Муми-мама тихонько напевала и нет-нет, да и выглядывала в окошко.
Муми-папа беспокойно прохаживался по комнате.
— Им давно пора быть здесь, — говорил он.
— Будут, будут, — успокаивала его Муми-мама. — Помоги-ка переставить торт. Блюдечко вылижет Снифф, он это любит.
— Только бы он вернулся, — вздохнул Муми-папа. В эту минуту вошел Ондатр и сказал:
— Комета приближается. Конечно, обыкновенные существа могут пугаться и волноваться, но мы, философы, — никогда.
— Не хочешь пряничка? — спросила Муми-мама.
— Пожалуй, можно штучку, — согласился Ондатр. Съев восемь штучек, он поглядел в окно и заметил — Кажется, по склону спускается Муми-тролль и весьма пестрая компания.
Муми-мама бросилась в сад. А они уже бежали по мосту! Впереди ее любимый сын, потом Снифф, а за ним куча незнакомого народу.
Муми-тролль бросился в мамины объятия.
— Родной мой Муми-сын! Я так тебя ждала!
— А я дрался! С хищным кустом, мама! И я победил!
— А кто эта маленькая девочка?
— Это сестра Снорка. Это ее я спасал от хищного куста. А этой мой лучший друг Снусмумрик. А это Хемуль. Он собирает почтовые марки.
— В молодости я тоже собирал марки, — отозвался Муми-папа. — Очень интересное хобби.
— У меня это не хобби, а профессия, — недовольно ответил Хемуль.
— Тогда я должен показать вам целый альбом, который вчера принесло ветром, — сказал Муми- папа.
— Альбом с марками? — оживился Хемуль.
— Да, — подтвердила Муми-мама. — Я выставляла тесто на веранде, чтобы оно поднялось, а утром гляжу — в нем полно каких-то липких бумажек.
— Липких бумажек! — воскликнул Хемуль. — Где они? Надеюсь, вы не выкинули их?!
Муми-мама указала на перила веранды. Там аккуратно просушивался целехонький альбом с марками.
Хемуль радостно завопил и бросился к нему.
— Во как прыгнул, — сказал Снорк. — Небось не прыгнет так даже от кометы.
— Ах да, комета… — озабоченно сказала Муми-мама. — Ондатр рассчитал, что она упадет вечером прямо в наш огород. Так что я не стала пропалывать его.
— Предлагаю провести по этому поводу собрание, — выступил братец Снорк.
— Входите, пожалуйста, в дом! — пригласил Муми-папа. — Все наше — ваше!
— Надеюсь, никто не откажется от пряников? — спросила на всякий случай Муми-мама и расставила на столе новый кофейный сервиз. — Ах, дети, как хорошо, что вы вернулись домой!
— Мам, мы договорились, что все спрячемся в гроте, — сказал Муми-тролль.
— И возьмем с собой все драгоценности! — Снифф сжимал в лапах свой золотой кинжал.
— Что вы говорите! — воскликнула Муми-мама. — У вас есть грот?
— Уже три часа, — объявил Снорк. — Надо как можно скорее отнести туда все ценные вещи.
И тут началась беготня, укладывание и переноска вещей. Муми-папа складывал их в тачку, катил через лес и вываливал ее на песок. Потом спешил за следующей порцией.
Муми-тролль и Снусмумрик на веревке поднимали пожитки в грот. Остальные помогали в доме.
— Последний рейс! — объявил Муми-папа. — Пора!
— Я только захвачу ракушки с клумбы… — отвечала Муми-мама.
— Уже некогда, дорогая. Садись в ванну, и я довезу тебя до грота. А где Хемуль?
— Считает марки, — ответила сестрица Снорк.
— Эй, Хемуль! — позвал братец Снорк. — Прыгай в ванну, а то скоро здесь так трахнет, что от твоих марок ничего не останется!
— Боже упаси! — и Хемуль с альбомом прыгнул в тачку к Муми-папе.
Муми-папа не без труда доставил этот последний воз на бывший морской берег.
Вокруг было мрачно. Деревья задыхались от жары. Комета, огромным, добела раскаленным шаром, неслась прямо к Муми-долу.
— А где же Ондатр? — встревожилась Муми-мама.
— Он не захотел с нами, — ответил Муми-папа. — Сказал, что философы не терпят суеты и беготни. Я ему оставил гамак.
— Философы — такие чудаки, — пожала плечами Муми-мама. — Ну-ка, посторонись, ребятки, папа поднимет ванну. Какой тяжелый переезд, — вздыхала она, вытирая лоб.
Хемуль забрался в грот, сел в уголке и, ворча, принялся разбирать свои марки.
А на берегу становилось все жарче и жарче. Время подходило к семи часам…
Ванна оказалась слишком велика и не проходила в грот. Тогда ее взгромоздили на крышу, и она, очень кстати, закрыла дыру в потолке. Вернее, то высокое окно, чтобы смотреть на небо.
Муми-мама постелила для всех на мягком песчаном полу, зажгла керосиновую лампу и завесила вход шерстяным одеялом.
— Ты думаешь, оно выдержит? — покачал головой Муми-папа.
— Погодите-ка, — сказал Снусмумрик и — достал из кармана маленькую бутылочку. — Вот немного подземного масла, которым натираются духи огня. Надо смазать одеяло снаружи, и оно выдержит любой жар.
В эту минуту из-под краешка одеяла показался сперва нос, потом два блестящих глаза, а потом и весь Ондатр целиком.
— Ага, дяденька! Все-таки пришел! — приветствовал его Снифф.
— Что-то жарко стало в гамаке, — ответил Ондатр. — Вот я и подумал, что в гроте, пожалуй, будет прохладнее.
И он с достоинством протопал в угол и уселся там.
— Который час? — спросил Муми-папа.
— Двадцать пять минут восьмого, — ответил Снорк.
— Тогда мы еще успеем съесть торт, — сказала Муми-мама. — Снифф, куда ты его поставил?
— Туда куда-то, — Снифф махнул рукой в угол, где сидел Ондатр.
— Я его что-то не вижу, — сказала Муми-мама. — Ты не видел здесь торта, философ?
— Вот уж чем я не интересуюсь, так это тортами. — Ондатр важно поправил усы. — Я никогда их не вижу, не пробую и даже не дотрагиваюсь до них.
— Так куда же он делся? — изумилась Муми-мама. Сестрица Снорк критически оглядела Ондатра и попросила:
— А вы не встанете на минутку, дяденька?
— Зачем? Я сижу себе и сижу, — ответил тот.
— Вы сидите на нашем торте! — воскликнула девочка.
Ондатр поспешно встал… И какой вид он имел! И какой вид имел торт!..
— Теперь я останусь липкий на всю жизнь! — возмутился Ондатр. — И вы все в этом виноваты!
— Успокойтесь, успокойтесь! — сказала Муми-мама. — Все успокойтесь. Торт остался совершенно тот же, только он немного изменился по форме. А ну-ка, подходите с тарелками!
И Муми-мама разрезала немного измененный по форме торт на девять совершенно равных частей, и каждый получил по куску. Потом она налила в умывальный тазик воды, и Ондатр уселся в него отмокать.
— Вы нарушили мой душевный покой, — сказал он.
— Пустяки, — утешила Муми-мама.
— Я не считаю, что это пустяки! — сказал Ондатр и съел большой кусок торта.
В гроте становилось все жарче. Все сидели по углам, вздыхали и ждали.
