– Привет, это я, что случилось?
– Ты должна это увидеть. Ты мне нужна здесь. – Голос Колосова тоже был тревожный и какой-то растерянный. – Наши сюда едут, группа, спускайся в розыск, они тебя захватят.
– Куда?
Но он уже дал отбой. Катя колебалась всего секунду: брифинг, тайны УБОПа – это все, конечно, прекрасно, но в кои-то веки сам начальник отдела убийств зовет ее на место происшествия!
А что это могло еще быть, как не место происшествия? Еще один бар на углу Покровки и Чистых Прудов?
Но ехать пришлось в подмосковные Химки, точнее, на станцию Левобережная. Оперативная машина промчалась мимо железнодорожного моста над водоканалом.
– Вниз надо спуститься, к воде, это вон там, на берегу, сразу за ограждением, – сказал Кате один из сотрудников.
Железнодорожный мост, как всякий охраняемый объект, был огорожен. За оградой на берегу Катя увидела одинокое дерево, а возле него группу людей в милицейской форме. Чуть поодаль на шоссе стояли милицейские машины. Среди милиционеров были и Колосов, и зампрокурора области. Но прежде чем Катя приблизилась к ним, она стала свидетельницей странной сцены.
Двое молоденьких милиционеров вели к дежурному «газику» женщину в вязаной кофте и резиновых сапогах. От нее за версту несло перегаром. К груди она крепко прижимала то ли холщовую сумку, то ли рюкзак, в котором звякали бутылки, словно там было все ее достояние. В ее темных, заплывших от пьянства глазах мутной волной плескался животный ужас.
– Дьявол, – бормотала она, – дьявол тут ночью обедню свою справлял. Кровью причащался. И меня бы, если попалась бы ему, так же вот зарезал, освежевал, вздернул бы, как тушу мясную! – внезапно она остановилась, словно силы оставили ее. – Чудом ведь, чудом спаслась, а ведь хотела было за бутылками сюда идти. Но не пошла, бог уберег. А
– Что тут у вас случилось? Какие плоды? На каких деревьях? – Катя, чувствуя всевозрастающую тревогу, обратилась к милиционерам.
– Екатерина Сергеевна, для прессы рановато, – остановил Катю голос следователя прокуратуры.
– Это я ее вызвал. – Колосов подошел. – Он был там, – он указал в сторону дерева. – Привязанный. Его заметили пассажиры с электрички. Ранняя электричка, 5.02 из Москвы. Паника в вагонах началась. Сообщили сержанту, сопровождавшему поезд, тот вызвал железнодорожную милицию, они нас. Это ведь наша территория – Левый берег.
– Кого убили, Никита? – Катя вглядывалась в лицо Колосова. Что с ним? Обычно он угрюм или раздосадован, хладнокровен или весел, но такое странное выражение растерянности…
– Его.
На траве лежал труп мужчины. Одежда его была залита кровью, лицо изуродовано. Судя по виду – молодой, спортивного вида, темноволосый. Рядом на траве аккуратно разрезанные (чтобы узлов не повредить) фрагменты капроновой веревки.
– Три пулевых ранения – одно в спину, пуля, видимо, застряла в позвоночнике, и в лицо – раздроблен подбородок, выбит правый глаз, как видите, – сказал судмедэксперт. – И кроме этого, два еще и ножевых, резаных художества.
Он и Колосов наклонились над телом. Осторожно повернули труп на бок. Катя увидела пропитанную кровью штанину, разрез и огромную зияющую рану на бедре.
В ране что-то торчало. Катя… На это было нестерпимо, невозможно смотреть. Но отойти, отвернуться значило смалодушничать. «Ты должна это увидеть». Вот это?
Судмедэксперт натянул свежие резиновые перчатки. Наклонился над телом. В руках его был пинцет. Он примерился, раздвинул пальцами края раны. Осторожно извлек пинцетом из ее глубины какой-то предмет – окровавленный, осклизлый, жуткий. Катя зажала ладонью рот. Это был маленький пластмассовый цветок необычной формы: зеленый стебель, розовые лепестки, точнее, бурые сейчас от кровавых запекшихся сгустков.
– Боже, что это, Никита? Кто этот человек?!
– Вчера познакомились, точнее, не познакомились, просто я его видел, случайно встретились. – Колосов быстро набрал номер. – Алло, новости есть? Да, черный «Мицубиси Паджеро», номер должен быть записан в журнале наблюдения. Нашли? Так… По банку данных пробили фамилию владельца? Так, быстро по этому адресу группу. Он убит не здесь, его сюда привезли. А вчера он был на своей машине. Ее надо найти. Еще у него мать есть, установите адрес, ее надо будет срочно допросить. – Он обернулся к Кате: – Его зовут Марат, Марат Евгеньевич Голиков. Профессия – адвокат. Я его видел вчера, имя, отчество узнал, фамилию вот только сейчас установили по данным наблюдения за… Черт, Катя, он же вчера был жив-здоров. Такой молодой. На моих глазах уехал оттуда. А спустя несколько часов в него кто-то выпустил три пули и сотворил вот это. – Он кивнул на кровавую рану на бедре. – Его сюда привезли. Убивали и калечили не здесь, где-то в другом месте. Где? И машины его нет, а вчера была.
– Может, угнали? – Катя смотрела на цветок, который эксперт-криминалист аккуратно измерял и фотографировал. – А это что за ужас такой?
– Это? Тебе это ничего не напоминает?
– Никита, я… А где ты его вчера видел?
– В Воронцове. – И Колосов коротко, очень коротко рассказал все.
– Голиков, я же с ним тоже встречался, – к ним подошел зампрокурора, – несколько лет назад в одном процессе вместе заседали. Он в прошлом был адвокат Московской коллегии, потом вроде как контору свою основал и уголовные дела уже не вел, только гражданские. Как его разукрасили-то, ведь и не узнать, – он покачал головой. – Документы при нем какие-нибудь есть?
