узлом на груди. Поравнявшись с мужчинами, она остановилась и с любопытством посмотрела на них.
– Припекает, а? Небось к вечеру опять жди грозы. А вы не сродственники им приходитесь – Данселям?
– Нет.
– Оно и не диво, меж нами будет сказано.
– Это почему?
– Потому как не знают Данселей в округе. Родом-то они, видно, из здешних мест, коль на последний покой сюда пожаловали, под южное солнышко. И впрямь красиво наше кладбище, а? А скажите-ка, не вы ли портрет малышки сорвали?
– Малышки?
– Ну да. На прошлой неделе… Я каждую неделю являюсь сюда прибирать могилку мужа и сыночка. Скажу вам, что кладбище это знаю вдоль и поперек, как говорится. Так вот, верьте – не верьте, а всякий раз, проходя мимо покойных Данселей, я любовалась малышкой – красива ангельски, царство ей небесное.
– Ангельски красива?
– Да уж! Если верить фотокарточке, что была здесь вделана в мраморной раскрытой книге. С одного боку надпись – «моей любимой внучке», а с другого – ее портрет эмалевый. До того мила, до того живая, что, сдавалось мне, будто хочет со мной заговорить. Короче, привыкла я видеть ее в каждый свой приход.
– И теперь, вы говорите, эта книга исчезла?
– А разве не вы ее сняли?
– Да нет же!
– Погодите, я в толк не возьму. Выходит, кто-то повадился могилы разорять! Проклятье падет на наши головы и небеса разверзнутся, вот что я скажу! Покуситься… на кладбище… Видно, мальчишки приходят и балуют среди могил! Ничего не чтит нынешняя молодежь, креста на ней нет! Но, скажите на милость, кому же по силам такое дело – поди, тяжел кусок мрамора? И заметьте, сколько хожу сюда, никогда не видела, чтобы кто-то ухаживал за могилой. Никогда.
– А цветы? Откуда?
– Это цветочник. Ему поручено освежать цветы каждую неделю, так люди говорят. И плачено ему за это изрядно. Ладно, господа, заболталась я с вами, солнце уж припекать стало вовсю.
– Вам помочь с тележкой? – спросил Венсан.
– Нет, не надобно, вы слишком любезны, моя могилка неподалеку.
Но он все же взял у нее тележку под горячие слова благодарности.
Тем временем Жардэ в последний раз осмотрел могилу. Взгляд его остановился на правом углу, но он не стал делиться своими догадками с Венсаном, вернувшимся со словами:
– Вы идете спрашивать у сторожа про цветочника, который ухаживает за могилой Данселей?
– Нет еще. Сначала я хочу узнать, что нарыли два моих инспектора – не был ли кто-либо из владельцев здешних усадеб женат на барышне из рода Данселей. В этом случае члены ее семьи могли быть похоронены здесь. И племянница тоже. Единственная очевидная вещь – это то, что склеп слишком новенький, чтобы пять Данселей были здесь похоронены непосредственно. Должно быть, их эксгумировали в другом месте и перевезли сюда.
– Это верно, посмотрите, каменщик поставил внизу дату окончания работ.
На узкой бронзовой табличке значилось: Франсуа Шамбон – 1966.
Только вот что, – сказал Венсан, – мы ведь не знаем, почему в кармане у Бертрана оказался этот клочок бумаги с указанием расположения могилы. Эх, если бы он мне это рассказал!
– И почему эмаль с фотографией девушки была сорвана с могилы? Как если бы она могла выдать кого- то?
Неожиданно Жардэ хлопнул себя по лбу:
– Я сейчас!
И устремился к аллее, где скрылась старушка с тележкой. Он нашел ее в нескольких метрах поодаль, деятельно половшую редкую траву на площадке, посыпанной гравием.
– Мадам, – сказал он, стараясь удержать голос и неотразимую улыбку из серии Жардэ в ударе, – вы могли бы опознать фотографию девушки, о которой сейчас говорили?
– А то как же! Я же сказала, сколько лет ею любовалась!
– Тогда дайте мне ваш адрес.
Фамилию он уже запомнил по надписи на могильном камне, но старушка без колебаний сообщила:
– Меня зовут Марта Манье. Проживаю в Кро, улица Адриен, 8. Не ошибетесь, первая улица после площади у церкви. Второй этаж.
– Благодарю, мадам. Если позволите, наведаюсь к вам на днях. Когда предпочтительнее – утром или вечером?
– Часов около пяти пополудни было бы хорошо. Потому как сразу после обеда я частенько отдыхаю. А после пяти, случается, иду за покупками или навестить больную подружку.
За все время обратного пути комиссар не проронил ни слова. Как нередко бывало в ходе расследования,
