из самых влиятельных лож Тонга, личные доходы Чжоу Фан Линя ни в какое сравнение с этими возможностями не шли. Девяносто процентов доходов холдинга уходили в Тонг, такова была начальная договоренность с пославшими его в Россию людьми. Эти деньги должны были пойти на дальнейшее расширение и процветание Триад. Ну а о том, чтобы хоть в малости обмануть своих собратьев, Чжоу Фан Линь и помыслить боялся. Знал, что за это бывает, ведь даже в Антарктиде не скроешься.
Ему оставались жалкие крохи! А деньги влекли Чжоу Фан Линя как наркотик, все сильнее и сильнее.
А тут вдруг, благодаря русской кошке, представилась такая роскошная возможность «левого» приработка со ртутью! Чжоу Фан Линь знал, что в руководстве Триад посмотрят на эти его забавы сквозь пальцы, особенно если он отстегнет полагающийся налог. Конечно же, он его заплатит, но и самому останется неплохой куш.
Но теперь хвост китайца оказался в мясорубке! И благодарить за это Чжоу Фан Линь должен был североморца-спецназовца Сергея Павлова...
Глава 39
Но Чжоу Фан Линь еще не знал, что сейчас в военной прокуратуре ЗабВО его помощник Чен Шень сдает его со всеми потрохами. Он был уверен, что Чен, после подводного боя с Полундрой, мирно покоится на байкальском дне. Китайца сейчас волновали совсем другие проблемы. Получив, как ему казалось, джокер на руки – мину, пульт управления которой он не выпускал из рук, Чжоу Фан Линь решил сыграть ва-банк. Ни малейшего уважения к генерал-майору Берсентьеву один из высокопоставленных братьев могучих Триад не испытывал. Он был уверен: Берсентьев сломается! Нужно только встретиться с ним лично и запугать как следует.
Шхуна Чжоу Фан Линя вышла в расчетную точку и отдала якоря. Сейчас китаец подготовился более чем основательно: почти вся палуба была завалена оборудованием для водолазных и подъемных работ. А там, внизу, на пятидесятиметровой глубине лежало то, что, как он полагал, по праву сильного принадлежало ему, Чжоу Фан Линю. Но он не торопился начинать, не отдавал приказ о спуске. По тем же соображениям, что и вчера вечером. Сначала – подстраховка!
Сидя в своем любимом кресле у ходовой рубки, Чжоу Фан Линь задумчиво потягивал ледяное рисовое пиво, еще раз просчитывая тактику предстоящего разговора. Наконец он решился: набрал на клавиатуре спутникового телефона номер Берсентьева. Тот оказался на своей даче, трубку взял сразу, будто ждал звонка.
Куда только делись заискивающе-почтительные интонации китайца, всегда ранее используемые им в разговорах с генералом! Теперь маска была сброшена. Голос Чжоу Фан Линя был сух и резок:
– Генерал? Нам срочно надо встретиться. Я жду вас на борту своей шхуны. Вот координаты. Да, впрочем, вы знаете. Это в полукилометре от рыбоконсервного заводика, между берегом и островком.
– И на кой хрен мне с тобой встречаться? – презрительным тоном поинтересовался Берсентьев. – Бита твоя карта, ты мне теперь совершенно не нужен.
– У нас еще есть реальный шанс договориться, – сдерживая раздражение, продолжил Чжоу Фан Линь.
– И на кой хрен мне с тобой договариваться? – почти дословно и с еще большим презрением повторил свою фразу генерал.
Его хамский тон переполнил чашу терпения Чжоу Фан Линя, нервы которого тоже не из стали были сделаны.
– Слушай меня, поганый русский придурок! – заорал он в трубку. – Ртуть мы или поднимаем вдвоем, или она никому не достанется. Я заминировал вертолет!
– Как заминировал?! Да ты соображаешь...
– Я-то соображаю, а теперь ты сообрази. Стоит мне нажать кнопку – и Байкалу конец. Не надейся на своего подводного убийцу и не ври, я знаю, что ты его купил, он убил двух моих людей. Но теперь я хозяин положения, пусть только попробует сунуться туда, чтобы помешать мне...
– Я ничего не понимаю... – До генерала уже дошло, что происходит что-то исключительно поганое, но он никак не мог понять, что именно. Туп был Геннадий Феоктистович, как сибирский валенок.
– Смотри, дебил в погонах, и не надейся отмазаться! – В голосе Чжоу Фан Линя звучало злорадное торжество. – Любая комиссия, которая станет расследовать причину отравления Байкала, выйдет на тебя. А я уже буду далеко... Последний раз предлагаю добром: встречаемся и обсуждаем наши дела. Бери свою яхту и подходи к моей шхуне на рандеву. Может, и договоримся.
«Если то, что говорит желтопузая обезьяна, – правда, – панически подумал Геннадий Феоктистович, – я вляпался в такое дерьмо, что лучше впрямь попытаться договориться с мерзавцем. А если он блефует? Ну, это я сразу распознаю, стоит мне только его увидеть».
Генерал-майор считал себя изумительным психологом. Безо всяких к тому, увы, оснований.
«Н-да, встретиться с ним, конечно, придется, – продолжал он разговор с самим собой, – но как бы себя обезопасить? Мало ли что этой скотине узкоглазой в голову взбредет... Ага, кажется, придумал!»
– Вот что, – Берсентьев попытался придать своему голосу привычную уверенную твердость, но получалось плоховато. – Я согласен на встречу. Подойду на яхте через полчаса. Но говорить будем у меня на борту, понял? И поднимешься ко мне на борт ты один.
Чжоу Фан Линь на мгновенье задумался. Ладно! Главное – он вытащил русского кабана из его норы, а когда он будет здесь, в пределах досягаемости... Что-нибудь придумаем!
– Согласен, – отозвался он. – Но и на твоей яхте должен быть только ты один. Не ври, что я, на «Виктории» не был? – Чжоу Фан Линь внутренне злорадно захохотал от двусмысленности своей фразы: был он на Виктории, еще как был-то! – Я прекрасно знаю, что управлять ею можно в одиночку, ты же паруса ставить не собираешься, на дизеле пойдешь? Что, неужели ты меня одного испугался?
– Никого я не испугался, – зло буркнул Берсентьев. – Жди.
«Брать с собой действительно никого не стоит, – подумал он. – Я, пожалуй, и сам бы не стал. Разговорчик там ожидается тот еще. Зачем мне лишние уши? Хрен вот я кому из обслуги доверяю, продадут при случае только так. Еще и порадуются, что на хозяина всех собак понавешали, знаю я их! А для пущей безопасности...»
Генерал-майор открыл сейф, встроенный в стенку кабинета, и достал табельный «ПМ». Приятная тяжесть пистолета сразу прибавила ему уверенности в себе. Хотя последний раз генерал Берсентьев стрелял из своего «макарова» бог весть когда, он вдруг почувствовал себя прекрасно вооруженным и защищенным. Дураком был Геннадий Феоктистович, что тут поделаешь. Умные-то люди, настоящие военные, утверждают, что «ПМ» хорош в единственном случае – когда надо застрелиться. И то не всегда!
Приладив на свое жирное брюхо ремень с кобурой, генерал-майор бодро зашагал к причалу, где на лазурной байкальской волне покачивалась красавица «Виктория».
Вскоре оба судна: неуклюжая с виду китайская шхуна и генеральская яхта, радующая глаз знатока своими изящными обводами, застыли на озерной глади в трехстах метрах друг от друга. Ближе Берсентьев подходить не захотел. Абордажа, что ли, боялся?
Чжоу Фан Линь приказал спустить на воду одноместную спасательную резиновую лодчонку со смешными, похожими на детские лопаточки веслами. Значит, он один должен подняться на палубу «Виктории»? Ну что же...
Перед тем как спуститься в это смехотворное плавсредство, он жестом подозвал к себе одного из своих подручных, сказал ему несколько слов.
Когда Чжоу Фан Линь через несколько минут поднимался по сброшенному Берсентьевым веревочному трапу, он незаметно оглянулся на свое судно. Удовлетворенно хмыкнул и с удвоенной энергией стал карабкаться вверх. Внизу подпрыгивала на волнах, словно поплавок, оранжевая надувная лодочка.
Три человеческие фигурки быстро нырнули в озеро с китайской шхуны и осторожно, чтобы не привлечь к себе внимания раньше времени, поплыли в сторону генеральской яхты. На поясе у каждого из китайцев висели ножны с десантными ножами. Берсентьев ничего не заметил.
«Вот так, – мысленно потирал руки Чжоу Фан Линь, переваливаясь через борт „Виктории“. – Теперь у меня есть способ убедить русскую свинью не только логическими выкладками. Три ножа – это серьезный аргумент, особенно в руках моих людей. Пока я отвлекаю его разговором, они моментально взберутся на
