он говорит, что это было бы негостеприимно.
Она вновь фыркнула, достала ложку и начала натирать индейку смесью пряностей, трав и соли.
– Ох уж это гостеприимство! – продолжала Клепетания. – А если бы той ночью вслед за тобой вошло что-нибудь большое и хищное? Да мы бы давным-давно разорились, если б не госпожа Аберния.
Пока она говорила, пятнистый кот снова тайком проскользнул в кухню и теперь, умываясь, сидел прямо перед Джейм. К нему присоединился другой, а потом третий – Бу. Джейм глядела на них, переваривая еду и рассказ, а вдова набивала фаршем индейку с таким энтузиазмом, будто вколачивала гвозди в гроб злейшего врага.
– Клепетти… – Голос звучал тихо-тихо. – Если тут так много мертвых богов, то сколько же их живет повсюду?
– Ну, сотни, если не тысячи. – Вдова поглядела на нее поверх тушки. – Милое дитя, уж не с луны ли ты упала, если не знаешь, что у каждого бога Восточных Земель в Тай-Тестигоне есть свой храм? Тай-Тестигон – святой город для них всех. Вот почему здесь иногда так странно. Но не только боги ездят на нас, иногда и мы их седлаем. Все это знают, кроме, кажется, тебя. Ну, какой еще прописной истиной мне тебя удивить?
Джейм надолго задумалась, так что вдова, минутку подождав, вернулась к своей птице. Девушке хотелось задать множество вопросов об этих богах, но она не могла их толком сформулировать и, кроме того, боялась ответов, которые могла получить. С вопросами лучше подождать, решила она, а вдова тем временем насадила индейку на вертел и стала вращать ее над огнем.
– Я хочу спросить, – наконец проговорила Джейм, когда женщина разогнулась, поливая птицу жиром, чтобы не подгорела, – о Танишент…
– А что с ней такое? – Вдова замерла, и замерла индейка на вертеле.
Резкий тон поразил Джейм.
– Ну, – нерешительно начала она, – сегодня утром я могла бы поклясться, что ей около тридцати, но сейчас, всего полчаса назад…
Клепетти подскочила. Индейка шлепнулась в огонь, подняв сноп искр, коты взвились и умчались вприпрыжку (все, кроме Бу – он только подтянул под себя лапы), а вдова бросилась наружу с криком: «Танис, чертова дура!» ДжейхМ слышала топот ее башмаков на лестнице и галерее, пытаясь вызволить индейку из пламени, и все еще занималась этим, когда Клепетти вернулась на кухню, схватила пару каминных щипцов и выгребла обгоревшую птицу из очага. Она злобно рассматривала угли минуты две, потом резко повернулась к Джейм.
– Есть такое лекарство, зовется «Драконьей кровью», – напряженно проговорила она. – Оно на время возвращает молодость – или видимость молодости, – но чаще ты берешь куда больше, чем тебе нужно, и потом только быстрее стареешь. Танис стала пить его четыре года назад, когда ей стукнуло двадцать – ей казалось, что с возрастом не сможет танцевать. А теперь у нее завелся этот жалкий любовник, наверняка к нему и побежала. Если не прекратит глотать эту отраву, наверняка погубит себя. Я тебе говорю все это, потому что мы здесь заботимся друг о друге, а это бедное глупое дитя нуждается в нашей помощи. Помни об этом.
В холле раздалась тяжелая поступь и кто-то громко потребовал еды.
– Ну вот, уже посетители! – Клепетти, в отчаянии оглядев кухню, взяла сожженную индейку. На полу все еще лежала россыпь осколков разбившейся посуды, а пятнистый кот, сидя на верхней полке, настороженно выглядывал из-за фарфорового блюда, которое зловеще покачивалось.
– Что ж, время послеобеденное… к тебе это тоже относится. Возвращайся в постель, а я тут займусь спасением оставшегося имущества. И знаешь что, когда ты в следующий раз будешь спускаться по лестнице, – окликнула она Джейм, осторожно шагнувшую вверх по ступенькам, –
Теперь Джейм быстро приходила в себя. За несколько дней она облазила каждый уголок таверны, сверкая глазами от любопытства не хуже кота. Но при всем удовольствии, которое она получала от этой новой, увлекательной ситуации, она не забывала, что привело ее в город. Джейм ходила по Тай-Тестигону, однако уже поняла, что практически невозможно разузнать что-то о своем брате в таком большом, запутанном месте. В любом случае, если Тори был здесь, если он шел этим путем, то, наверное, не оста навливался тут надолго. Он мог идти в Заречье – район Кенцирата в Ратиллене – и ждать по ту сторону Хмари. «Я должна последовать туда за братом, – решила Джейм, – если нам суждено еще встретиться по эту сторону погребального костра».
– Но как мне выбраться из Восточных Земель? – спросила она Клепетти.
– Сейчас это невозможно, – ответила вдова. – Дороги в горах завалило снегом еще неделю назад, и они стали непроходимы.
– Но наверняка есть и другой путь.
– Когда-то был. Люди обходили Хмарь со стороны южных отрогов, но сейчас Тихий Полуостров заполонили мерлоги – и очень злые. И по морю не пройдешь – в этом году рано начались шторма. С каждым годом мы замыкаемся все больше и больше. Однажды дороги на запад вовсе исчезнут, и если ты думаешь, что задержалась тут ненадолго, то, милая, твои представления о времени так же относительны, как и твое умение ходить по лестнице.
Первым порывом Джейм было отправиться куда угодно – может быть, на юг, найти там корабль, готовый рискнуть, огибая мыс Потерь в сезон штормов. Внутреннее влечение, побуждающее кенциров держаться вместе, тянуло ее. Когда-то она подчинялась ему без долгих размышлений, но сейчас не могла решиться. После всего пережитого силы еще не полностью вернулись к ней, и нельзя подвергать опасности кольцо и обломок меча – брат потеряет право первородства, если она не принесет их ему. Нет, она подождет – пока не будет совсем готова, или пока не придет весна, и путешествие станет менее опасным.
Что значат несколько лишних недель, пусть даже месяцев, если ей потребовались годы борьбы, чтобы вернуться домой, в замок? Скоро мир ее народа распахнется перед ней, и она должна подготовить себя к этому.
А жизнь в трактире шла своим чередом, один день походил на другой, время сюрпризов прошло. Клепетти задавала темп. Каждое утро она дочиста отмывала кухню, полы главного зала и боковой комнатки, куда помещали на ночь пьяных, которым было уже не дойти до дома. Потом она давала указания по
