Дойдя до вершины, Биглер упал на землю и осторожно прополз последний фут до обрыва.
– Вот он, дом, – оглянувшись, негромко сказал он Паркеру. – Иди сюда, посмотри. – Усталость, звучавшую в его голосе, нельзя было объяснить трудным подъемом: дорога была легкой, она скорее объяснялась удрученным состоянием Биглера.
Паркер подобрался к обрыву справа, футах в четырех от Биглера, и тоже посмотрел вниз. Он увидел под собой горбатый, каменистый склон, без единого деревца, который круто спускался вниз, к ровной площадке. Склон весь был в кочках и рытвинах, будто по нему проложили себе русло тысячи тут же пересохших ручьев, а вся равнина поросла низкорослыми кустами и травой. Слева от них, к северу, тянулись холмы, а пустынная равнина справа от них уходила на юг.
Внизу, прямо под ними, стоял дом. Он выглядел так, будто страшный ураган, подняв его в воздух, перенес сюда с пшеничных полей Канзаса, – настоящий домик из страны Оз: двухэтажный, обшитый досками, с маленькими окошечками и крылечком; две пристройки позади него сделаны, очевидно, позднее. Тонкая пыльная ниточка грунтовой дороги тянулась по равнине на восток.
Окружавшая домик местность совершенно не гармонировала с его внешним видом. Человек, который строил этот дом, видимо, грубо ошибся в своих расчетах; что он собирался здесь выращивать? Однако, каковы бы ни были его планы, окружающая местность, должно быть, внесла свои коррективы; в этом доме, судя по его заброшенному виду, уже давно никто не жил. Доски, которыми он был обшит, под воздействием атмосферных осадков приобрели серебристо-сероватый оттенок, что выглядело даже красиво на серовато- коричневом фоне окружающей его местности. Крыша, кажется, протекала, а крыльцо покосилось. Стекла нескольких окон были разбиты, а в одной из задних пристроек зиял пустой дверной проем.
Но если уже давно никто не присматривал за домом, в настоящий момент он был обитаем. В тени, у восточной стороны дома, стоял зеленый «форд»-универсал. Паркеру был виден только его капот.
– Ул? – спросил Паркер, кивком указав на машину.
– Да, он там, – ответил Биглер. В голосе его звучали усталость и раздражение одновременно. – Он на месте, все в порядке, – повторил Биглер.
– Давай подождем немного, – предложил Паркер, посмотрев на Биглера. – Ты ничего не хочешь сказать мне?
– Пока его не видно, – ответил Биглер, – я, пожалуй, успею выкурить сигарету. Он не курил всю дорогу.
– Валяй, – согласился Паркер.
Биглер вытащил из кармана куртки маленькую упаковку с надписью: «Таблетки от кашля». Паркер внимательно наблюдал за выражением его лица и движением рук.
– Хочешь? – спросил Биглер, вскрывая упаковку. Он протянул ее Паркеру – в ней лежали четыре свернутые вручную сигареты с закрученными концами.
– Я не курю, – отказался Паркер. Пожав плечами, Биглер взял сигарету и засунул ее в рот. Отложив в сторону упаковку, он приподнялся, чтобы достать из кармана брюк спички. Паркер внимательно наблюдал за ним. Чиркнув спичкой, Биглер закурил, и запах мускуса разлился в воздухе.
– Не возражаешь, если я взгляну на твою винтовку? – спросил Паркер.
– Ругаться с тобой из-за этого не стану, – ответил Биглер. Он перекатился на спину и, сложив пригоршней руку, глубоко затянулся, со свистом втянув в себя воздух. Потом, задержав дыхание, закрыл глаза.
Паркер, взяв винтовку, поднял затвор, из дула выпал патрон. Подняв его с земли и внимательно оглядев, Паркер заметил еле различимые царапинки вдоль корпуса. Пороха внутри не было.
– Сам додумался до этого? – спросил он Биглера, держа патрон на ладони.
Открыв глаза, Биглер рассеянно посмотрел на него. Вынув изо рта сигарету, он выдохнул дым; небольшое облачко растаяло в воздухе.
– Приятель подсказал, – ответил Биглер.
– Классная работа! – похвалил Паркер.
– Рад слышать! – Биглер, закрыв глаза, закинул назад голову и снова выпустил облачко дыма.
Паркер положил винтовку на землю, рядом с собой, и посмотрел вниз, на дом. Никого не было видно, по-прежнему вокруг царили тишина и покой.
Несколько минут они молчали. Биглер, лежа на спине, курил сигарету, время от времени открывая глаза и следя за облаками, плывущими по небу над их головами. Паркер лежал рядом, лицом к Биглеру, облокотившись на локоть, чтобы удобнее было наблюдать за ним и за домом внизу одновременно. Ни один звук, кроме легкого шипения, издаваемого Биглером, когда он выпускал из легких дым, не нарушал тишину. Над ними раскинулись бескрайние просторы неба, вокруг не было ни души. Паркер несколько раз оборачивался, внимательно оглядывая тот склон, по которому они поднимались, но и там было все так же тихо и спокойно. Далеко внизу, под ними, блики солнца играли на хромированных деталях и стеклах вездехода.
Биглер докурил свою сигарету и воткнул окурок в землю рядом с собой. Несколько минут он лежал молча, с закрытыми глазами и сложенными на груди руками, как мертвец.
– Ты прав во всем, что касается Шейрон, – заговорил он, не меняя позы. – Не знаю, почему она уцепилась за меня. Она даже не очень-то и старалась, винить ее нечего, это я преследовал ее. Практически заставил выйти за меня замуж. Сам не понимаю, почему я так заклинился на ней, будто других нет. Я все пытался как следует вздуть ее, но ни разу не довел дела до конца. Даже после того, как мы поженились и мне удалось заставить ее отказаться от таблеток.
Он продолжал говорить. Говорил о троих ребятишках и своих машинах, а также о тех местах, где он жил раньше. Он перескакивал с предмета на предмет, рассказывал о своих родителях, о своем детстве, будто Паркер был его старым приятелем и понимал, о каких людях и местах идет речь. Очевидно, он рассказывал все это, чтобы объяснить Паркеру, а возможно, и самому себе, почему он старался казаться более грубым, более мужественным, чем другие. Он прямо не говорил об этом, но все его объяснения и воспоминания так или иначе касались этой темы.
