была теперь занята тем самым узником, некуда было поместить. Как я уже говорил, ему готовили помещение, соответствующее его титулу, — он все же испанский гранд, а не лавочник, — но не успели.
— Так, значит, те, кто устроил этот побег, думали, что они освобождают того прежнего… а вовсе не испанца?!
— Да, ваше величество.
— Так! Но кто же тот, которого хотели освободить?
— О, это человек, заслуживающий того, чтобы быть освобожденным. Если он прольет свет на некоторые вопросы.
Хотя теперь многое и так прояснилось.
— Назовите же его имя, герцог, — потребовал король раздраженным тоном.
— Лейтенант мушкетеров д'Артаньян, ваше величество.
— Д'Артаньян?! — вскричал пораженный король. — Д'Артаньян все еще в Бастилии?!!
Как многие коронованные особы он имел короткую память.
Кардинал принял удрученный вид.
— К сожалению, ваше величество. Государство переживает такое тяжелое время… Столько дел, столько тревог…
— Понимаю, господин кардинал, понимаю, — поспешно сказал король, опасаясь привычного монолога его высокопреосвященства относительно полного расстройства дел, пустой казны, происков внешних и внутренних врагов, а в заключение — сетований на пошатнувшееся здоровье и просьбы о разрешении удалиться от дел.
— Все же я надеюсь, его дело решится в самом скором времени. Войска выступают в поход, мушкетеры отправляются в авангарде, и такой человек, как д'Артаньян, может нам понадобиться.
— Несомненно, ваше величество. Господин д'Артаньян — человек храбрый и искусный в бою. Тем более необходимо тщательно разобраться в его деле и убедиться, что он действует в наших интересах.
Произнося эти слова, кардинал сделал ударение на слове «наших», желая подчеркнуть, что его интересы полностью совпадают с интересами короля.
Король нахмурился, но промолчал.
— Если, ваше величество, позволите, я закончу свою мысль, — проговорил кардинал после некоторой паузы.
— Прошу вас, герцог, — сухо сказал король.
— Говоря об этой истории, неслыханной истории, ваше величество, так как я затрудняюсь припомнить, чтобы из Бастилии вообще кто-нибудь бежал, — так вот, говоря о ней, мы преследуем одну цель: выяснить имена тех, кто сумел устроить этот побег. Нас интересует в данном деле не столько личность господина д'Артаньяна, сколько его сообщники.
— Правильно. И кто же эти люди? Я не сомневаюсь, что вам об атом доложили, так же, как и об остальном.
— К сожалению, нет, ваше величество.
— Так их имена неизвестны?!
— Увы, ваше величество.
— Но одно мы знаем наверняка, что они из числа мушкетеров де Тревиля! воскликнул король.
— Я не подвергаю сомнению слово, данное солдатами господина де Феррюсака и им самим. Ведь они дали его, вспомните, ваше величество!
— Да, правильно. Но тогда… Нет, герцог, я решительно отказываюсь разгадывать эту загадку. Она не имеет решения.
— Все же рискну предположить, что мы можем ее решить.
— Только вы, господин кардинал. Говорите за себя — не «мы», а «вы».
Кардинал поклонился Людовику XIII и снова немного помолчал.
— Те люди, которые, не моргнув глазом, готовы рисковать своей жизнью или, во всяком случае, свободой ради господина д'Артаньяна, несомненно должны быть его лучшими друзьями. А таких друзей у него было трое.
— Да-да, припоминаю! — оживился король. — Что-то, связанное с вашими лучшими гвардейцами, герцог, не так ли? Бернажу и де Жюссак, кажется. Потом еще эта история с обедом на бастионе Сен- Жерве… Помнится, они там пообедали на пари, да еще уложили чуть не с полсотни ларошельцев. Вы еще сами тогда приказали вышить золотом лилии на салфетке, превратив ее в штандарт, которым граф де Ла Фер размахивал, стоя на бруствере под пулями ларошельцев. Ведь одного из них звали граф де Ла Фер, прав я, герцог?
— Совершенно правы, ваше величество.
Король действительно рад был оживить в памяти приятные для него события. Он не преминул спросить:
— Ведь это именно он убил на дуэли Каюзака?
— Вполне возможно. Сейчас я уже не помню подробностей, ваше величество, — холодно отвечал кардинал, но концы его усов гневно топорщились.
Король прекрасно понял, что его высокопреосвященство немало уязвлен и негодует в душе. По этому случаю он пришел в хорошее расположение духа. Но лишь на миг. Кардинал редко давал монарху возможность пребывать в подобном состоянии сколько-нибудь продолжительное время.
— У лейтенанта д'Артаньяна было еще двое друзей, одного из которых зовут господин дю Валлон…
-..Геркулес, расшитый золотым галуном…
-..а другого — господин д'Эрбле, — веско закончил кардинал.
— Вы сказали — д'Эрбле, герцог? — переспросил король, помрачнев.
— Теперь уже — аббат д'Эрбле. Если не ошибаюсь, он был рукоположен в Нанси.
— В Лотарингии? — помрачнев еще больше, уточнил Людовик XIII.
— Именно, ваше величество. Кстати, Карл Лотарингский направил вооруженный отряд в армию герцога Орлеанского, — как бы к слову заметил Ришелье.
Король хранил угрюмое молчание. Кардинал тоже умолк, выжидая.
Наконец его величество заговорил:
— Герцог, но ведь это не более чем предположения.
Есть ли какие-либо доказательства причастности господ де Ла Фер, дю Баллона и д'Эрбле к побегу из Бастилии?
— Никаких, ваше величество, — ответил кардинал скрепя сердце.
— Вот видите.
И тут Ришелье понял, что решительный момент наступил.
— Поэтому я и осмеливаюсь обратиться к вашему величеству с просьбой, сказал он.
Глава сорок четвертая
Как Атосу и Портосу пригодился опыт обороны бастиона Сен-Жерве
— О чем это вы, господин кардинал? — подозрительно осведомился король, уже давно мечтавший об окончании тяготившего его разговора. С некоторых пор его мысли вновь и вновь возвращались к хорошенькой и умной новой фрейлине Анны Австрийской — мадемуазель де Лафайет. Особенно Людовику XIII хотелось повидать ее после подобных бесед с его высокопреосвященством.
— Поскольку речь идет о государственном преступлении, ваше величество, — почтительно, но твердо проговорил кардинал. — Необходимо назначить комиссию из высокопоставленных и компетентных персон, которой и следует поручить расследование дела. Я полагаю, было бы правильным включить в состав этой комиссии господина де Тревиля.
— Я одобряю это предложение, герцог, — отрывисто сказал король. Конечно, должен быть и главный полицейский комиссар, остальные — на ваше усмотрение.
