цевью автомата, который висел на его могучей шее. Решив, что лучше не заставлять его нервничать и переходить к активным действиям, кубинец развел руками:
— Я-то тут при чем, командир? Я сам не знаю, откуда взялся этот бешеный русский! Мой план был хорошим, но никто не застрахован от ошибок!
Черная дыра пистолетного ствола возникла перед самым его носом. Хоть он и видел ее бесчисленное множество раз, но все равно было очень неприятно думать, что из этого маленького отверстия может внезапно выскочить кусочек металла и завершить его, Суареса, жизненный путь. Отогнав эти назойливые мысли, он медленно поднял указательный палец и хладнокровно отвел ствол в сторону. Лицо полевого командира перекосилось от ярости. Чувствуя, что больше дразнить этих неуравновешенных людей не стоит, Суарес снова принял наивный вид.
— Не надо так беспокоиться, уважаемый! Я же наладил систему ПВО, и теперь ни один американец не посмеет безнаказанно сунуться сюда…
Оглушительный грохот прервал его речь. Привычные к внезапным атакам, кубинец и экстремисты мгновенно присели, выхватив оружие. Буквально в нескольких десятках метров от сухогруза из воды поднялся высоченный столб воды, внутри которого полыхнул огонь. Провисев свечой долю секунды, столб величественно осел вниз, выдавив из воды облако брызг и пустив по поверхности крупные расходящиеся кольцами волны, словно кто-то плюхнул в море с размаху громадную каменную глыбу.
Водяная пыль и клочья пены вместе с нагретым, пахнущим порохом воздухом прокатились над палубой, посыпались какие-то скользкие ошметки. Подброшенные вверх, один за другим в воду падали и поднимали фонтаны брызг кровавые куски и клочья, звонко шлепнулся разорванный взрывом покореженный, но вполне узнаваемый воздушный баллон, какими обычно пользуются аквалангисты.
Эхо взрыва пронеслось по палубе, заметалось где-то между антеннами и мачтами и иссякло.
Первым пришел в себя Рамиро. Стряхнув оцепенение, он подскочил к борту и стал вглядываться в глубину быстро светлеющего моря, словно пытаясь что-нибудь там высмотреть. Отерев с лица капли морской воды, не менее ошарашенный происшедшим, подбежал Мохаммед. Вслед за ним, нисколько не поменяв выражения лица, подоспел «человек-гора». Все трое нацелили оружие в море, ожидая продолжения атаки.
Как и всегда после взрыва, в воздухе повисла звенящая тишина. Кроме плавающих в воде кровавых клочьев и не успевшей еще успокоиться поверхности, ничего не было видно. Чуть поодаль, плавно покачиваясь на волнах, дрейфовал неровный кусок резины — все, что осталось от компенсатора плавучести. Посмотрев на напряженно ожидающих продолжения событий арабов, Суарес заметил на плече у Мохаммеда мокрый лоскуток. Тут же осмотрев себя, он обнаружил, что и у него на тыле левой стопы прилип кусочек кровавой плоти, брезгливо дернул ногой и стряхнул его с ноги.
В голове закрутился хоровод неприятных мыслей: «Взрыв рядом с судном — это ведь чудо! Чудо — потому что он должен был быть под ним!» Рамиро прекрасно помнил дельфинов на палубе американского корабля береговой охраны и, естественно, знал, зачем нужны эти милые создания. «Неужели они выпустили боевого дельфина? Сволочи! Ведь они знают, что я еще на борту, и выпустили его! Надо немедленно сматываться».
Переведя дух и немного успокоившись, он стал просчитывать варианты. Он не вышел на связь — это раз. Следовательно, Родригесу о нем ничего не известно. Вполне логично, что эти янки перестраховались и решили задействовать запасной вариант. Мина отчего-то не сработала — это два. Почему? Технические неполадки? Кто-нибудь помешал? Судя по аквалангу и обрывкам экипировки — рядом с дельфином находился ныряльщик. Спрашивается, кто полезет в воду и станет заигрывать с «живой торпедой»? Снова этот безумец — русский! Больше некому. У него действительно не все в порядке с мозгами, или он не боится умереть? В любом случае его больше не надо опасаться. С боевым дельфином шутки обычно заканчиваются плохо.
Суарес носком ботинка поддел сброшенный с ноги кровавый клочок плоти и отправил его в воду. Мохаммед и его новый телохранитель о чем-то возбужденно переговаривались на арабском языке. Это был один из диалектов, и Рамиро разобрал лишь отдельные слова: «бомба», «водолаз», «смерть неверным». Подскочив к нему, командир экстремистов бешено завращал глазами.
— Они ответят за это! Они подослали аквалангистов с бомбой, чтобы уничтожить нас! Но Аллах защитил своих воинов! Он не дал проклятым американцам сделать этого! Теперь пусть прячут свои трусливые головы, мы будем мстить!
Суарес не стал разубеждать Мохаммеда. Не говорить же ему, в самом деле, что, дескать, прости — накладочка вышла, это дельфинчик моего босса. Да и не подействовали бы никакие доводы — в глазах террористов уже полыхал фанатичный огонь. Они застоялись, как резвые жеребцы в конюшнях. И спорить тут было бесполезно. Взбудораженные внезапным громом, по палубе забегали полураздетые боевики. Кто-то даже пальнул по воде от избытка чувств.
— Запускай ракету по американской военной базе! Пусть знают, что мы не оставим их в покое! За все надо платить, и они это скоро поймут! Давай быстрее двигайся. Надо укусить их так, чтобы они заверещали от ужаса и стали сговорчивее!
— Ты что, командир? — Рамиро попытался вразумить араба. Ситуация принимала скверный оборот. Если он запустит ракету — американцы будут знать, что это именно он, ведь никто из этих отморозков обращаться с комплексом не умеет. И тогда — прощай грин-карта, прощайте доллары! Этого нельзя было допустить ни в коем случае. — Американцы тут же начнут нас бомбить! А у нас ведь уже нет заложников! Ты хочешь побыстрее встретиться с Аллахом? А кто будет мстить за твоих братьев?
Мохаммед передернул затвор автомата и направил его прямо в лицо кубинцу.
— Нет! Это ты хочешь поскорее сдохнуть! Делай, что тебе говорят! Здесь я хозяин! Не тебе учить меня жизни, щенок! Пусть бомбят! Пусть только сунутся! И получат еще, у нас много ракет!
Здоровяк-араб решил, что его час пришел, и угрожающе двинулся на Суареса. Шагнув назад, кубинец оценил ситуацию. В принципе, с этими двумя клоунами он мог разделаться быстро. «Большой» слишком надеялся на свою мощь и шел, совершенно не заботясь о защите. Быстрая атака в пах, шею — и он выйдет из игры. Потом уйти с линии огня, прикрывшись гигантом, — Мохаммед ведь не церемонится в таких ситуациях и наверняка начнет палить прямо по своему солдату, — и скосить командира из автомата его телохранителя. Все не так уж сложно. Ему приходилось выпутываться из более крутых ситуаций. Но в этом случае придется сразу же ретироваться — слишком много остается вооруженных парней за спиной. Он не успеет заминировать судно, а это значит, что хитрый Родригес не заплатит ему ни гроша. Так не пойдет.
— Хорошо, хорошо! Я готов все сделать, командир, — Рамиро выставил вперед пустые ладони. — Только не надо так нервничать, сейчас мы зададим этим янкесам по полной программе! Всадим им по самое не хочу! Только скажи куда, и мы разнесем их в щепки!
— Надо уничтожить командный пункт в «Гуантанамо», понял? Но не зацепить тюрьму! И не дай тебе твой бог промахнуться, латинос! Я выпущу тебе кишки и заставлю их есть! Ты хорошо меня понял? Пусть захлебнутся собственной кровью эти напыщенные индюки!
Покорно отдав заткнутый за пояс американский пистолет, Суарес направился к ракетной установке, сопровождаемый арабским богатырем, который держал его на мушке автомата.
Командир боевиков окликнул его:
— Зачем ты идешь к ракетам? Я же сказал, быстрее стреляй, пока они не опомнились и не решили, что мы струсили!
Театрально подняв глаза и руки к небу, кубинец запричитал:
— Святые небеса, неужели этот человек будет все время указывать мне, как надо запускать ракеты? Я же не учу тебя, командир, как надо стрелять из автомата! Если не веришь мне, можешь сам попробовать разобраться с комплексом!
Грубый тычок в спину оборвал его выступление. Это новоявленный телохранитель посчитал, что Суарес слишком непочтительно разговаривает с командиром. Если бы он знал, насколько близок к смерти! Рамиро сверкнул глазами, но ничего не стал предпринимать. Этот громила еще получит свое.
Мохаммед, презрительно скривив губы, подскочил к кубинцу и уставился на него немигающим змеиным взглядом. Суарес, придав лицу простодушное выражение, смотрел на него, часто моргая, но глаз не отводил. Постояв так несколько секунд, араб поднял указательный палец и ткнул им в голую грудь
