Наверху упало что-то. Топот танцующих ног.
А н ю т а. Танцуют...
Л ю б о в ь выходит из своей комнаты с чайником.
М а р ь я А л е к с е е в н а. Вы что?
Л ю б о в ь. Хочу подогреть чайник.
М а р ь я А л е к с е е в н а. Зачем? Мы самоварчик поставим.
Л ю б о в ь. Сидите, ради бога, какой там самоварчик... (Уходит в кухню.)
Анюта плачет.
М а р ь я А л е к с е е в н а. Ну, ты чего еще? Ну?
Л ю б о в ь тихо возвращается в свою комнату.
А н ю т а. Чего они танцуют, дураки!
Входит Ф и л я.
Ф и л я. С праздником.
М а р ь я А л е к с е е в н а. Да уж праздник нам... Садись. Что поздно нынче?
Ф и л я. Так отпустили. Начальство, видишь, ушло куда-то, а распоряжения не оставило. Мы и дожидались. Да пока дошел к вам. Снег мокрый, скользко идти... Не бойся, я ноги в сенях обтер.
А н ю т а. А вы бы на конке!
Ф и л я. На конку капиталы нужны. Что это Ксеня лежит, аль заболела?
М а р ь я А л е к с е е в н а. Заболела. Голова болит. Простудилась.
Ф и л я. Против болезней сильно помогает майский бальзам. Можно банку купить за пятьдесят копеек. Ты спроси у Степаныча денег, купи... Подхожу к вашему дому, смотрю, извозчики стоят - что такое? - и лошади цветами убратые. Думаю, не Анюточку ли замуж выдают?
А н ю т а. Это наша хозяйка выходит. Вон - слышите?
Ф и л я. Павловна? А вас не позвала? Как же так - сколько лет вы у нее прожили...
М а р ь я А л е к с е е в н а. Степаныча - позвала. Он ее благословлял. Посаженый отец.
Ф и л я. А, это хорошо. Сделала уважение. Сознательная женщина. Значит, Степаныч на свадьбе гуляет, дай бог ему... Я, Алексеевна, обожаю хорошие свадьбы. Сам я венчался очень плохо: капиталов не было. Надел чистую рубаху, и поп нас обкрутил моментально, я и мигнуть не успел. Пришли с моей покойницей домой и смотрим друг на друга - венчанные мы аль не венчанные? Не сообразим даже... Постой, сколько тому, как я венчался? Еще при крепостном праве. Годов, должно быть, сорок. Я тогда здоровый был, ух, какой молодец!.. А покойница - худая, тонкая кость, вот как Ксеня...
М а р ь я А л е к с е е в н а. Ты это уже много раз рассказывал... Что у вас там нового?
Ф и л я. В богадельне-то? Вчера одного старичка похоронили. Моложе меня был на целых два года, а вот помер, понимаешь... А на Пятницкой дом строится, леса-то, видно, гнилые поставили - обрушились леса. Совсем молодые поубивались, рассказывают.
М а р ь я А л е к с е е в н а. Насмерть поубивались?
Ф и л я. Которые насмерть, а которые того хуже - калеками выйдут. Вон как, видишь. А рады были, должно быть, что их не побрали в солдаты... Что читаешь, Анюточка, опять роман?
А н ю т а. Роман.
Ф и л я. Давно ль я тебя маленькую на руках носил... Смешная была: ножки тонкие, как спичечки... Сколько ж тому лет? Постой: ты родилась в тот год, как мне машина руку придавила. Это, выходит, тебе шестнадцатый год. Верно, Алексеевна?
М а р ь я А л е к с е е в н а. Должно быть, верно. У нас отец счет детям ведет, кому сколько лет; а я не запомню.
Ф и л я. Сидит, роман читает, потеха, ей-богу!.. Степаныч скоро придет?
М а р ь я А л е к с е е в н а. Не знаю. Нет, верно не скоро.
Ф и л я. А где он?
М а р ь я А л е к с е е в н а. Я ж тебе сказала: у хозяйки.
Ф и л я. А, да, да, да. Посаженым отцом, да, да. И Серега там?
М а р ь я А л е к с е е в н а. Нет; Серега так пошел куда-то.
Ф и л я. От Павла письмо пришло?
М а р ь я А л е к с е е в н а. Нет. Не пришло.
Ф и л я. Степаныч беспокоится?
М а р ь я А л е к с е е в н а. Скучает. Он Павла больше всех любит...
Ф и л я. Солдатская жизнь хлопотная - может, просто ему времени нету письма писать, Павлу-то...
М а р ь я А л е к с е е в н а. Прежде писал же. Уж при всякой жизни найдется, я думаю, время отцу- матери весточку подать... Спаси царица небесная... Четвертый месяц нет письма...
Входит Л ю б о в ь.
Ф и л я. С праздничком.
Л ю б о в ь. Здравствуйте, дедушка. (Уходит в кухню.)
А н ю т а. Дедушка! Вы у нее сегодня не берите денег. Не надо.
Ф и л я. Да я, Анюточка, разве беру, она сама дает...
А н ю т а. А вы отказывайтесь. Она уже сколько дней обед не варит, только чай с баранками пьет. Третьего дня хорошее платье татарину за два рубля продала.
Ф и л я. Чай с баранками тоже, Анюточка, хорошая пища... Я не возьму денег. Бог с ней.
Входит С е р г е й.
С е р г е й (на Ксению). Пришла?.. Эх! Глаза бы не смотрели...
М а р ь я А л е к с е е в н а. Ну, ну. Тебе что? Ты молодой еще ее ругать.
С е р г е й. Досадно: из-за кого мучается человек?
М а р ь я А л е к с е е в н а. Мало ли что. Каждому мука своя... Скажи ему, Анюта, про билетик.
А н ю т а. Отец велел написать билетик, наклеить на ворота. А то снег пошел и отмочил. Про комнату.
С е р г е й. Не нужно билетика. Я уже нашел жильца.
М а р ь я А л е к с е е в н а. Ой, Серега, как же ты без отца распоряжаешься...
С е р г е й. Ничем я не распоряжаюсь. Указали мне хорошего человека, я сказал, чтобы он зашел. Только и дела.
М а р ь я А л е к с е е в н а. А вдруг он отцу не понравится.
С е р г е й. Я с него задатка не брал. Не понравится - уйдет. Что вы, на самом деле, ступить боитесь без отцовского указу! Хоть домой не приходи: не дом, а гроб, ложись и умирай!
Входит Л ю б о в ь.
Л ю б о в ь. Знаете что? Идемте все ко мне чай пить! Марья Алексеевна! Баранками угощу.
М а р ь я А л е к с е е в н а. Не хочется, Любовь Андреевна!
Л ю б о в ь. Вы же ничего сегодня не ели. Ведь не ели? Выпейте. Горяченького. Жить-то надо? Сережа, зажгите у меня, пожалуйста, лампу, спички на тумбочке. Дедушка, идите ко мне...
Сергей и Филя уходят.
Жить надо, пить-есть надо...
М а р ь я А л е к с е е в н а. Что-то уж очень трудно становится жить, Любовь Андреевна, голубушка...
Л ю б о в ь. Налью вам покрепче, как вы любите.
М а р ь я А л е к с е е в н а. Только как хотите - я сахар и хлеб свой возьму... (Достает из шкафа.)
Л ю б о в ь. Ксеня! Выпейте чаю.
Ксения молчит.
Я вам сюда принесу... Заснула.
М а р ь я А л е к с е е в н а. Я, может, с нею побуду.
Л ю б о в ь. Дадим ей покой, это самое лучшее.
Марья Алексеевна уходит.
Анюта!
