Крохотный кусочек ее рассудка, еще не затронутый похотью, легко согласился с его правотой. Она не должна выходить замуж за Брента, если другой мужчина в силах так ее распалить. Однако она не могла уделить этой здравой мысли должного внимания – жар, распространявшийся у нее между ног, заставлял сосредоточиться на текущем моменте.
– Когда же ты ему скажешь, Ройс?
Прежде чем она нашла ответ, раздался другой мужской голос:
– Дюран, Ройс!
Господи, только не Тобиас Ингеблатт!
Митч развернул ее лицом к репортеру. Вспышка неона запечатлела ее испуганное выражение. Митч по-прежнему стоял у нее за спиной, не вынимая руку у нее из платья. Рядом с Ингеблаттом возник еще один репортер с видеокамерой.
К счастью, они не имели шанса разглядеть, как безобразничает Митч: толпа была слишком плотной, и то, что он оказался позади нее, не внушало ни малейших подозрений. Зато что за бурю эмоций это вызывало у нее!
– Правда, что вы защищаете пуму? – спросил Тобиас Ингеблатт.
Пока Митч объяснял, что помогает группе защиты животных, Рейс приводила в порядок свои мысли. Первый ее вывод заключался в том, что ей срочно требуется психиатр. Она воспитывалась и нормальной семье, в детстве у нее не возникало проблем, которые остались бы неразрешенными по сию пору; ее не привлекали противоестественные варианты секса. Тогда почему ее так возбудило озорство Митча?
Митч как раз прочерчивал пальцами сексуальнейшие круги у нее на животе. И это происходит на глазах у миллионов телезрителей – хорошо хоть, что под платьем! У нее отчаянно колотилось сердце, между ног стало влажно. Наверное, у нее поехала крыша. Полная катастрофа!
– Мисс Уинстон, как, по-вашему, Митч выстроит защиту своей пумы? – спросил телерепортер.
Ройс хотелось одного – не выглядеть раскрасневшейся проказницей, какой она себя ощущала.
– Думаю, он добьется оправдания зверя, объявив его действия самозащитой, – ответила она, заслуженно гордясь своим безмятежным тоном. В следующее мгновение, собрав в кулак волю, она сделала шаг вперед, принудив Митча убрать руку.
– Это невозможно, – сказал Митч. – Охотник был атакован сзади. Эту тему, а также ряд других мы с Ройс затронем в ее следующей программе «Новости Сан-Франциско». Верно, Ройс?
– Да. – Наваждение прошло. Теперь она ломала голову, что за игру затеял Митч. Дождавшись, пока уберутся репортеры, она спросила: – О чем это ты?
– Мы с тобой составили отменный дуэт. – По его многозначительной усмешке было понятно, что за дуэт он имеет в виду. – Арни приглашает меня на передачу во второй раз. Разве он не говорил тебе об этом?
У нее в голове блеснула молния. Он стоял, слегка наклонив голову набок. От него исходил первобытный сексуальный зов, на который охотно отозвалась бы любая женщина, но Ройс уже получила уррк. Он поставил целью испортить ей жизнь, а она создавала ему для этого все условия. Вот дурочка!
– Нет, не говорил. – Ее захлестнуло негодование, и она дала волю чувствам. – Зачем ты это делаешь? Ты знаешь, что я тебя ненавижу.
– Я это заметил в прошлый уик-энд. Если бы твоя ненависть продлилась тогда еще несколько минут, ты бы у меня осталась без трусов. А уж сейчас…
– Мерзавец! – Она напомнила себе о силе своей ненависти к нему. Впрочем, просвещать его на этот счет было бы неразумно, учитывая, что она позволяла ему всего минуту назад.
– Плюнь на этого своего маменькиного сынка. Лучше поедем ко мне. В постели ты мне как следует растолкуешь, насколько ты меня ненавидишь.
– И не мечтай, Митч. – Она кинулась от него прочь, распихивая локтями толпу.
– Помяни мое слово, следующее интервью ты запомнишь навсегда, – крикнул Митч ей вдогонку.
– Господи! – произнесла она шепотом. Теперь она не сомневалась, что ее телевизионная карьера загублена, не успев начаться. Митч был слишком хитер, чтобы позволить ей подцепить его вторично. Хуже того, на сей раз он сам выставит ее идиоткой.
– Он мне враг, – сказала она вслух, но никто не обратил внимания на ее шевелящиеся губы. Она остановилась, не зная, куда податься. Почему, ну почему она позволяет ему так с ней обращаться?
Видимо, все началось несколько лет назад, в их первую встречу. Тогда ей хотелось верить, что она встретила ЕГО – любящего, нежного, умного, желанного – средоточие всего, что она мечтала получить от мужчины.
Целый месяц в Италии она грезила о Митче. Ей снились бесстыдные эротические сны, главную роль в которых исполнял он. Его поцелуи в ночь прощания, на темной стоянке, не остались без последствий.
Ее тело изнывало по нему, как по целебному снадобью. Похоже, он расшевелил в ней что-то непознанное, доселе запретное. Что ж, теперь она разобралась, насколько Митч хитер. Сегодняшний эпизод был частью направленного против нее плана.
Митч, судя по всему, руководствовался лозунгом: жизнь одна, а женщин много, как и половых гормонов. Самомнение водоизмещением с «Титаник». А она оказалась редкой рыбешкой, ускользнувшей из его сетей. Эта рыбешка подставила его на телевидении! Теперь Митч полон желания ее унизить.
Но она не могла ему покориться. Она предостерегала себя против того, чтобы обвинять одного его во всех грехах: разве она ему не потворствовала? У нее наверняка было средство его остановить, но как его найти?
Она огляделась в поисках подруг, но никого не смогла разглядеть в толпе. Даже дядя Уолли куда-то подевался. Она не могла заставить себя снова предстать перед Фаренхолтами. Этот вечер, обещавший стать ее триумфом, заканчивался самым жалким образом.
Ройс изучала толпу, надеясь высмотреть в ней дядю, прежде чем начнут разносить еду. Она не хотела, чтобы он сидел один. Наконец она заметила его у самой двери. Неужели он уходит? Она уже приготовилась его окликнуть, но вовремя разглядела рядом с ним Шона.
Она развернулась на высоких каблуках, прежде чем они засекли ее. Дядя и Шон расстались больше года назад, но она знала, что Уолли до сих пор переживает этот разрыв. После ухода Шона он стал сам не свой.
– Вот ты где! – К Ройс подошла Талиа. Каштановые волосы закрывали по бокам ее лицо, черные глаза глядели испытующе. – Твой дядя попросил меня сказать тебе, что он уходит с другом. Он позвонит тебе позже, на неделе.
– Спасибо. – Глядя через плечо Талии, Ройс увидела неоновые вспышки. Толпа в аукционном отсеке стала еще плотнее. Люди стояли плечом к плечу, кого-то разглядывая. – Что там за переполох?
– Звезда из «мыльной оперы» в совершенно прозрачном платье. Кажется…
– Внимание! – раздался резкий голос из громкоговорителя. – Исчезли бриллиантовые сережки из гарнитура Картье. Посмотрите на полу вокруг себя. Нашедшего просьба обратиться к охране.
– Вот неприятность! – протянула Талиа огорченным тоном. – Пожалуй, я вернусь к своему кавалеру. Еще увидимся!
Возвращаясь к столу, Ройс заметила нанятых благотворительной организацией охранников, которые перекрыли выход и теперь вели поиски в аукционном отсеке, шаря по плюшевому ковру лучами фонариков.
– Дорогая, я давно тебя ищу! – раздался голос Брента.
Если незадолго до этого он гневался, то теперь снова стал смирным барашком. Ройс сообразила, что сегодня впервые увидела его рассерженным. Впрочем, даже ангелы иногда выходят из себя. Не может же Брент всегда ходить довольным?
Она позволила ему обнять ее. Он добрый, ласковый, вообще чудесный. Пускай Митч убирается к черту.
Чувство собственной вины огорчало ее и одновременно злило. Митч затравил ее отца, зная, что тот находится в угнетенном состоянии после смерти жены и что на нем нет вины. Но Митчу было на это наплевать, его цель заключалась в том, чтобы сделать себе рекламу. На похоронах в момент слабости Митч сказал ей правду. Рассудок не позволял ей простить его, однако тело упорно отказывалось забыть недавний поцелуй в темноте.
