И она задрала на нем красный подол отвратительной комбинации.
«ФОНД ГУМАНИТАРНОЙ ПОМОЩИ... НАРКОКАРТЕЛЯМ
В июле этого года таможенники аэропорта Шереметьево-2 задержали крупную партию драгоценных камней – девятнадцать необработанных природных изумрудов. Камни пытался провезти сотрудник ООН, а точнее – Фонда гуманитарной помощи детям стран Южной Америки, пострадавшим от наркотиков, Юрий Лесков. Пользуясь дипломатическим иммунитетом сотрудника ООН, Лесков настаивал на его пропуске в обход таможни, однако его настойчивость вызвала подозрение сотрудников пограничного контроля аэропорта, и при досмотре были обнаружены изумруды. По факту контрабанды изумрудов возбуждено уголовное дело по статье 191-й части 2-й пункт «б» УК РФ («Незаконный оборот природных драгоценных камней в крупном размере»). Лесков был отпущен под подписку о невыезде, но тут же исчез.
Пока следственные органы разбираются в перипетиях этого дела, мы провели собственное расследование. И картина получилась довольно интересной.
Фонд гуманитарной помощи детям стран Южной Америки, пострадавшим от наркотиков, работает под эгидой ООН и занимается сбором пожертвований – денег, продуктов питания, медикаментов и предметов обихода – и отправкой их в страны Южной Америки, главным образом в Колумбию.
Руководитель российского отделения Фонда Кирилл Кириллович Зельманд имеет довольно обширные связи в российских властных кругах и широко рекламирует деятельность Фонда, что позволяет ему организовывать специальные чартерные рейсы, которые вылетают в порт назначения практически в обход процедуры таможенного досмотра.
Как удалось выяснить нашему изданию, основную часть «гуманитарной помощи» составляют автоматы Калашникова, патроны к ним, зенитные комплексы Стрела, снайперские винтовки СВД, гранатометы и другие «полезные детям игрушки» – гранаты и прочая мелочь.
Основным партнером господина Зельманда в Колумбии является глава одного из крупнейших колумбийских наркокартелей Пабло Санчес, имеющий связи высшего рода в правительстве его провинции.
По сведениям наших источников, Санчес расплачивается с Зельмандом за поставки оружия драгоценными камнями, в основном изумрудами. Эти камни в Россию, пользуясь дипломатическими паспортами, ввозят либо сам Кирилл Кириллович Зельманд либо его правая рука, заместитель руководителя Российского отделения Фонда гуманитарной помощи детям стран Южной Америки, пострадавшим от наркотиков, Юрий Лесков.
Юрий Петрович Лесков личность в узких кругах довольно известная. В начале перестройки он считался одним из лучших ювелиров страны, его работы получили признание на крупнейших международных конкурсах. Однако правоохранительным органам Лесков был известен как теневой ювелир, через руки которого отмывалось немало подозрительного происхождения драгоценных камней. Но работал он настолько осторожно, что прямых доказательств его преступной деятельности не было.
Сейчас господин Лесков, по сведениям нашего источника в правоохранительных органах, благодаря своим связям в ювелирных кругах, имеет неплохие каналы сбыта колумбийских изумрудов в России. И скорее всего, именно он является главным действующим лицом (или серым кардиналом) во всей этой гуманитарной авантюре, поскольку именно через его руки проходят все сделки по продаже драгоценных камней. По нашим данным, задержание Лескова в конце прошлого года с партией изумрудов стало первым в его «блестящей» карьере.
Пользуясь иммунитетом ООН и поддержкой в высоких властных российских структурах, Зельманд и Лесков ведут широкомасштабный бизнес по поставкам «гуманитарной помощи» колумбийским наркокартелям, объемы которого, по самым скромным подсчетам, составляют до полумиллиарда долларов в год.
При этом «работает» и заявленная Фондом программа гуманитарной помощи детям Южной Америки. Благодаря деятельности Фонда, количество детей, пострадавших от наркотиков, а точнее – от наркокартелей, растет с каждым годом, обеспечивая руководителей Фонда дополнительными аргументами к их безбедному существованию под крылом могущественной и уважаемой Организации.
Мы обладаем полными сведениями и доказательствами деятельности сотрудников Фонда, показаниями многочисленных свидетелей. И при необходимости, предоставим всю имеющуюся у нас информацию представителям правоохранительных органов.
Наше расследование деятельности Фонда не закончено. Оно находится только в самом начале. Следите за нашими публикациями.
Глеб Афанасьев
Москва-Богота-Москва»
– А-фа-нась-ев, – вслух перечитала подпись к статье Сычева. – Афанасьев! Катастрофа. Торговля оружием, контрабанда драгоценных камней – катастрофа! Девки, если Глеба похитили из-за этой статьи, я и дохлую кошку не поставлю на то, что он жив. Кстати, Танька, именно этого Зельманда ты нашла на своей кухне мертвым. И помер он вовсе не от инфаркта, а траванулся сердечным препаратом, который нашли у него в кармане. Я сегодня с одним типом из уголовного розыска очень тесно общалась на колесе обозрения и, когда вырубили электричество, он мне со страху много лишнего разболтал.
– Боже мой! – Афанасьева побледнела и женственно потерла виски. – Боже мой! – Она обессилено свалилась в кресло.
– Этого быть не может, – прошептала Татьяна. – Это бред какой-то.
– Бред! – подхватила Сычева, вскочила со стула и забегала по комнате от окна к двери, от двери к окну. – Ты права, вешалка, бред! Ты первый раз в жизни права! Я хорошо знаю, как Афанасьев пишет! Это не его материал!! Во-первых, он никогда бы не взялся за такую тему. Как бы мы все не были влюблены в Афанасьева, нужно смотреть правде в глаза – наш Глеб трусоват. Вернее, он просто трус! Никогда, даже во имя своей карьеры, он не стал бы браться за темы, которые могли бы поставить под угрозу его жизнь, – да какое там жизнь! – просто комфорт и спокойствие! Свою безопасность он ставил превыше всего, даже превыше карьеры.
Во-вторых, я была в курсе того, над чем он в последнее время работал. Большинство материалов мы писали вместе! И наконец – это не его стиль! – Сычева резко остановилась и подняла палец вверх, словно подтверждая этим незыблемость последнего аргумента.
– Да, не его, – подтвердила ее слова Афанасьева. – Я знаю, как пишет Глеб. Он любит пышные, цветастые фразы, метафоры. Он злоупотребляет ими, даже если пишет обычную информационную заметку!
– А тут рубленый, сухой текст, – подхватила Сычева, – фактов больше, чем громких эпитетов...
– Эту статью написал не Глеб, но она подписана его именем, – сделала вывод Татьяна. Она сидела на подоконнике, поджав к подбородку колени, и внимательно наблюдала за передвижениями Сычевой.
– Правильно, вешалка! Опять правильно! Более того, я знаю, что об этом чертовом Фонде время от времени в нашей газете появлялись материалы – так, маленькие заметочки, смахивающие на рекламные. «Фонд предал в дар детям одежду, поставил компьютеры, отправил огромную партию лекарств. Какое благородное, полезное дело!», ну, и так далее. Ой, девки, сдается мне, мы ввязались в дело, которое вряд ли нам по зубам! – Сычева опять начала носиться по комнате, как росомаха по клетке.
– Не мельтеши, – жалобно попросила ее Афанасьева. – Что же делать-то, девочки? Что делать? Кому отдать эту статью, чтобы нам вернули нашего Глеба?
– Что делать? – повторила Татьяна.
– Ну во-первых, мы уже по уши в этой истории и деваться нам некуда. – Сычева снова остановилась, снова подняла палец вверх, полюбовалась им и, заметив заусенец, нервно его откусила. – А раз так – выход один.
– Какой?! – в один голос спросили Афанасьева и Татьяна.
– Мы не будем бессловесными жертвами. Мы пойдем в наступление. У нас есть камни! У нас есть статья.
