нескольких разноцветных проводков. Вышла неплохая мина с часовым механизмом, которой достаточно, чтобы подорвать напичканную взрывчаткой ракету. А уж мощности той с лихвой хватит на то, чтобы остальные девятисоткилограммовые семиметровые «красавицы» от души бабахнули, превратив еще вполне пригодный к использованию сухогруз в кучу искореженного металла. Красивая должна получиться «цепная реакция». А главное, надежная.
У Суареса каждый раз волосы вставали дыбом, когда он думал о том, что может произойти, если случайно рванет какой-нибудь из неаккуратно разложенных по палубе контейнеров с ЗУРами, разъехавшимися после катастрофы. А особенно щемило в груди и еще некоторых местах, когда он наблюдал, как экстремисты бесшабашно обращаются с этими опаснейшими штуками. Но, слава святой Барбаре и всем ее друзьям, смертоносные зенитные управляемые ракеты пока спокойно реагировали на столь похабное к себе отношение. Ему оставалось только установить свое миниатюрное чудо диверсионной мысли, но сделать это надо так, чтобы не вызвать подозрений у крутящихся вокруг арабов, а особенно у его собственного надзирателя.
Перестав на минуту создавать видимость кипучей деятельности, ведь на самом деле система уже давно была готова к пуску, Рамиро подозвал к себе надсмотрщика. Презрительно сплюнув на палубу, араб вразвалку подошел к установке.
— До запуска осталось несколько минут, — сделав преданно-испуганные глаза, констатировал Рамиро. — Надо срочно доложить командиру, что если он не прикажет убрать подальше от ракет весь этот хлам и мы не успеем залить водой деревянную часть настила, то сухогруз вспыхнет, как спичка! И все мы вместе с ним. Тебе что, охота добираться до берега вплавь? Это очень далеко, поверь мне, даже я не доплыву!
Для убедительности он красочно жестикулировал перед носом террориста, бил себя кулаками в грудь и показывал на ящики, стоящие неподалеку. И это была чистая правда. За исключением, может быть, того, что спешки-то особой не было. Его бы воля, так он вообще не стал бы так рисковать и связываться с боевыми стрельбами по сопредельным государствам. Увидев в маскообразном лице араба признаки колебания, он усилил натиск.
— Ты знаешь, — почти закричал он, — на какое расстояние разлетаются раскаленные газы из сопла? А температура там какая, знаешь? До тысячи градусов доходит, это тебе о чем-нибудь говорит?! Да если ты будешь стоять при запуске на вот этом самом месте, то сгоришь заживо и от твоей тупой башки останется одна головешка! Быстрее к командиру, и тащи сюда насос, а то Мохаммед прихлопнет меня и тебя заодно!
Доходило до здоровяка и правда не быстро. Он очень хотел научиться стрелять вот этими ракетами- красавицами. Но гаденыш кубинец слишком ловко проделывал свою работу и не давал возможности запомнить, что и как следует делать. Суарес, хоть и вызывал желание его придушить, но свое дело знал — это было видно. Поэтому араб напрягся, услышав его слова о необходимости расчистить площадку вокруг установки. А когда тот упомянул о гневе командира, который приказал как можно быстрее начать мстить американцам, пришлось послушаться советов кубинца.
Для поддержания собственного авторитета араб ткнул Рамиро кулаком в грудь и молча указал на установку, что должно было означать: «Заткнись и продолжай работать!» А сам все-таки повернулся и резво зашагал к своему командиру.
Рамиро облегченно вздохнул и покачал головой. «Проще, чем с бревна упасть», — вспомнил он расхожую английскую поговорку и направился к ближайшему контейнеру с ракетой. Минировать уже готовую к запуску ракету он посчитал чересчур опасным. При запуске, который волей-неволей ему придется произвести, взрывное устройство может не выдержать, а ему очень не хотелось этого, ведь он будет еще на борту в это время. Незаметно оглядевшись, он неторопливо отвинтил небольшой лючок рядом с контактной коробкой. Места как раз должно было хватить, чтобы поместилось его хитроумное устройство.
Выудив из брезентового мешка серую штучку с проводками, он аккуратно поместил ее в неглубокую выемку. Рядом легли его часы, с которых уже был отцеплен ремешок. Внезапно Рамиро услышал шум за своей спиной. Не дергаясь, он медленно повернул голову в сторону, чтобы боковым зрением оценить обстановку. Можно было продолжать работать спокойно — это спорили между собой двое афганских талибов. На скромно возившегося в отдалении Суареса они не обращали никакого внимания.
Однако кубинец решил, что стоит поторопиться, и сноровисто щелкнул выключателем на пластиковой коробочке. В уголке ее вспыхнул зеленым светом индикатор готовности. Зажав в левой ладони часы, ставшие теперь таймером обратного отсчета, указательным пальцем правой руки Рамиро задал время до взрыва и нажал на пуск. На электронном табло в убывающем порядке замелькали секунды, приближая мгновение кровавой развязки. А на взрывном устройстве в такт им моргал уже красный огонек. Теперь эту штуковину лучше не трогать.
Кубинец прикрыл свой тайник крышкой и уже собрался было завинтить ее, как где-то сзади послышался недовольный каркающий голос главаря банды экстремистов Мохаммеда. Пришлось оставить все как есть и спешно ретироваться обратно к пусковой установке, делая вид, что он изо всех сил старается задать американцам жару при помощи русской системы противовоздушной обороны.
Повесив свою сумку с инструментами через плечо, Рамиро похлопал по стабилизатору ракеты и бегом направился к станции наведения, не обращая внимания на недовольный взгляд Мохаммеда. Пробежав мимо него, он вдруг остановился, будто что-то вспомнив, и подошел к командиру боевиков.
— Ракеты готовы к запуску, командир! — по-военному, вытянувшись перед арабом в струнку, отрапортовал он. — Как только твои ребята отодвинут ящики, можешь давать команду, и мы засадим этим янкесам прямо по военной базе! Я буду вон в той кабинке. Пришлешь кого-нибудь, когда все будет готово, или сам скомандуешь?
Араб склонил голову набок и стал сверлить его своими пустыми глазами.
— Это называется оперативность? — он угрожающе положил ладонь на рукоятку пистолета, но голос его стал вкрадчивым, и даже у закаленного в переделках Рамиро по коже побежали мурашки. — Американцы могли уже тридцать раз атаковать нас своими самолетами, пока ты ковыряешься и бегаешь вокруг ракет. Если ты не можешь справиться — просто скажи. Тогда я сразу прострелю твою хитрую голову. А если будешь продолжать пудрить мне мозги и я из-за тебя только зря потеряю время, то будешь мучиться очень долго, прежде чем придет смерть!
Слушая страшные угрозы главаря, Суарес краем глаза наблюдал, как террористы со скрипом сдвигают тяжелые ящики. Двое из них бродили слишком близко от того места, где он спрятал смертоносное устройство. «Надо срочно их отвлечь, — подумал он. — Ничего, сейчас я устрою им такое шоу, что они про собственную маму забудут от восторга!» Испуганно глядя на Мохаммеда, Рамиро затряс головой и залепетал:
— Все готово! Клянусь своей жизнью, все готово! Прости, командир, что так долго, но я давно не тренировался! К тому же очень не хотелось ошибиться и огорчить тебя.
— Если ты ошибешься и ракета не взлетит, то ты в первую очередь огорчишь себя, понял? И свою маму, если она у тебя, недоноска, есть! Я слов на ветер не бросаю, ты же знаешь. Все, что я уже обещал с тобой сотворить, выполню с величайшим старанием и удовольствием. И не думай, что я пожалею тебя как единственного специалиста по ракетной технике. Управлять установкой ты сможешь и с одной рукой, и с одним глазом. А уж без мужского «хозяйства», так вообще без проблем. Давай, топай! Минута давно закончилась!
Талибы, подошедшие сзади, громко заржали, услышав, как командир запугивает несчастного кубинца.
— Все! Огонь! Пли! Или какую тебе еще команду подать? — повысил голос Мохаммед. — Запускай ракету, у меня кончается терпение!
Улыбаясь про себя, Рамиро торопливо бросился исполнять приказание под свист и улюлюканье банды. С ходу запрыгнув в кабинку, в которой была собрана вся электроника и пульт управления, он защелкал тумблерами и принялся готовить аппаратуру к пуску. Вслед за ним в кабинку зашел сам Мохаммед. Понаблюдав за ловкими и уверенными действиями кубинца, он вынул из-за пояса сложенную в несколько раз карту. Для него нашли ее в каюте капитана.
— А ну-ка, покажи мне, куда ты собираешься попасть, — протянул он карту кубинцу.
