выражением его лица. Через несколько секунд Тиндалл, покачав головой, прошептал: – Автоответчик! – Он оставил сообщение и положил трубку. – Вот и все, что я могу сделать, Рой. Если образцы совпадают, она это обнаружит. Пыльца, личинки насекомых, ископаемые, состав почвы – все подробности.
– Больше никого не можешь порекомендовать?
Джо Тиндалл вновь бросил взгляд на часы:
– Рой, сегодня суббота. Если я сейчас уеду и буду гнать, как сумасшедший, то еще могу успеть на второе отделение концерта «Ю-ту», – а потом еще и перепихнуться. Когда до тебя дойдет: эксперты, умеющие сличать образцы почвы, – тоже люди, и у них бывают планы на субботний вечер.
– Джо, у парня, которого похоронили заживо, тоже были планы на сегодня. Он должен был жениться.
– Кошмар!
– Вот именно!
– Не хочу хвастаться, но… На этой неделе я проработал сто десять часов.
– Ты такой же, как я!
– Рой, я не всесилен. Отнюдь! Ты меня знаешь: если бы я что-то придумал, то сказал бы. Будь в Англии хоть один человек, способный сегодня представить нам сравнительный анализ почвы, я бы прыгнул в машину и понесся бы к нему. Но я больше никого не знаю. Хилари – женщина. Я дам тебе ее телефон, позвони ей. Больше ничем помочь не могу.
Грейс, безнадежно махнув рукой, нацарапал в блокноте номер.
51
Когда Грейс садился в машину, мобильник пискнул, предупреждая о том, что пришло новое текстовое сообщение:
«Кто говорит о серьезных отношениях? Речь идет только о сексе. XXX».
Он покачал головой. Вот и пойми этих женщин! Во вторник вечером Клодин просто из себя выходила – львиную долю из трех часов пилила его за то, что он служит в полиции. А теперь, в ответ на его эсэмэску, заявляет, что хочет с ним переспать!
Хуже всего было то, что ему этого тоже хотелось – впервые за долгие годы. Клодин не красавица, но и не уродина. Поскольку впереди маячили очередные одинокие выходные, перспектива съездить в Гилдфорд и уложить в постель не выносящую копов вегетарианку казалась почти заманчивой.
Но все же недостаточно. Кроме того, сейчас его голова была забита более прозаическими мыслями. Он прикидывал, что надо сделать, чтобы найти Майкла Харрисона.
В начале восьмого дождь ослабел. Вместе с констеблем Линдой Бакли – коротко стриженной блондинкой лет тридцати пяти, с добрым, простодушным лицом и удивительно цепким взглядом – Грейс прошел по усыпанной гравием дорожке через аккуратный палисадник перед бунгало Джиллиан Харрисон и позвонил в дверь. В ответ из дома послышалось громкое тявканье. Через несколько секунд дверь распахнулась, и пулей вылетевшая из квартиры маленькая белая собачонка с розовым бантиком на голове вцепилась Рою в ботинок.
– Бобо! Ко мне, Бобо!
Он предъявил удостоверение женщине, которую помнил по сегодняшней неудавшейся свадьбе.
– Миссис Харрисон? Детектив-суперинтендент Грейс, брайтонская полиция. Констебль Бакли – сотрудница отдела по вопросам семьи и брака. Мы командировали ее в помощь вам и мисс Харпер. Если вам что-то понадобится, обращайтесь к ней.
Платиновые волосы миссис Харрисон все еще были уложены в элегантную прическу; она по-прежнему оставалась в красивом синем платье с белой каемкой, однако ходила по дому босиком. От нее пахло табаком. Одарив мимолетной улыбкой констебля Бакли, женщина воззрилась на Грейса с таким страхом, что у того сжалось сердце.
– Да, я вас помню… вы сегодня были на приеме.
– Можно с вами поговорить?
Глаза миссис Харрисон распухли от слез, на лице виднелись потеки туши.
– Вы нашли его? Вы нашли моего сына?
Грейс покачал головой:
– Мне очень жаль, но… пока нет.
– Может, зайдете? – на миг запнувшись, пригласила их в дом Джилл Харрисон.
– Благодарю вас.
Зайдя следом за хозяйкой в маленькую гостиную, Грейс сел на предложенное кресло рядом с незажженным искусственным камином.
– Хотите что-нибудь выпить – бокал вина, кофе?
– Если можно, стакан воды.
– Мне ничего не нужно, – заявила констебль Бакли. – Вам помочь?
– Нет-нет, что вы. Спасибо, не надо!
Собачка подняла мордочку и жалобно тявкнула.
– Бобо, тихо! – приказала хозяйка, и та послушно засеменила за ней на кухню.
Грейс оглядел комнату. На стене – репродукция «Стогов сена» и еще одна, с изображением влюбленной пары у ветряной мельницы в Клейтоне. С большой обрамленной фотографии между ними смотрел Майкл Харрисон в смокинге, обнимающий Эшли Харпер в длинном вечернем платье. Снимок был явно сделан на каком-то светском приеме. Рядом висел еще один снимок: Майкл, еще совсем мальчишка, в шортах, стоит прислонившись к велосипеду. Чуть выше – черно-белое свадебное фото Джилл Харрисон и ее покойного мужа (Грейс знал ее историю со слов Гленна Брэнсона). Майкл Харрисон определенно уродился в отца – высокого, обаятельного шатена с волосами до плеч. Судя по огромным лацканам пиджака и широким брюкам, снимок был сделан в середине семидесятых.
Вернулась Джилл Харрисон в сопровождении Бобо. В одной руке хозяйка дома несла стакан воды, в другой – бокал вина. Передав Грейсу стакан, она уселась на диван напротив него.
– Извините за сегодняшнее, миссис Харрисон. Представляю, как все это должно было вас расстроить, – начал Рой, с благодарностью сделав глоток холодной воды.
В комнату вошла молодая загорелая девушка в майке и джинсах, с крупным носом и длинными взлохмаченными светлыми волосами. Она могла служить ходячей рекламой пирсинга: колечки в ушах и губах, шарик клипсы в языке…
– Карли, моя дочь. Карли, это старший инспектор полиции Грейс и констебль Бакли, – представила гостей Джилл Харрисон. – Карли прилетела на свадьбу из Австралии.
– Я видел вас на приеме, но подойти поговорить не удалось, – приветливо улыбнулся Рой, вставая, чтобы пожать девушке руку, которую та едва не отдернула. Потом он снова сел.
– Приятно познакомиться, Карли, – коротко кивнула констебль Бакли.
Карли села на диван рядом с матерью и покровительственно положила руку ей на плечо.
– Где вы были в Австралии? – спросил Грейс, чтобы завязать разговор.
– В Дарвине.
– Не бывал. Я ездил только в Сидней.
– У меня там дочь живет! – подхватила констебль Бакли, стараясь растопить лед.
Карли равнодушно передернула плечами.
– Я хотела отменить и свадьбу, и прием, – заявила Джилл Харрисон. – Но Эшли настояла на своем. Она…
– Она – тупая стерва, – вмешалась Карли.
– Карли! – вскричала ее мать.
