воскресеньям брюссельскую капусту, Джейни чувствовала себя взрослой, почти старой девой. Теперь она была на стороне отца и матери против сестер. Папочка одряхлел и заметно сдал. Он часто поговаривал об отставке и только ждал пенсии.
Проработав восемь месяцев у миссис Робинсон, она получила предложение от 'Дрейфуса и Кэрола', Патентное бюро в верхнем этаже Риггс-билдинг. Место было на семнадцать долларов в неделю, на пять долларов больше, чем у миссис Робинсон. Это ее порадовало. Она поняла, что хорошо справляется с работой; теперь, что бы ни случилось, она прокормит себя. На радостях она отправилась к 'Вудворду и Лосропсу' купить себе платье, захватив с собой Элис. Ей хотелось взрослое шелковое платье с вышивкой. В двадцать один год, зарабатывая семнадцать долларов в неделю, она считала себя вправе иметь хоть одно по-настоящему нарядное платье. Элис говорила, что оно должно быть под цвет волос - бронзово- золотистое. Они обошли все магазины на Эф-стрит, но все, что им нравилось, не подходило по цене, и пришлось купить материи и несколько модных журналов и отнести их домой матери Джейни. Джейни не по душе было хоть в этом зависеть от матери, но делать было нечего. Миссис Уильямс сшила и это платье, как она шила всем детям, начиная с самого их рождения. Джейни никогда не хватало терпения выучиться шить так же хорошо, как Мамочка. Материи хватило и для Элис, и миссис Уильямс сшила два платья.
Работа у 'Дрейфуса и Кэрола' совсем не походила на службу у миссис Робинсон. Служащие были по преимуществу мужчины. Мистер Дрейфус был маленький тонколицый человечек с маленькими черными усиками и маленькими черными пронзительными глазками и легким акцентом, который делал его похожим на родовитого иностранного дипломата. Он носил желтые, моющейся замши перчатки и желтую трость и каждый день приходил все в разных, изысканно сшитых пальто. По словам Джерри Бернхэма, это был мозг фирмы. Мистер Кэрол, тучный, краснолицый, курил без перерыва сигары, часто отхаркивался и уснащал речь старомодными южными словечками. Про него Джерри Бернхэм сказал, что это вывеска фирмы. А сам Джерри Бернхэм был юноша с помятым лицом и беспутными глазами и служил консультантом фирмы по техническим вопросам. Он вечно хохотал, всегда опаздывал на службу; Джейни ему чем-то пришлась по душе, и, диктуя, он обычно развлекал ее своей болтовней. Он ей нравился, хотя его беспутный взгляд немножко пугал ее. Джейни очень хотелось поговорить с ним, как старшей сестре, убедить его, что не надо так прожигать жизнь. Был еще пожилой счетовод мистер Силлс, какой-то весь ссохшийся, он жил в Анакостии, и никто никогда не слышал от него ни слова. В полдень он не ходил завтракать, а тут же, за конторкой, съедал сандвич и яблоко, а вощеную бумагу, в которую они были завернуты, аккуратно складывал и прятал в карман. Было, наконец, двое бойких мальчишек рассыльных и крошечная серенькая машинистка мисс Симондс, всего на двенадцати долларах в неделю. Всякого сорта люди в элегантных костюмах или поношенно респектабельных пиджачках постоянно толпились в первой комнате, прислушиваясь к звучному басу мистера Кэрола, доносившемуся из-за стеклянной двери. Мистер Дрейфус скользил взад и вперед, не роняя ни слова, мимоходом улыбаясь знакомым, вечно в таинственной спешке. За завтраком в какой-нибудь закусочной или у киоска фруктовых вод она рассказывала обо всем этом Элис, и та глядела на нее восторженными глазами. Около часу Элис обычно ждала ее в вестибюле. Они всегда уходили в час, потому что в это время толкотни было меньше. Ни та ни другая никогда не тратила больше двадцати центов, и завтрак продолжался недолго, так что до возвращения на службу они успевали пройтись по Лафайет-сквер или даже по лужайке Белого дома.
Как-то в субботу вечером она засиделась в конторе, допечатывая на машинке описание подвесного лодочного мотора, которое должно было уйти в 'Центральное патентное бюро' первой почтой в понедельник. Все уже ушли. Она старательно разбирала запутанные технические термины, но мысли ее были прикованы к открытке, полученной этим утром от Джо. На ней было только: 'К черту жестяные посудины дяди Сэма. Скоро буду дома'.
Подписи не было, но она знала почерк. Открытка ее встревожила. Джерри Бернхэм сидел у телефонного аппарата, проверяя листы по мере того, как она их кончала. Время от времени он наведывался в умывальную, и каждый раз, как он оттуда возвращался, по комнате волной проходил запах виски. Джейни нервничала. Она допечаталась до того, что маленькие черные буквы плясали у нее в глазах. Она тревожилась о Джо. Как мог он вернуться домой до срока? С ним что-нибудь стряслось. И фигура Джерри Бернхэма, беспокойно вертевшегося на табурете телефонистки, смущала ее. Сколько раз они с Элис толковали, как опасно оставаться в конторе вот так наедине с мужчиной. У пьяного мужчины, да еще под вечер, всегда только одно на уме.
Когда она передавала ему предпоследнюю страницу, его глаза, блестящие и влажные, перехватили ее взгляд.
- Вы, должно быть, порядком устали, мисс Уильямс, - сказал он. - Право, стыдно так задерживать вас, и притом под воскресенье.
- Это ничего, - ледяным тоном сказала она, и ее пальцы застрекотали еще проворней.
- А все виноват старина Кэрол. Он сегодня целый день болтал про политику и не давал никому толком работать.
- Теперь поздно об этом думать, - сказала Джейни.
- Да и вообще теперь поздно... смотрите, скоро восемь. Я уже пропустил свидание со своей возлюбленной... или почти пропустил. Ведь вы тоже заставляете кого-нибудь ждать, мисс Уильямс, не так ли?
- Нет, я просто собиралась пойти к подруге...
- Да, да, рассказывайте...
Он так заразительно захохотал, что и она невольно рассмеялась.
Когда последняя страница была проверена и рукопись вложена в конверт, Джейни поднялась за своей шляпой.
- Послушайте, мисс Уильямс, закинем все это на почту, а потом давайте закусим вместе.
Спускаясь в лифте, Джейни собиралась извиниться и ехать домой, но вышло как-то так, что она этого не сделала, и скоро, вся внутренне трепеща, она уже сидела с ним во французском ресторанчике на Эйч- стрит.
- Ну что вы думаете о 'Новой свободе'69, мисс Уильямс, - спросил Джерри Бернхэм, со смехом усаживаясь за стол и протягивая карту. - Вот меню... и пусть руководит вами совесть.
- Право, не знаю, мистер Бернхэм...
- А я, так, по правде сказать, за демократов... По-моему, Вильсон великий человек. Я всегда за новшества, нет ничего на свете лучше перемен. Брайан - старый болтливый брюхан, но и он что-нибудь да значит, даже Джозеф Дэниелс70, который потчует моряков виноградным соком, и тот идет в счет. Этак, пожалуй, мы и в самом деле добьемся демократии... Может быть, и без революции обойдемся, как по-вашему?
Он не дожидался ответов на свои вопросы и все болтал и смеялся без умолку.
Когда позднее Джейни пыталась рассказать о происшедшем Элис, то все сказанное Джерри Бернхэмом уже не казалось ей таким забавным, ужин таким вкусным и весь вечер вообще таким приятным. Элис была очень недовольна.
- О Джейни, как же ты могла отправиться ночью, и с пьяным, и в такое место, зная, что я тут на стену лезу от волнения... Ты знаешь, у пьяных мужчин всегда одно на уме... Как хочешь, но я считаю, что это с твоей стороны бессердечно и легкомысленно... Я не думала, что ты на это способна.
- Но, Элис, ведь все было вовсе не так... - повторяла Джейни, но Элис расплакалась и целую неделю ходила с обиженным видом, так что Джейни уже не пыталась заговаривать с нею о Джерри Бернхэме. Это была ее первая размолвка с Элис, и ей было очень грустно.
И все же она подружилась с Джерри Бернхэмом. Ему, казалось, нравилось проводить время с ней, заставляя ее выслушивать свою беспрерывную болтовню. Даже перестав работать у 'Дрейфуса и Кэрола', он иногда заходил за ней в субботу после занятий и водил ужинать к Кэйту. Джейни, пригласив Элис, попробовала было устроить пикник в парке Рок-Крик, но он вышел не из удачных. Джерри угощал девушек чаем на 'Старой мельнице'. Он теперь работал в техническом журнале и еженедельно давал фельетон в газете 'Нью-Йорк сан'. Он шокировал Элис, утверждая, что Вашингтон просто-напросто выгребная яма и скучища тут непролазная, что сам он гниет здесь и что большинство вашингтонцев или уже превратились в живых мумий, или ссохлись по меньшей мере от макушки до плеч. После того как он усадил их в вагон, Элис
