Опочтарение

Мокристу, что длительность этого «пока» полностью зависит от говорящего.

Мокрист открыл глаза. Он сидел в удобном кресле. За столом напротив, слегка поджав губы и соединив перед лицом пальцы рук, сидел Хавелок, лорд Ветинари, человек, под чьим откровенно-деспотическим управлением Анк-Морпорк стал городом, в котором всем почему-то хотелось жить.

Древний животный инстинкт подсказал Мокристу, что другие люди стоят позади его удобного кресла, и что ему сразу же станет крайне неудобно, если он попытается сделать резкое движение. Но даже они не вызывали в нем такого ужаса, как этот внимательно глядящий на него худощавый человек со смешной маленькой бородкой и руками пианиста, одетый в черную мантию.

— Хотите узнать кое-что об ангелах, мистер Губвиг? — приветливо спросил Патриций — Я знаю о них два интересных факта.

Мокрист промычал что-то неразборчивое. Путей побега перед собой он не видел, а о том, чтобы обернуться, не могло быть и речи. Шея болела ужасно.

— Ах, да. Вас же повесили. — сказал Ветинари — Висельное дело — точная наука. Мистер Трупер — мастер высокого класса. Толщина веревки и то, как она скользит, там ли завязать узел или здесь, связь между весом и расстоянием… о, я уверен, он мог бы целую книгу об этом написать. Вы были на волосок от смерти, как я понимаю. Только эксперт мог бы заметить, что вас повесили не до конца, а единственным экспертом в непосредственной близости был наш друг мистер Трупер. Нет, Альберт Блестер мертв, мистер Губвиг. Триста человек готовы поклясться, что видели, как он умер.

Ветинари наклонился вперед.

— И, соответственно, я хочу сейчас поговорить с вами об ангелах.

Мокрист снова что-то промычал.

— Первый интересный факт об ангелах, мистер Мокрист, состоит в том, что иногда, очень редко, в какой-то момент жизни, когда человек по глупости так запутал ее, что иного выхода, кроме смерти, не остается, к нему приходит, или даже я сказал бы является ангел и предлагает ему вернуться к тому моменту, когда все пошло наперекосяк, и сделать все снова, на этот раз правильно. Мистер Мокрист, я был бы счастлив, если бы вы думали обо мне как об… ангеле.

Мокрист уставился на него. Он же чувствовал рывок веревки и хватку петли на горле! Он же видел, как накатила тьма! Он умер!

— Я предлагаю вам работу, мистер Губвиг. Альберт Блестер похоронен, но у мистера Губвига есть будущее. Очень короткое, конечно, если он будет вести себя глупо. Я предлагаю вам работу, мистер Губвиг. Работу, за зарплату. Я понимаю, что эта концепция вам мало знакома.

'Только как разновидность ада' — подумал Мокрист.

— Это работа Главного Почтмейстера Анк-Морпоркского Почтамта.

Мокрист продолжал тупо смотреть на него.

— Хочу только добавить, мистер Губвиг, что позади вас есть дверь. Если вы в любой момент нашего собеседования почувствуете желание уйти [8], вам достаточно просто шагнуть сквозь эту дверь, и вы больше никогда не услышите обо мне.

Мокрист мысленно поместил эти слова в раздел 'очень подозрительно'.

— Продолжаю: работа, мистер Губвиг, предполагает обновление и поддержку функционирования городской почтовой службы, подготовку международных отправлений, поддержание в порядке имущества Почты и так далее и тому подобное…

— А если вы воткнете мне в зад метлу, я еще и пол смогу подметать — вдруг раздался голос. Мокрист понял, что это был его голос. У него в голове царил кавардак. Обнаружить, что загробная жизнь вот такая, стало для него настоящим шоком.

Лорд Ветинари очень, очень внимательно посмотрел на него.

— Ну, если вы так настаиваете — сказал он и повернулся к стоящему поблизости клерку — Барабантт [9], вы не знаете, есть ли у нашего уборщика чулан с метлами на этом этаже?

— О, да, милорд — ответил клерк — могу ли я…

— Это была шутка! — взорвался Мокрист.

— Ах, извините, я не понял — сказал Ветинари, снова поворачиваясь к Мокристу — Пожалуйста, предупредите меня, если вы почувствуете потребность еще раз пошутить, хорошо?

— Послушайте — сказал Мокрист — я не знаю, что здесь происходит, но про доставку почты я не знаю вообще ничего!

— Мистер Мокрист, этим утром у вас небыло вообще никакого опыта относительно пребывания в мертвом состоянии, но, если бы не мое вмешательство, то вы бы и с этим чрезвычайно успешно справились. — резко заметил лорд Ветинари — Это прекрасная иллюстрация простой истины: не попробуешь — не узнаешь.

— Но когда вы приговорили меня…

Ветинари приподнял бледную руку.

— А? — переспросил он.

Мозг Мокриста, который наконец-то осознал, что ему пора включиться в дело, взял контроль на себя:

— Э… когда вы… приговорили… Альберта Блестера…

— Неплохо. Продолжайте.

— …вы сказали, что он был прирожденным преступником, мошенником по призванию, отчаянным лжецом, извращенным криминальным гением и абсолютно не заслуживающим доверия типом!

— Вы принимаете мое предложение, мистер Губвиг? — резко спросил Ветинари.

Мокрист взглянул на него.

— Извините — сказал он, поднимаясь на ноги — я просто хочу проверить кое-что.

Позади его кресла стояли два одетых в черное человека. Это не был какой-то особенный стильный черный цвет, скорее, это был практичный черный цвет, такую одежду одевают люди, которые не хотят чтобы на ней были заметны мелкие брызги и пятна. Они производили впечатление обычных клерков, но только до тех пор, пока не заглянешь им в глаза.

Они разошлись в стороны, когда Мокрист направился к двери, которая находилась именно там, где было обещано. Он очень осторожно открыл ее. За дверью ничего небыло, в том числе пола. Как человек, который хочет досконально изучить все возможности, он вынул из кармана то что осталось от ложки и уронил вниз. Прошло немало времени, прежде чем он услышал звук падения.

Затем он вернулся и сел в свое кресло.

— Возможность свободы? — спросил он.

— Именно — ответил лорд Ветинари — Всегда есть выбор.

— Вы имеете в виду… что я могу выбрать верную смерть?

— Тем не менее, это выбор — сказал Ветинари — Или назовите это альтернативой. Видите ли, я верю в свободу, мистер Губвиг. Не многие люди на это способны, хотя и утверждают обратное. И ни одно практическое определение свободы не обойдется без свободы принимать последствия своих действий. Несомненно, это именно та свобода, на которой базируются все остальные свободы. Ну а теперь… вы беретесь за эту работу? Никто вас не узнает, я уверен. Кажется, вас никто и никогда не узнавал.

Мокрист пожал плечами.

— Ох, ну хорошо. Конечно, я согласен, как прирожденный преступник, отчаянный лжец, мошенник и абсолютно не заслуживающий доверия извращенный гений.