– Вам лучше почиститься, сэр, и побыстрее. Вы должны немедленно покинуть Англию.
Трэмор уставился на него, недоуменно качая головой, а затем отступил в темноту, волоча за собой шпагу. Незнакомец, не глядя ему вслед, склонился над трупом Хьюго. Поднявшись, он печально покачал головой.
– Смертельный удар – прямо в сердце. Вы его слуга?
Жиль кивнул и, облизав пересохшие губы, спросил:
– Кто вы?
– Слуга Его величества. Я пришел слишком поздно, теперь уже ничего не поправишь. Пойдите к хозяину и попросите у него жерди или доски, и одеяло, чтобы прикрыть тело. Скорее, – обратился он к своему провожатому. Человек немедленно исчез. Из ближайших домов медленно собирались люди, они шли по аллеям сада, входили в ворота, молча глядя на труп и изредка перешептываясь. Весть, подобно молнии, мгновенно достигла Уайтхолла. Жиль опустился на колени рядом с хозяином; по его щекам струились слезы. Его руки дрожали, когда он пытался убрать волосы со лба хозяина. Лицо Хьюго выглядело совершенно спокойным, смерть уже ослабила его мускулы.
– Боже, как жаль! – сказал незнакомец. – Если бы я появился здесь раньше, но я и понятия не имел, куда идти...
– Я не смог остановить их, – прошептал Жиль, и слезы текли с его подбородка, падая на грудь. – Я так и не смог их остановить...
– Это не ваша вина, – утешил его незнакомец. – Вы ничего не смогли бы сделать – таковы уж времена, в которые мы живем. Какая потеря, он был еще молод... Жаль его бедную жену.
Неподалеку в темноте запел соловей; слезы Жиля падали на смуглое лицо Хьюго, поблескивая в слабом свете из окон таверны.
Аннунсиата сидела одна в полутемной комнате, слишком потрясенная, чтобы плакать. Спокойный незнакомец все сделал сам с помощью Берч – Жиль был в эти дни еще более беспомощен, чем Аннунсиата. Берч успевала следить за домом и ухаживать за своей хозяйкой, как за ребенком. Она умывала и кормила Аннунсиату, время от времени заходила в комнату проверить, все ли с ней в порядке, выводила Шарлеманя на прогулки, с удовлетворением замечая, как много спит ее хозяйка – сказывалось не только потрясение, но и беременность.
Часто приходили посетители с соболезнованиями, но Берч велела никого не впускать. Она могла бы сделать исключение для Люси и Ричарда, но те были за границей. Однако когда в доме появился король, Берч впустила его.
– Она еще ни с кем не виделась. Не знаю, в здравом ли она рассудке. Будьте добрее с ней, Ваше величество.
– Не беспокойся, – ответил король. – Она что-нибудь ест?
– Иногда и очень мало. Как птенчик – открывает рот и глотает.
– Оставь нас ненадолго вдвоем, а потом можешь войти, – приказал король, входя в комнату.
Аннунсиата в своем траурном платье сидела на одном из кресел с гнутыми ножками у постели, сложив руки на коленях и устремив взгляд в пространство. Ее лицо казалось совершенно белым, волосы были зачесаны назад и перехвачены обрывком ленты, и это в сочетании с простым платьем и отсутствием драгоценностей придавало ей вид безнадежно больной.
Король опустился рядом и взял ее за руки. Аннунсиата вопросительно взглянула на него.
– Обо всем уже позаботились, – спокойно начал он. – Скрыть ничего не удастся – там было слишком много свидетелей, но все они так или иначе замешаны в ссоре. Трэмор уехал во Францию и надолго останется там. Похороны завтра – все пройдет очень тихо. Вам не обязательно присутствовать – вы можете доверить дела кому-нибудь другому. Все считают, что вы больны, поэтому ваше отсутствие не покажется странным.
– Я должна пойти, – это были первые слова, которые Аннунсиата проговорила за последние два дня. – Я перед ним в долгу.
– Как вам угодно, – ответил король, зная, что сейчас ему лучше не настаивать. – Но все уже устроено, вам не о чем беспокоиться. Вы могли бы съездить домой, взяв с собой детей – разве вам не нравится подобная мысль?
– Не все, – возразила Аннунсиата, которая, казалось, не слышала последнюю фразу. – Есть еще кое- что.
– Что же, дитя?
– У меня будет ребенок, – она с вызовом взглянула на короля. – Он не от Хьюго, и Хьюго знал об этом. Это случилось потому что... но в любом случае...
– Понимаю, – ответил король, и его лицо помрачнело. Рука Аннунсиаты задрожала на его ладони.
– Не осуждайте меня, – прошептала Аннунсиата. – Прошу вас, не надо...
Король сдержал улыбку.
– Осуждать вас, дорогая? Даже если бы это делали все вокруг, я бы не присоединился к ним! Нет, я только сожалею об утрате...
– Мне надо выйти замуж, – перебила Аннунсиата. – Слишком много людей знают, что Хьюго и я... что мы... – во всяком случае, мне надо снова оказаться замужем, и побыстрее. Вы не поможете мне?
– Вы действительно считаете, что это необходимо? Это покажется неприличным...
Аннунсиата сухо усмехнулась.
– Что может быть неприличнее моего теперешнего положения?
Король кивнул.
