Е л ь н и к о в. Что?
Н а д е ж д а. Я бы хотела отдать переплести эти ноты.
Е л ь н и к о в. Что отдать? Ах, переплести...
Н а д е ж д а. Брамса. В одну папку.
Е л ь н и к о в. Да, пожалуй. Да, конечно, очень хорошо в одну папку...
Входит Р о д и о н.
Р о д и о н. Свиньи!
Н а д е ж д а. Что случилось?
Р о д и о н. Пришла девочка, которую зовут Заинька, - одно имя чего стоит! - а эти черти надутые даже пальто не предложили снять.
Н а д е ж д а. Она сказала, что она на пять минут.
Р о д и о н. Стула не предложили. Скандал! Успей я побриться, обязательно пошел бы провожать, загладить ваш приемчик... Как фамилия Горячева?
Н а д е ж д а. Не помню.
Е л ь н и к о в. Зинаида Александровна Горячева.
Н а д е ж д а. Ты куда, Родя?
Р о д и о н. В адресный стол. Все равно разыщу.
Е л ь н и к о в. Можно справиться в консерватории или на кинофабрике, это проще.
Н а д е ж д а. Какой ты, оказывается, практичный.
Е л ь н и к о в. Я же для Роди стараюсь. (Смеется.) Ужасно забавная. Похожа на медвежонка в этой шубке. (Берет скрипку, настраивает.) Все-таки безобразие. Какая она Клотильда? С такими глазами - Клотильда? Детскими такими глазами...
Н а д е ж д а. Родя, подожди немного, сейчас обедать будем.
Р о д и о н. Не хочу!
Н а д е ж д а. Чего ты разозлился?
Р о д и о н. Надо быть людьми!
Н а д е ж д а. Родька, не фокусничай!
Р о д и о н. А ты не действуй мне на нервы! Ненавижу хамство, а особенно когда хамят знаменитости. (Уходит.)
Н а д е ж д а. Такой же сумасшедший, как прежде.
Е л ь н и к о в. Он прав; мы были не очень любезны.
Н а д е ж д а. Почему - мы? Это твоя была гостья.
Е л ь н и к о в (кладет скрипку). Не выношу этот тон у тебя. Тяжелый ты человек, извини. Я ни играть, ничего не могу, когда у тебя такой тон. (Хочет уйти.)
Н а д е ж д а. Саша!
Е л ь н и к о в. Ну? Ну?.. (Обнимает ее.) Ведь глупости, глупости, противно говорить...
Н а д е ж д а. Не говори!
Е л ь н и к о в. Что мне с тобой делать? Почему ты бываешь такая?..
Н а д е ж д а. Давай, Саша, обедать.
Е л ь н и к о в. Нет, погоди с обедом! Ты скажи: разве ты не видишь, я даже представить себе не могу, что кто-то другой рядом, не ты... Ты со мной всегда и везде... Не хочешь поцеловать?
Н а д е ж д а. Я тебя люблю.
Е л ь н и к о в. Вот и хорошо, люби. Только не мучай, ради бога, - я тебя тоже люблю!
Н а д е ж д а. Я - больше, чем ты.
Е л ь н и к о в. Любовь - не складчина по пятерке. У кого сколько есть, тот столько и дает. Лишь бы отдал все, ничего не утаивая.
Н а д е ж д а. Все рассмотрел: и глаза, и что на медвежонка похожа...
Е л ь н и к о в. Пойдем обедать!
Н а д е ж д а. 'Мне очень жаль разочаровывать...' Тон! Тон!
Е л ь н и к о в. Самый обыкновенный вежливый тон.
Н а д е ж д а. Если бы она была рябая и горбатая, ты бы не говорил таким тоном.
Е л ь н и к о в. Не знаю. Думаю - точно так же говорил бы. Попробуй. Окружи меня рябыми, горбатыми, уродливыми... (Жестко.) Ты соображаешь, что ты делаешь? Я не могу играть после таких сцен! Ты приземляешь меня! Я хочу жить в музыке, думать музыкой; а ты принуждаешь меня думать черт знает о чем! Ты ремесленница, ты можешь открыть ноты и отбарабанить что угодно и когда угодно. Я не могу; и потрудись с этим считаться! (Уходит, закрывает за собой дверь.)
Надежда одна. Она подходит к двери, пытается отворить ее; дверь не отворяется. Надежда стучится; ответа нет.
Н а д е ж д а. Саша. Саша. Отвори, я что-то скажу. Саша! Не сердись! Родной мой, любимый, ну прости меня, дуру! Я не буду больше, Саша! Я не буду приземлять тебя... Саша, все как хочешь, только люби меня!
В доме М и х а и л а М и х а й л о в и ч а Б а с к а к о в а. Ряд комнат в перспективе. Много гостей.
Х у д а я с т а р у х а (в кружевном платье). Нынче - что за колоратура! Где вы найдете чистую колоратуру! Вот у Агнии Васильевны была колоратура.
Т о л с т а я с т а р у х а. А я, сказать по чистой совести, не выношу эту самую колоратуру. Как начнет она выводить свои рулады, у меня, батюшки мои, мурашки по спине...
Г о с т ь. От Агнии Васильевны - мурашки? Ну, я вам скажу...
Гул возмущения.
Т о л с т а я с т а р у х а. Я не лично про Агнию Васильевну, а вообще.
Б а с к а к о в. Катенька, не вульгарничай! Сегодня я тебе покажу Зинаиду Александровну Горячеву, тогда посмотрю, что ты скажешь...
Общее оживление.
Х у д а я с т а р у х а. Что ж Горячева. Слыхала я ее.
Б а с к а к о в. Не понравилось?
Х у д а я с т а р у х а. Мишенька, ну куда же ей против Агнии Васильевны? Ты певец, сам должен понимать. Выезжает на драматическом исполнении.
Б а с к а к о в. Я, милая, певец. И все-таки я не знаю и знать не хочу, на чем она там выезжает. Я только знаю, что ангелы божьи ликуют и завидуют, когда она поет. И у меня, старого дурака, слезы текут...
Х у д а я с т а р у х а. У тебя, Миша, вроде коллекционерской страсти. Каждый год, как еду к тебе на именины, так уж заранее знаю, что будешь угощать какой-нибудь молодой знаменитостью.
Б а с к а к о в. Нынче - двумя.
Х у д а я с т а р у х а. Горячева, а еще кто?
Б а с к а к о в. Ельников, скрипач.
Т о л с т а я с т а р у х а. Ну, этим не больно угостишь. Он, я слыхала, в частных домах не играет.
Б а с к а к о в. А вы его расшевелите, вдохновите, взволнуйте, чтоб ему захотелось играть!
Х у д а я с т а р у х а. Нынешних расшевелишь!.. Это мы, Миша, никогда ничего не жалели от щедрот своих, играли и пели, и танцевали простодушно на всяких именинах и свадьбах, а ведь нынешние - боги!.. Им нужно, чтобы их тысячи слушали! Спрашиваю одного такого мокрогубого: ты чего у меня отказался петь? У меня, говорю, и Федор Иваныч пел, и Агния Васильевна... А он говорит: прошу прощенья, но у вас, говорит, слишком много мягкой мебели, не тот резонанс, это во-первых, а во-вторых, говорит, у меня голос звучит только перед массовой аудиторией.
Г о с т ь. Невежа.
Т о л с т а я с т а р у х а. Подумайте, какой Цицерон.
Х у д а я с т а р у х а. Хорошо, говорю, дружок. Это все так, но Федор Иваныч и Агния Васильевна не
