он произнес это с таким волнением, с такой надеждой!
– По правде говоря, нет, – как
