По внезапному наитию он снял трубку и набрал номер Ай-би-эм. Когда минуту спустя он клал трубку, он улыбался. Никаких мероприятий для прессы у них сегодня не было.
В три сорок пять Дэвид посмотрел на часы и подумал, что пора вернуться в редакцию. Возвращавшиеся с обеда позже четырех рисковали услышать «ВПГ», что в «Ньюс» означало не «время по Гринвичу», а «вы подавились гуляшом?». Они там ждут его уже сейчас. Но, черт их побери, кто из них редактор? Подождут.
Перехватив его взгляд на часы, Бритт предложила подкинуть его на своем «порше». В самом деле он увидел в ее глазах замаскированное предложение, или ему показалось? Пару раз за время обеда ее нога коснулась под столом его ноги, и раз, когда она вставала, направляясь в туалет, а он придерживал ее стул, она коснулась его бедром.
Дэвид не знал, что думать. Ее сигналы были такими противоречивыми. Вот сейчас это спокойное дружелюбие. Минутой позже, будь на ее месте любая другая, ее поведение можно было бы однозначно расценить как приглашение. Боже, но откуда эти мысли? Он любит Лиз и не хочет никакого романа с ее лучшей подругой. Это все фантазии зрелого возраста. Он разменял тридцать пять, и Лиз, похоже, уже не так интересует все это. А ему сейчас просто нужна поддержка. Это все выглядит довольно жалко. Он должен вежливо сказать Бритт, что им лучше больше не встречаться. Так он и сделает по дороге в «Ньюс».
Но когда они оказались в машине, висящее в воздухе напряжение сделалось почти невыносимым. Оно и заставило Дэвида сказать то, о чем он пожалел, еще не закончив фразу:
– Знаешь, когда вчера вечером ты ускользнула от меня, – Бритт усмехнулась своей загадочной холодной улыбкой, – я не знал, радоваться мне или горевать.
Бритт промолчала.
И это сработало. Конечно, сработало. Это всегда срабатывало. Создать напряжение, а потом быстро ускользнуть. Мужчины вовсе не хотят быстрой победы, недоступность только распаляет их желание. Особенно если они, как сейчас Дэвид, даже не знают, что хотят тебя больше всего на свете.
Двумя минутами позже Бритт зарулила в подземный гараж «Дейли ньюс» и остановилась, чтобы высадить Дэвида. Несколько секунд они провели в мучительном и неловком молчании. Потом Дэвид принял решение. Он резко открыл дверцу и стал выбираться из машины. Но в этот момент Бритт наклонилась и остановила его. Она притянула его лицо к своему и поцеловала его в губы, поцеловала крепким, долгим и не оставляющим сомнений поцелуем.
Дэвид внимательно посмотрел на свое отражение в зеркале ванной. Он действительно так привлекателен, как говорит Бритт? Ему хотелось бы перестать думать о ней. После того поцелуя она заполнила его мысли и воображение, как он ни старался изгнать ее оттуда. Но он должен был признаться себе, что старался не очень. И понимал, что Бритт была только отголоском, правда, очень соблазнительным отголоском настоящей проблемы, которая существует между ним и Лиз.
С детьми и работой у них теперь едва оставалось время на любовь, и, когда они все же отдавались ей, это происходило второпях и автоматически. Это была его вина настолько же, насколько и ее. Целыми месяцами Дэвид думал, что секс не имеет такого уж большого значения, что это одна из тех вещей, от которых с появлением детей приходится отказаться, как от долгого валяния в постели по воскресеньям и пустопорожних разговоров. Но теперь он знал, что ошибался. И был абсолютно уверен, что сила его реакции на Бритт имела простую причину: она желала его, а Лиз нет.
Запахивая халат, Дэвид решил, что, если он и Лиз действительно хотят остаться вместе, они должны что-то с этим сделать. Немедленно.
К его удивлению, Лиз еще не ложилась. Она сидела на краю кровати совсем одетая и смотрела прямо перед собой.
– Что случилось? – На одно пугающее мгновение он подумал, что она обо всем узнала, что кто-то видел их с Бритт обедающими вместе. Ну что ж, по крайней мере, все прояснится. В конце концов он не сделал ничего постыдного. Пока.
– Это Джейми.
О черт, он мог бы догадаться. Не то что он не любит Джейми, он его любит. Больше, чем кого-либо на свете. Но почему всегда Джейми? Или Дейзи? Или этот проклятый Конрад?
– Его воспитательница говорит, что он все время моет руки. Вчера он мыл их шесть раз. – Она повернулась к нему, и ее голос внезапно стал тревожным. – Дэвид, ока спросила меня, все ли у нас в порядке дома. У нас ведь все в порядке, да?
Дэвид посмотрел в полные тревоги глаза Лиз и почувствовал внезапный приступ вины. Она под таким давлением на работе из-за Конрада и дома из-за Сьюзи. Он не должен ждать от нее, что она будет в постели Линдой Ловелас.
– Конечно, все в порядке, – солгал он.
Она протянула к нему руки, и он быстро пересек комнату и обнял ее. За жесткой внешностью деловой женщины она была так уязвима. Несколько мгновений Дэвид держал ее в своих объятиях, к своему удивлению и некоторому стыду обнаруживая, что эта уязвимость возбуждает в нем желание. Он осторожно просунул руну под мягкий шелк юбки и почувствовал, как Лиз напряглась. Но не от возбуждения и не от предчувствия эротического наслаждения, которое он стремился дать ей, а от скованности.
– Прости, Дэвид, – пробормотала она, – я так рас строена этой новостью про Джейми и тем, что Сьюзи уходит…
Дэвид почувствовал, как на него снова нахлынула вся скопившаяся знакомая горечь. Он отпустил Лиз и забрался в постель. Сон пришел скоро. Он пришел с властным видением стройной блондинки в черном облегающем баскском костюме и на пятидюймовых каблуках. На этот раз хлыста в руках у нее не было, и ее руки были гостеприимно раскрыты. Очень медленно она положила в рот палец и стала сосать его.
Глава 12
Дэвид встал в укромном уголке подземного гаража возле «порше» Бритт и посмотрел на часы. Семь двадцать пять. Ее секретарша сказала, что она заканчивает работу в семь тридцать. Ему было не по себе. Что он здесь делает? А если он себя обманывает?
Но он знал, что не обманывал себя, он без сна пролежал всю ночь, думая об этом, и сейчас был уверен. И услышав стук ее высоких каблуков по бетонному полу, внезапно совершенно четко осознал, что он тут делает. И что собирается сделать И что собирается сделать она.
Пока Бритт искала ключи от машины, он выступил из тени и обнял ее сзади, обвив шею одной рукой. Она не успела открыть рот, чтобы крикнуть, как он развернул ее и поцеловал долго и крепко. За секунду он увидел, как страх в ее глазах сменился вспышкой возбуждения. И понял, как давно уже не испытывал всепоглощающей эротической животной страсти.
Не говоря ни слова, они сели в машину и быстро поехали в сторону Канари Уорф.
Лиз посмотрела на часы микроволновой печи. Она разогревала молоко. Дэвида еще не было, и она решила посмотреть финал своего любимого телевизионного боевика с горячим молоком в постели. Уже несколько недель Дэвид приходил домой все позже и позже. А придя, вел себя с ней и с детьми так, что иногда ей казалось: было бы лучше, если бы он не приходил вовсе. Для «Ньюс», наверное, наступили тяжелые времена.
Залезая в кровать, она увидела себя в зеркале со стаканом молока, в халате и в шлепанцах. И была потрясена. Она выглядела, как ее мать. Ничего удивительного, что Дэвид не спешил домой.
А потом она с гневом подумала, как это несправедливо. Женщины считают, что они должны быть привлекательными, чтобы удерживать мужчин, но мужчины не пытаются сохранить свою красоту, чтобы удерживать женщин. Они, видимо, думают, что быть мужчиной достаточно. Почему Дэвид ни разу не перебирал полдюжины разных трусов, чтобы решить, в каких он будет более соблазнительным? Мысленная картина перебирающего свои трусы Дэвида развеселила Лиз, и она полезла в шкаф, чтобы вытащить оттуда кремовую шелковую ночную рубашку. Надев ее, надушила волосы и тело „Шанелью № 5». Мэрилин Монро ограничилась бы, возможно, только духами, но сегодня было прохладно. Вот так, пожалуй, хорошо. Она элегантно расположилась на подушке. Теплое молоко не очень идет к образу соблазнительницы, ну да
