– Она жизнь положила, чтобы знать об Афанасьеве все! Это было ее бзиком, ее манией, если хотите. Она детективов нанимала, сама переодевалась, чтобы выслеживать его, ну и прочей ерундой занималась.
– Но как она оказалась в доме Овечкина? – подала голос Сычева. – Почему так по-свойски вела себя там, попугая кормила?
– Инга была его гражданской женой! Ну, или сожительницей, любовницей, – я в этой терминологии не силен. Она и любовь-то с Овечкиным закрутила, чтобы постоянно быть в курсе дел Афанасьева. Это именно она предложила банде сделать Овечкина штатным «газетчиком». Через братца своего – Лешего, Юру Лескова.
– Лесков ее брат?! – прошептал Афанасьев. – Это неправда! Я знал Ингу с детства, у нее никогда не было никаких братьев!
– Был. Двоюродный. Не все-то вы знали, господин Афанасьев! Инга все поджидала момент, когда вас можно будет поймать на чем-нибудь очень серьезном. Это она подсказала Овечкину написать статью и подписать вашим именем, когда стало известно о вашем грядущем назначении. Месть за поруганную любовь – стала единственной целью в ее жизни. Причем она не столько неприятностей или смерти вам желала, сколько просто заполучить вас в полное свое распоряжение, чтобы вы были у нее на крючке и плясали под ее дудку.
– Овечкин знал о ... ее тайной страсти? – голос у хмыря сел, охрип и это снова доставило Карантаеву удовольствие.
– Догадывался. Но ему было плевать.
– Зачем он убил Игнатьева?
– Испугался. Главный на полном серьезе струхнул, что Лесков, который после смерти Зельманда стал фактически главарем банды, начнет прессовать Игнатьева насчет камней. Ведь Овечкин вынужден был признаться, что за камнями на таможню посылал Игнатьева. Если бы Игнатьева всерьез прижали, он бы мог рассказать о многих поручениях шефа, в том числе и о том, что именно Овечкин попросил подкинуть Афанасьеву диск, помеченный красным сердцем, пронзенным стрелой. И тут никакая Инга не спасла бы Бориса Борисовича от наказания за то, что он вел нечистую игру. Нет более страшного греха для бандитов, чем вести двойную игру. Поэтому Овечкин решает убить Игнатьева. Но как?!
После пропажи трех камней и смерти Зельманда Овечкин попал в немилость к Лешему. Но Лесков был вынужден мириться с его существованием, так как Инга жила с Борисом, да и он сам проживал в его доме с тех пор, как начал скрываться от органов. Фактически, штаб банды перекочевал на территорию дома Овечкина. Лесков мечтал удержать «империю» Зельманда на плаву, мечтал занять место шефа. Но самое главное, он начал подозревать в пропаже камней самого Овечкина. Он не без основания полагал, что Овечкин тоже претендует на место главаря банды. Леший предположил, что чертов газетчик сам похитил три самых ценных камня, чтобы подставить Лешего перед колумбийцами, сдать его им, а самому, когда все поутихнет, «найти» камни и начать работать по уже наработанным связям и каналам. Короче, Лесков на всякий случай приказал своим бойцам глаз не спускать с Овечкина, следить за каждым его шагом. Овечкин заметил слежку. Единственное место, куда он мог пройти без «хвоста», это была редакция, – там пропускная система. Поэтому он и решил убить Игнатьева на рабочем месте. День был солнечный, теплый. Овечкин знал, что в такой погожий день ни один дурак не попрется на работу. Нет, он был абсолютно уверен, что других сотрудников в редакции не будет. Главный позвонил парню и сказал, что срочно ждет его на рабочем месте. Игнатьев примчался.
Овечкин прекрасно знал расположение камер в здании. Он замаскировался длинным плащом, широкополой шляпой и держался к объективам так, что ни в одном не видно его лица. Но кроме камер был еще и охранник! Чтобы отвлечь его и пройти незамеченным, Овечкин сделал одну нехитрую вещь – поджег мусорницу в туалете первого этажа. Там, хоть и решетки на окнах, но форточка всегда открыта, потому что многие курят. Редактор знал об этом и воспользовался очень нехитрым приемом – забросил зажженную зажигалку в форточку, стараясь попасть туда, где по его расчетам стояла мусорница. У него получилось: через пару минут из туалета повалил дым. Овечкин проходит незамеченным в здание. Ключ от кабинета ему не нужен, он давно сделал копию на всякий случай. Он еще не знает, что произошла ужасная накладка – перед ним в здание прошмыгнула ты. – Карантаев выразительно посмотрел на Сычеву. Сычева смотрела на него с таким выражением лица, с каким собаки виляют хвостом любимым хозяевам. Он усмехнулся и отвел взгляд. – Так вот, когда ты шла в редакцию, охранник еще был на месте. И кабинет главного, естественно, был закрыт. Игнатьев мирно торчал в редакции, не зная, чем бы себя занять. Следом за тобой проходит Овечкин. Он заходит в свой кабинет, берет в сейфе пистолет с глушителем, который ему, как полноправному члену банды подарил Леший, и проходит в «стеклянный лабиринт» редакции. Дальше просто цепочка совпадений. Происходит сбой в подаче электроэнергии. Ты возишься с компьютером и кофеваркой, наклоняешься, проверяешь включены ли в розетку агрегаты. Овечкин просто не видит тебя через стеклянные перегородки! Он быстро проходит к Игнатьеву, который почему-то сидит за рабочим столом Афанасьева. Игнатьев ничего дурного от редактора не ждет, скорее всего он думает, что тот хочет ему опять что-нибудь поручить. Овечкин стреляет и на всякий случай быстро перерывает стол Афанасьева. Не найдя ничего, он идет обратно, к себе. Но тут как из-под земли вываливаешься ты, подходишь к Игнатьеву, начинаешь орать, ну и так далее... Главный в панике. Он не знает, видела ты его, или нет. Пригибаясь и прячась за столы и компьютеры, он начинает палить, но ты как заяц несешься на выход, к лестнице. Там камеры. Овечкин останавливается, не рискуя больше тебя преследовать.
А вечером того же дня ты сама ему звонишь, рассказываешь про статью, которую обнаружила на диске и просишь совета. Он понимает, что ты его ни в чем не подозреваешь и назначает тебе встречу. Лескову он говорит, что одна из любовниц Глеба наконец-то объявилась и диск с компроматом на банду находится у нее. Лесков обрадовался. Он собирается тебя прихватить с собой в «штаб» и там хорошенько допросить. Ведь если диск у тебя, значит ты знаешь, где камни. Ну, дальше вы знаете. У них произошла накладка. Они схватили жену Глеба, причем не поняли, что это его жена и выбросили ее на полном ходу из машины.
В общем, если бы вы мне сразу рассказали о том, что нашли в рабочем столе Афанасьева, многого из этой глупой катавасии могло бы и не произойти. Вы чуть не погибли! И скажите спасибо Пашке, это он вас спас.
– Пашка?!! – в один голос удивленно спросили Тани.
Афанасьев сидел и морщился, словно у него болел зуб.
– Уж извините, – вздохнул Карантаев, – но я должен был выяснить, где вы все трое скрываетесь. Я приставил к вам наружку и через день узнал ваш новый адрес. Я ж не совсем дурак, понимал, что вы скрываете что-то важное и затеяли какую-то свою игру. Уж извините, я сделал не совсем хорошую вещь – проник в ваше отсутствие в вашу съемную квартиру через черный ход на кухне. Там замок гнилой, мне с ним даже возиться не пришлось – проволокой ковырнул и он открылся. Я думал, может, найду у вас что-нибудь интересное, наводящее на правильные мысли и выводы. Но на кухне я неожиданно напоролся на пацана, который пил чай и лопал бутерброды с докторской колбасой. Пацан заорал как резаный, схватил поварешку и бросился на меня. Насилу я его успокоил. Удостоверение свое показал, представился и сказал, что должен произвести следственные действия. Пацан неожиданно вздохнул и сообщил мне, что он так и знал, что этим закончится. Я пристал к нему – почему это «он знал»? Пашка молчал сначала как партизан, а потом колоться начал, рассказал, что живет с тремя девушками, которые чего-то очень боятся, от кого-то бегают и всегда носят с собой пистолет. А еще он сказал, что недавно для вас диск распаролил, а там та-а-а-кое!! Я ему – колись, говорю, что там было, а он за ручку меня взял, к компьютеру подвел и дал прочитать интереснейший материал, подписанный пропавшим без вести Афанасьевым.
– Вот гад! – прошептал Сычева. – Неужели он копию умудрился сделать?!! Да как же это я не доглядела-то?!!
– Сволочь, колбасу без нас в одиночку лопал, – засмеялась Татьяна.
Афанасьев нахмурился, обхватил себя руками за плечи и начал раздраженно качать ногой. Видно было, что ему уже стало скучно, неинтересно, и он хочет поскорей уйти из этого кабинета, где так неорганичны и его костюм, и его галстук, и сияющие лаком ботинки. А может, он просто хочет курить, но не решается?
– Курите, – кивнул Карантаев хмырю, сам достал сигареты и, неуклюже помогая себе больной рукой, прикурил. – С тех пор Пашка стал мне помогать. Он подслушивал, подглядывал, сообщал мне по мобильнику обо всех ваших планах и передвижениях. Так что следить за вами, девушки, не составляло для меня
