Он собрался было что-то сказать, затем передумал и как-то странно и долго смотрел на меня. Суть была не в том, что я сказал, главное — как сказал. В конце концов ему пришлось скушать мой ответ, смириться с ним, но смирения хватило ненадолго. Он рассмеялся и пригладил ладонью волосы.
— Господи, ну и артист же ты, Майк! — воскликнул он.
Я усмехнулся и тоже встал.
— Что делаешь завтра, Майк?
— Буду у себя в конторе. А что?
— Может, заскочу. Надо потолковать. Иногда я представляю себя на твоем месте, и знаешь, так прямо мурашки по коже...
— Мурашки? У тебя, Пат? — саркастически заметил я.
— Да, представь себе. И на то имеются основания. Ведь то, что произошло с Дули... Короче, я тоже вовлечен во все это. Классическое убийство для расследования нью-йоркским департаментом полиции. Но имеются в нем кое-какие аспекты, придающие этому дельцу особый оттенок.
— К примеру? — тихо спросил я.
— К примеру, ты, дружище, — ответил он. — Да, ты! И если б я точно не знал, что ты зализывал в то время раны во Флориде, я бы беседовал с тобой не здесь, а в участке. Но ты взял тайм-аут. Так что увидимся завтра, у тебя в конторе. А теперь тащи свою задницу домой и постарайся поспать. Тебе это не повредит. И скажи Вельде, чтобы не переусердствовала.
Я подходил к двери своей конторы, и во мне с каждым шагом нарастало какое-то странное возбуждение. Стены в коридоре были выкрашены краской пастельных тонов, пол покрыт толстым ковром. Ничего вроде бы не пропало, и все стекла были целыми. И срок моей лицензии истекал только через год. Но мне казалось, что я попал не в ту контору, что некогда арендовал для работы. И возбуждение не было связано с ее состоянием. Оно охватило меня потому, что я знал — сейчас я увижу Вельду.
Я распахнул дверь и действительно увидел ее. Она сидела за столом, подперев подбородок кулачками, и смотрела мне прямо в глаза.
Я спросил:
— И что мне полагается делать? Просто пожелать доброго утра или поцеловать?
— Да делай что хочешь, — ответила она с такой знакомой мне ехидной ухмылочкой.
— Нет, не могу.
— Почему это нет?
— Я скован. Чувствую себя, словно в наручниках.
Она вызывающе вздернула подбородок и кивком указала на дверь в кабинет.
— Офицер, что явился надеть на тебя наручники, уже там.
Но прежде чем войти, я все же наклонился и поцеловал ее в макушку. Пат Чамберс уютно устроился в большом мягком кресле, положил ноги на выдвинутый ящик стола и попивал холодное светлое пиво «Миллер». С таким видом, точно он здесь хозяин.
— Надеюсь, что банка не последняя, Пат.
— Вельда притащила целых две упаковки по шесть банок каждая. Что за девочка, просто клад! От души поздравляю тебя, приятель!
— Так она тебе сказала?!
— Шутишь, что ли, — лениво отмахнулся он. — Достаточно взглянуть на ее хорошенькую мордашку, и все становится ясно, — он покачал головой. — Проблема только в том, что фигурка у нее такая... ну просто глаз не оторвать. До мордашки можно и не добраться. — Он отпил глоток и кивком указал на холодильник. — Сам-то как, выпьешь?
— Знаешь, может, ты меня и нашел, Пат, — ответил я, — но это вовсе не означает, что тебе позволено соблазнять меня и нарушать медицинские предписания. Я теперь с этими вкусными напитками только в гляделки играю.
— Тогда почему держишь пиво на льду?
— Так это для клиентов, — ответил я.
— О, понял... Так ты скажешь, что наговорил тебе Дули?
Я отодвинул стул от стеньг и уселся.
— Он умер у меня на руках, Пат. И, видимо, не хотел, чтоб рядом был кто-то другой.
— Но ты же знаешь Дули! Всегда был одиночка, всегда сам по себе. И все же интересно, почему он меня не позвал...
Я выждал секунду, потом заметил:
— Так ты действительно хочешь знать?
Он поставил банку на регистрационную книгу и, сощурясь, смотрел на меня.
— Ясное дело, хочу! — ответил он. — Черт, после всего того, что нам довелось пережить вместе...
— Послушай, Пат, Дули счел, что ты не потянешь.
— Что не потяну?
— То, что следует сделать, — туманно ответил я. Я сидел и изучающе смотрел на своего близкого друга. Пат Чамберс, капитан полиции отдела убийств. Еще совсем не стар, но пенсионный возраст уже не за горами. Умен, ловок, образован, исключительно опытен и знаток всех нюансов детективного расследования. Крут, но не настолько, чтоб убивать людей. И крайне совестлив, именно этот недостаток и имел в виду Дули. И у меня просто не хватало духу поделиться с Патом тем, что я узнал от Дули.
Пат снова взял банку и опустошил ее двумя глотками. Мусорная корзина под столом была пуста, и банка, звякнув, упала на дно.
— Он хотел, чтоб ты прощупал того парня, который в него стрелял, верно? — спросил он.
— Да, примерно в этом роде, — ответил я.
— Знаешь, Майк, до сих пор идут разговоры о том, кто устранил Эйзи Понти. Один свидетель видел, как он стрелял в тебя и что тебя так и отбросило назад. И в этот момент, конечно, мог спуститься курок. Нет, этот свидетель не утверждает, что видел, кто именно убил Эйзи Понти. Так что версия, что он погиб от шальной пули во время перестрелки, не отменяется.
— А пулю, которая убила его, так и не нашли?
— Эйзи снесло половину черепа, а в таких случаях, сам знаешь, найти что-либо трудно. Пуля могла улететь в реку, попасть в стену здания, во что угодно. Так что кто его знает...
— Я знаю, — сказал я.
— Что именно?
— Что я застрелил эту мразь. Вырубил его с первого же выстрела из «кольта» 45-го калибра.
— Именно это я и предполагал, — сказал Пат. — И на твоем месте держал бы язык за зубами. Ты лучше вот что скажи... Зачем это тебя вообще туда понесло, а?
Я в деталях пересказал ему ту же историю, что поведал доктору Моргану, когда почувствовал, что в силах говорить. Пат, естественно, заинтересовался осведомителем, который вовлек меня в эту заваруху с Гаэтано и Понти, но парень был тут совершенно ни при чем. Просто оказался в нужном месте в нужное время и подслушал нечто, чего не полагалось бы знать. А потом скинул эту информацию на меня.
Какое-то время Пат переваривал услышанное, затем поднял глаза и уставился на меня.
— Ладно, неважно, Майк. Главное другое. И Уго, и его старик нюхом чуют, что стрелял ты.
— И чутье их не подводит, — заметил я.
— Но они очень опасные люди, если их разозлить дружище.
— Да уж, — согласился я.
— Старик будет дергать за разные ниточки, выяснять, сколько именно произведено выстрелов, и прочее. Но Уго... вот кто по-настоящему опасен. За то время, что тебя тут не было, он окончательно озверел.
Я вспомнил о том, что рассказал мне Дули.
— Его можно понять.
Но Пат неверно истолковал смысл моих слов. И спросил:
— Знаешь, как его прозвали?
— Нет, — ответил я, изображая самый неподдельный интерес. — И как же?
