Е л ь н и к о в. Ужасную дерзость. Неслыханную.
З а и н ь к а. Все равно.
Е л ь н и к о в. Не скажу.
З а и н ь к а. А после того, как я ушла... тогда... медвежонок ни разу вам не снился?
Е л ь н и к о в. Снился много раз.
З а и н ь к а. Медвежонок был смешной. Но он знал, когда уходил, что будет сниться сухому человеку, который смотрел на него сверху вниз... Почему вы ни разу не пришли ко мне?
Е л ь н и к о в. Вы же молниеносно вышли замуж за Родиона! Потом так же молниеносно разошлись с ним, не успев сделать визита родственникам... А теперь вы замужем за этим человеком... Сказать дерзость?
З а и н ь к а. Да.
Е л ь н и к о в. Не могу представить себе вас с мужем.
З а и н ь к а (отходит от Ельникова). Тем лучше для вас.
Е л ь н и к о в. Но хотел бы быть на его месте.
З а и н ь к а. Тем хуже для вас.
Е л ь н и к о в. И знаете что? Я сказал дерзость - и мне не хочется просить прощенья.
Б а с к а к о в (входит). Заинька, Заюшка, деточка, не любезничайте с ним задаром, сей муж прославлен добродетелью... Ждем, матушка, просим, умоляем, изнемогли от нетерпения...
Уводит Заиньку. Ельников один. Заинька поет за сценой. Входит Н а д е ж д а.
Н а д е ж д а. Саша, поедем домой.
Е л ь н и к о в. Тише!
Н а д е ж д а. Поедем, Саша. Мне нездоровится.
Е л ь н и к о в. Поезжай.
Н а д е ж д а. Одна?
Е л ь н и к о в. Да, поезжай одна. Мне нельзя сейчас.
Н а д е ж д а. Почему тебе нельзя?
Е л ь н и к о в. Я должен просить прощенья.
Н а д е ж д а. Саша, я тебя прошу, как никогда в жизни не просила, уйдем!
Е л ь н и к о в. Сцены, сцены, заклинанья, мольбы - одно и то же пять лет, как надоело! Как я устал от тебя... (Встает.) Уезжай!
Уходит. Надежда одна. За сценой аплодисменты. Входит З а и н ь к а, за ней Б а с к а к о в.
Б а с к а к о в (в умилении). Заинька! Деточка! 'Соловья'! Голубушка!
З а и н ь к а. Не могу... Потом...
Б а с к а к о в. Скупая, Заинька, скупая... Ну, спасибо, солнышко! За талантище семь грехов тебе прощаю... Дай тебе бог, Заинька, дай тебе бог!
Г о с т ь (входит). Михаил! Ельников будет играть...
Надежда встает.
Х у д а я с т а р у х а. Нет уж, дорогая, дайте-ка сегодня я ему поаккомпанирую...
Т о л с т а я с т а р у х а. Эк тебе, Михайла, в день ангела привалило...
Все уходят. Ельников играет за сценой. Заинька стоит в дверях, слушает. Надежда сидит, сжав руки. Входит К р а м и н, садится.
З а и н ь к а (обернувшись). Ты здесь... (Подсаживается к Крамину.) Ты понимаешь, что он играет?
К р а м и н (ласково). Нет, не особенно. Расскажи.
З а и н ь к а. Он просит прощенья. Он говорит: я не плохой, я хороший, я сам не понимаю, что со мной было, как я посмел так говорить с тобой... Он говорит: послушай, сколько во мне нежности, сколько ласки слышишь, сколько ласки, милая, прости меня! Я тебя люблю, я мечтал о тебе, горячей волной я залью твое сердце...
Кабинет Крамина. Книги, карты, модели. К р а м и н и С е д о в.
С е д о в. Одним словом, плашка - никуда. Вы скажите вашим молодым людям, чтоб рассчитывали точно.
К р а м и н. Кто дал заказ?
С е д о в. Этот новенький, как его? Петрищев?
К р а м и н. Петринцев?
С е д о в. Петринцев, да.
К р а м и н (в телефон). Техническое бюро. Петринцева. Товарищ Петринцев, я вызвал вас, чтобы предупредить, что вы уволены. Вы дали неправильный расчет диаметра плашки и заставили слесаря Седова даром работать всю ночь. Как угодно, жалуйтесь; но мы с вами больше не работаем. (Вешает трубку.)
С е д о в. Круто, Владимир Ипполитович...
К р а м и н. Посидите. Ведь вам не скучно со мной?
С е д о в. Как может быть скучно!.. Мне только показалось, что супруге вашей желательно, чтобы я скорее ушел.
К р а м и н. Ничего, посидите.
С е д о в. Она меня спросила, надолго ли я; я сказал - на минутку.
К р а м и н. А я вас задержу.
С е д о в. Она сказала, что желает поговорить с вами, а посетители не дают.
К р а м и н. Все это бредни. Послушайте, давайте лучше рассказывать сказки. Сказки с 'если бы'.
С е д о в. Новая сказка?
К р а м и н. Разве мы с вами когда-нибудь возвращаемся к старым сказкам?
С е д о в. Нет, Владимир Ипполитович, никогда не возвращаемся!
К р а м и н. Новая сказка с 'если бы'. (Подходит к карте.) Смотрите: вот здесь наша нефть, основные наши разработки нефти. Вот артерии, по которым кровь разбегается по телу: железные дороги и нефтепроводы. И вот Каспий. Срединное море. Теперь представьте себе, что некий агрессор напал на наш Советский Союз и перерезал вот эти артерии.
С е д о в. На этот раз, Владимир Ипполитович, как хотите, не могу себе ничего подобного представить.
К р а м и н. Почему?
С е д о в. Какой агрессор осмелится к нам полезть?
К р а м и н. Самый хищный из агрессоров, самый крупный и самый дерзкий.
С е д о в. Германия?
К р а м и н. Да. В компании с мелкими проходимцами.
С е д о в. Они не такие сумасшедшие. Они знают, чем это для них кончится.
К р а м и н. Нет, Иван Иваныч, они сумасшедшие. Именно сумасшедшие, а не фантасты. Фантасты - это я и вы. Я не пророк, не волхвую, я просто говорю: что было бы, если бы немцы прорвались вот сюда, заняли бы все это и перерезали бы пути нашей нефти?
С е д о в. Вы хотите сказать, что они займут Украину, Дон, Кавказ?.. Ну, Владимир Ипполитович!
К р а м и н. Я говорю: если бы. Как мы повезли бы тогда нашу нефть из Баку?
С е д о в. Нефтепроводы перерезаны?
К р а м и н. Нефтепроводы ведут в глубь территории, захваченной агрессором.
Пауза.
С е д о в. Если уж представлять себе такие невероятные вещи, что они у нас оттяпают вона какую территорию, так фантазируйте дальше: а что было бы; если бы они забрали и Баку?
К р а м и н. Можно и так. Но это тема уже для другой страшной сказки. Пока остановимся на первой: мы не подпустили немцев к нефти; Баку - наш; нам надо везти нефтепродукты - как можно быстрее и больше - на фронты и оборонные предприятия. Цистерн много, но Железная дорога перерезана. Цистерн много...
С е д о в. Что ж мы, по воздуху, что ли, пустим Цистерны?
