— Черт их побери, — выругался Родригес, хлопнув себя ладонями по коленкам и вскочив с места. — Они начали пускать ракеты!
— Да где же она? — осипшим вдруг от волнения голосом пробормотал Ларнер, пытаясь при помощи камер отследить направление ракеты. Ведь она могла быть нацелена куда угодно! Его пальцы в бешеном темпе задергали джойстик, изображение скакнуло по экранам. Снова дав обзор, он наконец нашел беглянку. Но та вела себя очень странно. Ставшая четкой картинка демонстрировала ракету в виде маленькой черной точки, окруженной огненным ореолом. Глаза Ларнера округлились, из груди вырвался растерянный вздох — ракета стремительно приближалась.
Получив команду к запуску, ожила электронная начинка тяжелой ракеты «5Б72» класса «поверхность — воздух». Еще на заводе в нее были вложены программы, одну из которых сейчас она и должна была реализовать. В головной части, в самой макушке обтекателя, располагались системы радиоэлектронного и теплового самонаведения, они-то и должны были обеспечить поражение мишени. Учитывая, что воздушные цели, как правило, очень маневренны и быстры, конструкторы постарались сделать так, чтобы объект был выведен из строя даже в случае прохождения рядом с ракетой. Это достигалось мощностью заряда и большим количеством уже готовых поражающих элементов, а попросту говоря — боевая часть ракеты была напичкана таким количеством взрывчатки и металлических шариков, что любой воздушный агрегат, оказавшийся в радиусе сотни метров, превращался в подобие решета.
Стартовый двигатель оторвал массивную ракету от пусковой установки и начал разгонять ее до крейсерской скорости, потом должен был включиться маршевый двигатель, который и доставил бы ее к месту назначения. А незадолго до старта с командного пункта ракете была поставлена задача — обнаружить и поразить цель.
И она ее обнаружила совсем недалеко от места запуска. Тепловая головка уловила слабенький источник инфракрасного излучения, и теперь тяжеленная громадина неслась с огромной скоростью прямо в его сторону. А тепло исходило от компактной дизельной силовой установки, позволявшей беспилотному самолету-шпиону передвигаться по воздуху.
Выхлопные газы и разогретый корпус тридцатипятисильного дизеля отлично подходили на роль мишени и были хорошо заметны для чувствительного приемника инфракрасного излучения, запрятанного в боеголовке ракеты. Бесчувственную электронику не обманула хитрая маскировка под «альбатроса» и пониженная радиозаметность корпуса самолета, выполненного из композитных материалов. Он был обнаружен, а значит — подлежал уничтожению.
Широко раскрытыми глазами, в которых читалась беспомощность, Ларнер наблюдал, как темная точка с огненным ободком стремительно приближается к самолету. Через мгновение на экране что-то мелькнуло, и изображение внезапно исчезло, уступив место черно-белому мерцанию электронного «снега». В каюте в который раз за сегодняшнее утро воцарилось ошеломленное молчание.
Первым перевел дух Родригес. Погладив шею, словно ослабляя невидимый галстук, он шумно выдохнул и покачал головой.
— Оказывается, это действительно страшно, быть пилотом, по которому стреляют из таких вот штук! — расслабленно обмякнув на сиденье, поделился он. — Раньше я думал, что это байки, когда мне рассказывали, что некоторые летчики, побывавшие в серьезных переделках, до конца жизни не могут потом пересилить себя и снова сесть за штурвал. Теперь я склонен этому верить. Если честно, мне чуть не показалось, что эта проклятая ракета сейчас влетит к нам сюда и размажет нас по стенкам!
Ларнер обескураженно смотрел на мельтешащий экран. Затем медленно выключил его. Его сознание отказывалось принять такое патологическое невезение. Сплошные потери. Сначала дельфин пропал даром, не выполнив того, что должен. Теперь еще потерян беспилотный самолет, стоивший бешеное количество долларов. А долбаный русский сухогруз стоит как ни в чем не бывало! Это было уже слишком.
Включился его наушник, соединенный со спутниковым телефоном. Коллеги из Агентства национальной безопасности и войска береговой охраны наперебой сообщали о зафиксированном запуске ракеты и просили разъяснить ситуацию. Кое-как отвязавшись от назойливых военных, Ларнер вскочил с места и принялся мерить шагами узкую каюту. На его лице появилось выражение решимости.
— Ее запустил ваш агент, талибы не разбираются в электронике, — сверкнул он глазами в сторону Родригеса и, не дожидаясь ответной реплики, круто развернулся на каблуках к притихшему за своим пультом доктору Бэнксу. — На сколько был установлен замедлитель взрывателя у Джерри? Ну, что же вы молчите? Или я не ясно спросил? За-мед-ли-тель на сколько был накручен?
Не привыкший к вранью доктор потупил взор. Он был слишком расстроен случившимся, чтобы как-то оправдываться. Поэтому он просто молчал, разглядывая свои загорелые руки и тяжело сопя. Ларнер остановился напротив него. Голубые глаза впились в беззащитного биолога. Выждав для пущего эффекта пару секунд, он заложил руки за спину и размеренно стал постукивать носком сандалии по полу каюты. Бэнкс по-прежнему сидел, не поднимая головы. Не оглядываясь на Родригеса, Ларнер снова заговорил. На этот раз его тон был чрезвычайно спокоен и до безобразия холоден. Доктор только еще сильнее съежился — для него вот такая вежливость Ларнера была намного страшнее ярости.
— Ясно. Вы надеялись, что Джерри укрепит мину и успеет отплыть. Вы ведь любите своих зверюшек? — Ларнер бросал свои слова, словно вбивая осиновые колья. — Но мина по каким-то причинам не закрепилась на днище и осталась на дельфине. Все испортил человеческий фактор, а вот техника и животные действуют не рассуждая, без эмоций. Из-за вашей сентиментальности, Бэнкс, только что могли погибнуть американские граждане, и эта угроза с них еще не снята, пока цел сухогруз. Поэтому я вам настоятельно советую оставить все ваши фокусы и больше не пытаться спасти животных вместо людей. Мина на Томе должна быть выставлена вообще без замедления: касание и моментальный взрыв. Вам ясно, доктор? Или мне стоит самому проконтролировать ваши манипуляции? Запускайте второго дельфина немедленно.
Глава 34
Рев ракетных двигателей был последней каплей, переполнившей чашу терпения Джейкоба Рассела, морского пехотинца Соединенных Штатов Америки, который в одиночестве, если не считать мертвецов под брезентом, сидел на полуразбитом гидроплане. Нервно задышав и покрывшись холодной испариной, он на четвереньках шмыгнул к борту. Прижавшись глазом к пулевой пробоине в фюзеляже, американец как на картинке увидел запуск боевой ракеты с палубы сухогруза. Та смачно окутала судно густым дымом и огненной свечой взмыла в поднебесье.
Рассел сжался в тугой комок нервов и зажмурился. «Это — конец!!! — истерично звучало в его голове. — Сейчас она развернется и ударит прямо в самолет! Прямо сюда!» На своем веку ему приходилось видеть, что остается от тех, в кого попадает ракета, и это отнюдь не придавало ему оптимизма. Рокот становился все глуше и глуше — смертоносный управляемый реактивный снаряд, судя по всему, удалялся.
Внезапно до ушей американца донесся хлопок взрыва. Не сразу сообразив, что ракета уже сработала и не причинит уже вреда ни ему, ни самолету, он несколько секунд сидел на полу, не шевелясь. Затем, словно ужаленный, не вставая с четверенек, ринулся в кабину пилотов. Боясь, что его заметят с палубы сухогруза, он встал на колени и прислонился к разодранному пулей креслу, что-то невнятно бормоча под нос. Руки торопливо заметались по полуразрушенной приборной доске, пытаясь запустить двигатели.
Ему было по-настоящему страшно. Иракские сунниты могли в любой момент пустить еще одну ракету, и на этот раз более точно. Он был уверен, что стреляли именно по нему, и понимал, что шансы запустить проклятые моторы и уйти подальше от захваченного судна у него очень малы. Но он не мог просто сидеть и ждать в гости костлявую старуху с косой.
Испробовав по памяти одну комбинацию тумблеров и выключателей и не добившись эффекта, он стал отчаянно морщить лоб, пытаясь вспомнить правильную последовательность действий. Несколько раз злобно хлопнул себя ладонью по голове, словно подгоняя ленивый мозг. Изменив положение рычажков, он снова рискнул — где-то наверху, в двигателях, что-то зажужжало, а из-под панели приборов сыпанули яркие
