– У нас с Марией для вас хорошие новости. Мы, конечно, раньше собирались сказать, но у нас не было еще тогда полной уверенности.
Дорис во все глаза смотрела на Марию. Сердце ее замерло. Да конечно же! Как она раньше не догадалась. Все признаки были налицо – и невероятный аппетит Марии, и ее быстрая утомляемость, равно как и то, как расширилась ее талия.
– У вас будет еще один ребенок! Наконец-то! – произнесла радостно Дорис.
Глаза ее забегали с Хэнка на Марию. Мария кивнула, и лицо ее расплылось в улыбке. Дорис поспешила обнять молодую женщину.
– О Мария, Том, я так за вас рада! А что говорит доктор?
– Он говорит, что я в состоянии выносить ребенка полный срок, так же, как я выносила Сару. Он говорит, что ребенок развивается нормально, как и положено, и нет причин бояться очередного выкидыша.
– Так когда, когда ты должна родить?
– Доктор говорит, скорее всего, в середине декабря, – ответил Том. Дорис обняла сына:
– Мы будем молиться о сильном, здоровом мальчике.
Она увидела тень страха в серо-голубых глазах Тома. Дорис все поняла. Она и Хэнк переживали вместе с Томом и Марией, когда умирали все предыдущие младенцы-мальчики. Первые три, родившиеся с интервалом в год, были очень сильно недоношены, и как доктор Варни не старался, они все равно не выжили. Четвертый провел в утробе положенный срок, однако появился на свет мертворожденным. И когда потом родилась живая и здоровая Сара. в семье все посчитали это чудом.
Доктор посоветовал Марии дать своему телу отдохнуть, и, по крайней мере, пару лет не беременеть.
Но через год у Марии случился выкидыш на третьем месяце. Доктор предупредил, что у нее вполне уже больше не будет детей. Мария очень опечалилась. Она так хотела подарить мужу сына. Дорис знала, что Том говорил своей жене, что не имеет никакого значения то, что больше у них не будет малюток, что Сара – это все, что он хотел. Но Мария всегда настаивала на том, что будет рожать еще детей. Воспоминания нахлынули на Дорис, когда она вновь обняла сына,
«Пожалуйста, Господи! – молила она про себя, – сохрани Марию здоровой и невредимой».
Адди посмотрела на часы. Было уже почти четыре. Уроки заканчивались. На время она забыла об утренних неприятностях, связанных с дохлыми мышами. Была ведь и еще одна причина, из-за которой она чувствовала себя тревожно, будто у нее урчит в животе. Сегодня должны были начаться ее занятия верховой езды с Уиллом Райдэром.
Она встала из-за стола, привлекая внимание учеников:
– На сегодня уроки закончены. Не забудьте приготовить домашнее задание.
Как обычно дети покидали занятия в абсолютном беспорядке. Ее учили, что в нормальной школе дети должны встать из-за парт и тихо стоять, ожидая своей очереди, выходя из класса по одному. Адди предполагала, что подобные рекомендации, вероятно, были абсолютно верны, но она никак не могла заставить себя потребовать подобного поведения от своих учеников. Втайне она даже радовалась внезапному взрыву их энергии по окончании уроков.
Жаворонок осталась в классе и помогла Адди вымыть доску. Затем они пошли вдвоем во двор и отправились пешком в неблизкий путь на ранчо Рокин'Ар. Уилл уже пригнал кобылу учительницы к себе. Он сказал Адди, что подержит лошадь у себя до тех пор, пока не будет сделана новая повозка или же Адди научиться ездить верхом. Первую милю ни мисс Шервуд, ни Жаворонок не разговаривали, но это была довольно дружественная тишина.
Не раз Адди задавалась вопросом о той внутренней близости, которую она чувствовала к этой девочке, и той взаимности, которой отвечала ей Жаворонок. Конечно же, Адди всегда нравились дети, но племянница Уилла была особым случаем. Адди было необходимо вести себя очень осторожно во время занятий в классе, чтобы в открытую не выказывать особого предпочтения к девочке. Жаворонку и без того доставалось, не хватало, чтобы ее еще начали дразнить «училкин любимчик».
Адди взглянула на девочку. Цвет ее кожи, конечно же, был чуть темнее, чем у всех, а в остальном почти ничего не говорило о ее индейском происхождении. Даже если что-то в ее внешности и выделяло ее из общей массы, чем же заслужила Жаворонок лютую ненависть некоторых ее одноклассников? Она была очень миловидная девочка и, наверное, когда вырастет, станет большой красавицей. В конце концов она абсолютно ничем не отличалась от других детей, и 'также как любой ребенок, нуждалась в понимании и любви.
Жаворонок заметил, что Адди за ней наблюдает и спросила:
– Мисс Шервуд?
– Да, Жаворонок?
– А вам нравится мистер Торнер, кузнец? Вопрос был совершенно неожиданным для Адди.
– Ну, да! Похоже, он приятный человек. А почему ты спрашиваешь? Тебе он что, тоже нравится?
Девочка задумчиво посмотрела на дорогу;
– Думаю, что да! Мне просто было интересно… Я видела, как вы с ним разговаривали вчера после богослужения и потом Роузи говорит, что он за вами ухаживает.
– Ухаживает за мной? – Адди почувствовала, что краснеет, и молча прокляла себя за это. Она надеялась, что Жаворонок не поднимет глаз прежде, чем краска сойдет с ее лица.
– Это правда? – спросила Жаворонок. – Он действительно ухаживает за вами?
Адди собралась было отрицать это, но слова застряли у нее в горле. Могло ли это быть правдой? Она мысленно вернулась ко вчерашнему дню. После вечерней службы Чэд поздоровался с нею… Ну, и она ответила ему тем же. Он сказал ей, что повозка, которую она заказала, скоро будет готова. Произойдет это в субботу, и он сам доставит ее к хижине. Она поблагодарила Чэда и уже собиралась отвернуться, когда он
