– Вы и его намереваетесь взять с собой?
– Да. Это объяснит мою поездку перед Франсуа.
Через полчаса карета, на козлах которой сидел Жак, выехала на площадь Карусель. Мимо меня медленно проплывали абрисы дворца Тюильри.
Королевская площадь встретила меня мрачным молчанием старинных особняков. Здесь когда-то жила французская знать – те аристократы, что уехали в Турин, Лондон, Вену. Больше года эти дома пустовали, некоторые окна были выбиты.
Я невольно поймала себя на мысли, что бессознательно ищу глазами одно недостающее здание. Без могучей восьмибашенной Бастилии этот квартал казался голым, неполным. Но вместо крепости теперь лежала лишь груда развалин, и надпись на одном из камней гласила: «Теперь тут танцуют».
Я нервно дернула шелковый шнур.
– На улицу Монтрей, Жак, поворачивай скорее!
Через некоторое время карета остановилась у дома под номером семь. Это было двухэтажное здание неопределенного цвета, с поблекшей вывеской «Французский двор» у входа. Полустертые буквы свидетельствовали, что это заведение мадам Варажу. В узком, облепленном мухами окне была видна голова посетителя, которого брил цирюльник. Слева разместилась мясная лавка. Мясные туши были вывешены прямо на улице и истекали кровью, привлекая несметное количество насекомых.
Маргарита прижимала к носу платок.
– Лет двадцать я не бывала в таких трущобах, мадам! Я молчала, ибо и сама была угнетена увиденным. Скверное место выбрал Анри для встречи… Мог бы, по крайней мере, поселиться в меблированных комнатах, даже это было бы приличнее.
Сжимая ручонку Жанно, я переступила порог. Хозяйка гостиницы, неопрятная, непричесанная, сразу устремилась ко мне.
– К вашим услугам, мадам. Чего вы желаете?
– Мне нужен господин де Крессэ, – проговорила я нерешительно, ибо все это – и письмо, и гостиница – уже начинало казаться мне дурной шуткой.
Хозяйка изменилась в лице.
– А, так это вам с маркизом поговорить надобно!
Она оставила меня и пошла по своим делам, а из-за стола поднялся грязный субъект – худой, долговязый и немолодой.
– Добрый день, мадам, – шутовским тоном произнес он, разводя руками так, словно пытался поклониться. – Вы как раз вовремя, гм… правда, слегка запоздали…
– Кто вы такой? – спросила я враждебно, невольным движением прижимая к себе Жанно. Мне не нравились ни поведение этого незнакомца, ни его взгляд из-под опущенных лохматых бровей.
– Я маркиз де Сент-Юруг.
– Вы – маркиз?
– Да, я! Маркиз де Сент-Юруг… Спросите любого – все меня знают… Я десять лет был в Бастилии, и пять лет на каторге в Гвиане. Это я ходил требовать у Байи возвращения Толстяка в Париж… и меня снова арестовали.
– Ну, довольно! – сказала я. – Я приехала вовсе не к вам.
– Как же, я отлично знаю, что не ко мне! Вы приехали к своему бывшему возлюбленному.
Он как-то странно хихикнул. Я сердито смотрела на него, испытывая сильное желание уехать.
– Где виконт, вы знаете? Он пальцем указал вверх.
– Там! Пожалуй, что у Господа Бога.
– Что это значит?
– Виконт, кажется, умер нынче утром… Но вы не отчаивайтесь. Там все равно есть для вас письмо или еще какая-нибудь чепуха…
Я уже не слушала, поднимаясь по лестнице. Из его бестолковых слов можно было понять только одно: дела обстоят плохо, хуже, чем я предполагала. Маргарита спешила за мной, кряхтя и причитая; за ней шел Жанно.
– Номер два! – крикнул мне снизу Сент-Юруг.
Я распахнула дверь. Тяжелый запах ударил мне в нос, я прижала к лицу платок и, на ощупь отыскав лампу, дрожащими пальцами зажгла ее. Слабый свет залил крошечную каморку с ободранными стенами и полуразбитой деревянной кроватью у стены. На кровати лежало тело.
Дрожь ужаса пронзила меня. Это был Анри де Крессэ – ужасно старый, будто шестидесятилетний старик, одетый почти в лохмотья. Блики огня выхватили из темноты странно блестевший предмет, лежавший на полу возле кровати. Пистолет…
– Он никак застрелился! – пораженно проговорила Маргарита. – Ах ты, Боже мой, царица небесная!
Я почувствовала, что цепенею. Свет уже позволял различить страшно изуродованное лицо, залитое кровью, раздробленное, обезображенное до неузнаваемости. Волна дурноты подкатила мне к горлу.
Я бросилась вон из комнаты.
– Маркиз, маркиз! – закричала я, вцепившись в перила лестницы. – Он поднял голову. – Скажите что- нибудь, ради Бога! Что здесь произошло?
