– Попроси, – сказал он.

Она рванулась из-за стола: уйти, убежать. Ноги не слушались, подламывались.

– Ну же, попроси. Рискни! – Он горстью оборвал у подсолнуха почти половину желтых лепестков. – Ты же ведь для этого призналась.

– Я сказала, потому что ты меня замучил. Достал ты меня. – Марина (кто бы видел ее сейчас, кроме оперативников) стукнула кулачком по скатерти. – Мне все равно теперь – сказать, признаться или с моста вниз головой. А тебя… тебя я просто ненавижу. Ненавижу, понятно? Я же видела, что ты все про меня знаешь. Все понимаешь. И плюешь, отворачиваешься. «Мариночка, как вы похорошели. В кого вы влюблены?» Ты лицо-то свое видел при этом? Нет? Видел себя, когда насмехался надо мной? – Она резко подалась вперед, словно намереваясь впиться наманикюренными ноготками в щеку Балмашова, и внезапно всхлипнула, коснулась его щеки очень нежно, провела пальцами от скулы вниз к подбородку. Не царапая, не раня, лаская.

Он накрыл ее пальцы своей ладонью.

– Живи со своей идиоткой, езди по Парижам, по замкам своим. Но ведь тебе нужна какая-то нормальная женщина? Для здоровья, для тонуса. Или тоже вон, как Тихомиров, шлюх будешь пачками снимать? – Марина уже не контролировала себя. – А я лучше шлюхи. По крайней мере, здоровее, безопаснее. Могу даже справку в поликлинике взять!

– Ну-ка пойдем. – Балмашов поднялся, не выпуская ее руки.

– Куда? Я хочу еще выпить шампанского. Я тебе разве не говорила, что мне нельзя пить? Я неуправляемая делаюсь. И мне это нравится – быть неуправляемой, отвязной. Ну что, хотя бы на роль офисной шлюхи я вам, Андрей Владимирович, подхожу?

– Идем отсюда.

В машине наблюдения на мониторе видеокамеры Колосов увидел, как Балмашов тащит за собой упирающуюся девушку. Они покинули ресторан. Спустились к темной набережной. Слева высилась громада крытого пешеходного моста. В этот поздний час он был совершенно безлюден – за его пыльными витражами тускло светили фонари.

– Всем внимание, – скомандовал Колосов. – Ни в коем случае не упускайте их из вида. Если он что-то попытается с ней сделать, будем немедленно брать. Помните, возможно, он вооружен.

Балмашов направился к мосту, увлекая Марину за собой. Через пару минут они уже были там, наверху. Балмашов толкнул девушку в распахнутую настежь дверь, выходившую на открытую нишу, огороженную высоким парапетом. Тут стояли скамьи и открывался великолепный вид на реку, на Нескучный сад и Лужники.

– Давай, – сказал он. – Ну? Или ты давать привыкла только в машине?

– Ты… вы что?!

– Давай, раздевайся. – Он дернул за ее нелепый золотой корсаж. – Ты меня хочешь? Я перед тобой. И, как пишут поэты, только звезды над нами.

– Не смей меня трогать!

«Никита Михайлович, нам не пора вмешиваться? – тревожно запросили Колосова по рации. – Ситуация накаляется».

Колосов сам ринулся к мосту. Он, наверное, впервые в жизни не знал, как поступить – взять Балмашова сейчас? Но где улики? И разве это может выглядеть в суде как нападение, угрожающее жизни? И потом, где тут связь с его «серийностью», с «Царством Флоры»?

– Раздевайся, – Балмашов повторил это как-то вяло, устало. – Детка, покажи класс.

Марина рухнула на скамью и зарыдала. Это были пьяные слезы. Их, как и признания свои, спровоцированные шампанским, она не в силах была сдержать. Балмашов подошел к ней, опустился на корточки. Видимо, его большому телу было неудобно, и он встал на колени. Она порывисто обвила его руками за шею.

– Не надо, перестань, успокойся, – сказал он.

– Люблю, люблю тебя страшно, сама не знаю, что делаю, что говорю…

– Успокойся, не плачь. Я вел себя как свинья.

– Тут правда никого нет? А хоть бы кто и был, все равно. Я сейчас… сейчас разденусь, там сзади «молния»… Ну и что, что на улице… Все для тебя сделаю. Где угодно, как угодно. Никакого стыда уже, так хочу, безумно тебя хочу. – Марина извивалась в его объятиях, осыпая поцелуями его волосы, шею, лицо. – Говорят, любимых надо завоевывать, биться за них надо. Вот – я бьюсь. Насмерть бьюсь.

Внизу под мостом, под ними проплыла баржа. На ночном небе, затуманенном смогом, не было видно ни одной звезды. И даже луна…

Балмашов чувствовал на себе ее прищуренный мятный глаз.

– Насмерть… Что ты об этом знаешь? – сказал он тихо.

– Знаю, что умру ради вас.

– А ведь была просто тихая девочка… Скромница… И вот такая метаморфоза. Со всеми это рано или поздно происходит. Пока не случится самая последняя, окончательная метаморфоза.

– Я не понимаю… окончательная… Что ты говоришь?

– Ты как-то просила объяснить. Кажется, вот теперь – самое время. – Балмашов левой рукой осторожно поднял за подбородок ее заплаканное лицо. Правая рука легла на ее грудь, так что большой и указательный пальцы коснулись с обеих сторон шеи. – Знаешь, я умирал однажды. Почти совсем умер. Задыхался, бился в агонии и вместе с тем испытал…

Марина смотрела на него широко открытыми глазами. Его пальцы слегка сжали ее шею. Он наклонился к самым ее губам.

Вы читаете Царство Флоры
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату