хуже.Когда ж мне путь познанья опостылИ опостынул город неспокойный,Я сделался охотником простым,А уж затем заделался запойным,Со взором просветленным и пустым.Люблю декабрь, январь, февраль и март,Апрель и май, июнь, июль и август,И Деве я всегда сердечно рад,И Брюмерам, чей розовый нарядПодчас на ум приводит птицу Аргус.Теперь зима в саду моем стоит.Как пустота, забытая в сосуде.А тот, забытый, на столе стоит.А стол, забытый, во саду стоит.Забытом же зимы на белом блюде.Повой, маэстро, на печной трубеРождественское что-нибудь, анданте.Холодная, с сосулей на губе,Стоит зима, как вещь в самой себе,Не замечая, в сущности, ни канта.ЗАПИСКА XIIIВалдайский сонНакануне первых звездОт угара плачу — Мерзни, мерзни, волчий хвост,Грейся, хвост собачий.Дрыхнет Кот у очагаИ храпит немного,Из худого сапогаВылезает коготь.Снится этому Коту-—Воркоту Валдая:Сидят волки на мосту,И Кот рассуждает:Если б я Собака был,Я любил бы Волка,Ну, а если б волком выл,По Собаке б только.Погляжу ли из окна,Из другого ль гляну — Вся в снегу стоит соснаНа снегу поляны.Идут ведьмы на погост,О своем судача:Мерзни, мерзни, святый хвост,Грейся, хвост чертячий.Все сине. И вся синяСлюдяная Волга,Едет Пес по ней в санях,Погоняя Волка.ЗАПИСКА XIVПодледный ловНи рыбы-севрюги в реке не живут,Ни рыба-хаулиод.Чего ж я, как рыба-удильщик, тутРаззявил над прорубью рот.А ты бы, дядя, домой хромал,Потехе, как говорится, час — Зари обремканной бахромаВ Европу завесила васисдас.Отзынь, Запойный, на три лапти,Отбрил я себя сам,Не лепо ли бормотухи хватитьС хлебной слезой пополам.Кого это там еще Бог дает — С лампою, на коньках…Никак Алладин Батрутдинов идет,Татарина шлет Аллах.Ну ты и горбатый средь наших равнин,Хирагра тебя еры,На кой тебе лампа, чуж-чужанин,В дремучие эти поры? Якши, мармышка, поймал ерши?Проваливай, конек- горбунок,Ты есть наважденье, хвороба души,Батрутдинов сто лет как йок.Упал в промоину, катясь в кино,И хоть выплыл, да через год:В карманах чекушка и домино,И трачен рыбами рот.Выловили — не припомню числа — Дед Петр и Павел-дед.Чекушку распили, забили козлаИ вызвали кого след.Умчался. Право, такой стал плут.А был — честнейший бобыль.Ни рыбы-химеры в реке не живут,Ни рыба, к примеру, горбыль.ЗАПИСКА XVАрхивнаяО, как мне душно будетКогда- нибудь в пылиАрхива, его полок,Эх, скушно будет мне.Однажды и в пенснеНагрянет архивист.Во мне он станет рыться,Копаться, разбиратьсяВ каракулях — найдет:Рисунок и портрет,В кунсткамеру билет,И среди остальных — Записку эту вотИ о себе прочтет.И он смеяться станет:Ха-ха, на весь архив,Охотник архаичен,Беда как неприличен,Однако прозорлив.И как он счастлив будетНаходкою своей.И будет, просто будет,А я-то уж не буду,Ни в праздники, ни в будни,Но как мне вечно будетОт времени вдали,Вдали от обязательств,В стесненье обстоятельств,В удушливой пыли!ЗАПИСКА XVIСтих о прекрасной бобылкеНад кофейника носиком пар,Словно капитулянтский флажок.Нацеди кофейку, мой дружок,Восхитителен этот навар.Повевай, про Бразилию весть — Аромат, что премного воспет.Не беда, что бразильского нет,Хорошо хоть с цикорием есть.Нас так балует мало судьба,Что и цикорию рад, как эрзя,Ведь не сами ль мы чей-то эрзац,И не наше ли дело труба.Посему, не взирая на то,Что бобылок прекрасных — полно,Объявляю, что мне все равно,Кто мне штопает шарф и пальто.Оттого, хоть из лести не сшитьЛисьей шубы, скажу не тая:Ты прекрасна, бобылка моя;А портрет — так с него же не пить.Неспроста перочинный вострю:Близок ангела день твоего,Подарить не придумав чего,Шкуру вепря тебе отмездрю.Завари же в преддверие тьмы,Полувечером, мнимозимойПсевдокофий, что ложнокумойКвазимодною даден взаймы.ЗАПИСКА XVIIК незнакомому живописцуСтарина! как сербу чизмаИз Хорватии тесна,И как милая отчизна,Или собственная тризна,Зачастую нам скучна,Так и наша укоризнаВам, художникам, нужна.То ли спутал ты, дружище,Впечатленья от веков,То ль писал ты ГороднищеСовершенно без очков.Ибо ловчие в кафтанахИ немодных башлыкахМне по крайней мере странны,А тем более — в чулках.И не кончится забаваНи добром и ни бобром,Если выйдем мы в облавуНе с берданкой, а с багром.На котором, между прочим,За спиною у стрелкаВсе качается, всклокочен,Образ волка-тумака.Обстоятельства же нашиТы повапил, словно гроб:Позлащенные ягдташиСторонятся здешних троп.И чресчур благообразныТри красотки кубаре,Опаляющие праздноПоросенка на костре.Мастер мой, та дульче витаВ осененье острых крыш,О которой всей палитройТы столь искренно скорбишь,Перешла, быльем повита,Но вороны те же; кыш!Тем не мене — взор пирует,Кинь его туда, сюда:Приворотное чаруетЗелье неба, снега, льда.В пору сумерек щемящихКонькобежцев визг щенячийРаздается вдалеке — На прудах и на реке.Был бы я купец какой-то,Полотно бы закупилИ повесил бы над койкой — Лег и сам себя забыл.Но поелику пропойца,Куплю зелена винцаИ узрю твой жанр в оконце,Из-под пятого венца.Вот она, моя отчизна,Нипочем ей нищета,И прекрасна нашей жизниПресловутая тщета!ЗАПИСКА XVIIIПреображение Николая Угодникова (Рассказ утильщика)Нет, не даром забулдыги все твердят,Что по Волге нет грибов милей опят,И напрасно это люди говорят,Что водчонка — неполезный очень яд.Это мненье, извиняюсь, ерунда,Нам, утильщикам, без этого — никак.Предположим, даже примешь иногда,Но зато преображаешься-то как.Раз бродили-побирались по дворам,Выручайте Христа ради-ка гостей,Выносите барахло и прочий хлам,Железяки, стеклотару и костей.Пали сумерки, и снег пошел густой.Не бреши ты, сука драная, не лай.Мы направились к портному на постой,А с нами был тогда Угодник, Николай.С нами был, говорю, Угодников-старик,Поломатый, колченогий человек.Мы — калики, он — калика из калик,Мы — калеки, он — калека средь калек.Нет у Коли-Николая ни кола,Лишь костылики. И валит, валит снег.Непогода. И галдят колокола,И летят куда-то галки на ночлег.А летят они, лахудры, за Итиль,В Городнище, в город нищих и ворья,А мы тащим на салазочках утиль,Три архангела вторичного старья.Час меж волка и собаки я люблю:Словно ласка перемешана с тоской.Не гаси, пожалуй, тоже засмолю.Колдыбаем, повторяю, на постой.А портняжка при свечах уже сидит,Шьет одежку для приюта слепаков.Отворяй давай,
