строения. Остальные держались неподалеку.
Породистые кобылы, чуя близкую опасность, сбились в кучу в дальнем конце своего загона. У водосточной канавы полыхал костер. Морван в случае необходимости готов был сжечь сторожку.
Анна не подвергалась никакой опасности. «Поэтому, – сказала она себе, – можно считать, что я не ослушалась его приказания». Он заклинал ее не покидать крепость, но разве могла она сидеть там сложа руки и ожидать известий? Ведь ее бесценных лошадей могли ранить или убить. Как и самого Морвана, если уж на то пошло.
Она сильно нервничала, то и дело привставая в стременах от нетерпения. Время шло, но ничего не происходило.
Еще раз внимательно оглядев всю ферму, она только теперь заметила, что в картине, ставшей для нее уже привычной, чего-то недоставало. И тут взор ее скользнул вдоль ограды. Верно! Лошади разбойников куда-то исчезли.
Она тронула поводья. Тень послушно повернулась и затрусила вперед: Анна проехала вдоль края полукруглого холма и очутилась сбоку от домика стражей. Отсюда ей стали видны лошади, укрытые позади строения. Они были оседланы.
Рядом не было никого из воинов ее гарнизона. Пастбище, где обычно кормились жеребцы, простиралось до самого подножия крутого холма, который полукругом отрезал его от долины. Этот холм служил своего рода естественной оградой для коней. Он же должен был преградить путь разбойникам.
Вдруг взор ее приметил два стремительных движения, которые одновременно проделали два разных человека на разных участках фермы.
У переднего фасада сторожки Морван вдруг обернулся и стал смотреть как раз туда, где укрывалась она. Он словно почувствовал, что она здесь.
А из окошка заднего фасада, видимый только ей, выскочил один из разбойников и, пригибаясь к земле, бросился к лошадям. Судя по всему, он решил покинуть товарищей, чтобы спасти свою жизнь.
Вор вскочил в седло, но не обогнул здание, как рассчитывала Анна, а поскакал напрямик через пастбище. Тем временем из того же окошка выпрыгнул еще один член шайки.
Она бросила растерянный взгляд на Морвана и рыцарей. С такого расстояния они не могли ее услышать. Ей не удастся предупредить их о том, что происходит.
С растущей тревогой она наблюдала, как третий из разбойников бросился к оседланным лошадям. Тем временем первый приблизился к загону, где находились жеребцы. Оцепенев от ужаса, Анна догадалась: он намеревался проникнуть в загон и отворить ворота, что выходили на открытую, не ограниченную холмом часть пастбища. Все стадо вырвется наружу, а разбойники, воспользовавшись суматохой, сумеют скрыться.
Кровь застыла у нее в жилах при мысли о бесценных конях, рассыпавшихся по долине, умчавшихся в леса и навсегда для нее потерянных.
Она направила Тень на тропинку, которая опоясывала верхний край холма. И пустила ее в галоп, когда с пастбища послышался топот множества копыт.
Она сняла со спины лук, отстегнула от седла колчан и ножны с мечом. И бросила тяжелое оружие на землю. Натянув поводья, поскакала вниз, к подножию холма.
Перед глазами ее предстала устрашающая картина. Вдоль ручья, который пересекал долину, мчалось стадо жеребцов. Боевые кони с налитыми кровью глазами, верховые скакуны неслись вперед, не разбирая дороги. Всех их вел за собой огромный белый жеребец. Схоронившись среди этой лавины, несколько разбойников пытались уйти от погони верхом на своих лошадях. В ста ярдах позади скакал авангард отряда Морвана.
Белый конь вел стадо прямиком на Анну. Ей оставалось лишь повернуть Тень и пустить ее в галоп рядом с этим роскошным гигантом. Анна прошептала молитву. Только бы ее план удался. Иначе кони поднимутся вверх по пологому склону холма в ближней части долины и скроются в лесу.
Она старалась не отставать от белого коня, хотя его безумный взгляд страшил ее. Тень также была напугана, но послушно мчалась галопом подле разъяренного гиганта. Мысленно подбадривая себя, Анна высвободила ступни из стремян, подобрала ноги и, вцепившись в гриву белого, перескочила ему на спину. Она обняла коня за шею и прижалась к ней лицом.
Первая часть задуманного была выполнена. Набрав полную грудь воздуха, Анна обеими руками стиснула огромную голову и повернула ее в сторону ручья. И с силой сдавила пятками бока животного. И конь послушался ее! Он повернулся к ручью всем корпусом, оттолкнулся от земли и легко перемахнул через узкую полоску воды. Остальные жеребцы последовали за ним. И снова в ход пошли ладони, икры и пятки, они заменяли Анне отсутствующие шпоры и поводья. Боевой конь подчинился ей – он повернулся и поскакал назад, к ферме, увлекая за собой остальных. Скачка продолжалась все с той же головокружительной скоростью.
Разбойники, которых неожиданные маневры табуна застали врасплох, привстали на стременах и только теперь заметили Анну, мчавшуюся на белом жеребце. Двое из них выскочили из середины движущейся массы и перемахнули через ручей.
В широком лезвии меча, взметнувшегося над головой Анны, отразилось закатное солнце. Она успела лишь увидеть оранжевый всполох и мысленно проститься с жизнью, прежде чем цепкая рука другого разбойника сбросила ее со спины коня. Анна держалась за длинную гриву белого жеребца и скользила вниз вдоль его бока, пока ноги ее не коснулись земли. Только тогда она разжала руки. Падение почти не причинило ей боли. Едва переведя дух, она благоразумно скатилась в спасительный ручей. То, что две лошади, которые мчались вслед за белым во весь опор, перескочили через нее, вместо того чтобы раздавить копытами, было равносильно чуду.
Она с головой погрузилась в воду. Одежда ее тотчас же намокла. Ноги не доставали до дна. Она схватилась за ветви куста, который рос на берегу, и попыталась подтянуться. И тут чья-то железная рука сомкнулась на вороте ее камзола и вытащила ее на берег.
Она отерла воду с лица. Морван, в доспехах, казавшихся золотыми в лучах солнца, заслонил ее от разбойников, которых теснили к ручью его рыцари и воины.
Он так и стоял подле нее во все время короткого боя и лишь время от времени преграждал своим мечом путь ворам, которые пытались броситься в ручей.
Анна с трудом приходила в себя после случившегося. Никогда еще она не была так близка к смерти, как несколько минут назад. Смерть витала и над поляной, где рыцари и воины расправлялись с разбойниками. Морван следил за успехами своих людей сквозь прорезь шлема. В глазах его сверкали искры. Табун давно уже исчез из виду. Белый жеребец увел его на дальнее пастбище.
Еще через несколько минут бой закончился, и на земле остались шестеро убитых разбойников и три раненые лошади. Четырем членам банды удалось уйти от погони и раствориться в лесу. Туда же убежали несколько жеребцов.
Морван схватил Анну за руку и толкнул ее к Асканио.
– Проводите ее на ферму. Пусть обсушится у огня. А потом – в крепость.
Асканио вперил в нее осуждающий взгляд. Анна потупилась. Он впервые смотрел на нее с такой суровостью. Сняв латную рукавицу, он протянул ей руку. Анна подала ему свою и легко вскочила в седло.
– Вы на меня сердиты, Асканио? – спросила она, когда они медленной рысью миновали рощу.
– Да. Если уж у меня чуть не разорвалось сердце, когда вы оказались на волосок от смерти, то что должен был чувствовать ваш муж! Ведь это случилось у нас на глазах!
– Но если бы я не пошла на этот риск, кони пропали бы. Мы в лучшем случае отыскали бы половину. А остальные через день-другой очутились бы в чужих владениях, и нам их никто не вернул бы.
– И вы полагаете, что поступили разумно? Бросьте, Анна, разве вам невдомек, что он готов не задумываясь отдать за вас собственную жизнь? А вы говорите о лошадях. Пусть хоть все они разбегутся по лесам, лишь бы с вами не случилось худого.
Вот, оказывается, как высоко они ее ценят.
– Анна, – словно прочитав ее мысли, строго произнес Асканио, – нынче вы поступили просто недостойно, простите за резкость. Хочу заметить, что этот демарш меня не оскорбил, не нанес урона моему авторитету. Иное дело Морван.
Они проскакали по мосту и въехали во двор. Слова Асканио жгли ее, как раскаленное железо.
Ведь с того мгновения, когда он дал свою клятву, она все время находилась под его защитой. И теперь, заглянув в тайники своей души, созналась себе, что не представляет своей жизни без этой защиты, без него…
Она с беспокойством ждала его возвращения. Придет ли он к ней? Ей было так боязно, что Морван затворится в приемной и она останется одна в своей комнате. Ее не покидало чувство, что, если такое случится, она никогда больше не сможет занять прежнее место в его сердце. Между ними появится глухая каменная стена взаимных обид, и они не сумеют ее разрушить.
Морван допоздна оставался на конеферме. Он командовал воинами, которые копали могилы для убитых разбойников. Время пролетело незаметно. Гнев его постепенно угас.
Но, наконец, со всеми делами было покончено. Он оставил на ферме четырех стражей и приказал двоим из них поутру отправиться во владения Гарольда и Фуке и сообщить им о случившемся. Пусть будут настороже, ведь четверым ворам удалось скрыться.
Сначала он решил было переночевать на ферме, но ноги сами понесли его к стоявшему у изгороди Дезире. Лишь выехав в поле, он осознал, что направляется к Ла-Рош- де-Роальд.
В зале царило оживление. Морван кивнул рыцарям, которые отдавали должное стряпне Пьера и его помощников и обсуждали события минувшего дня, прошел к одному из столов и молча налил себе эля во вместительный кубок. У него не было желания принимать участие в общем веселье. Он отыскал взглядом Асканио, и тот поднял палец вверх, давая ему понять, что Анна в своей
