несколько миль, прежде чем она поравнялась с Джезмин.
– Опять тебя злоба одолела? – спросила она, бросив проницательный взгляд на внучку.
– Прости, я, кажется, слишком быстро скакала, бабушка.
– Я не это имела в виду, и ты прекрасно все понимаешь. Умчалась, словно дьявол, и все потому, что не получила позволения на свои штучки.
– Эстелла, почему ты так считаешь? – охнула Джезмин.
– Де Берг ни за что не дал бы тебе в сопровождающие всего одного человека, и уж конечно, не разрешил бы разъезжать по всей стране в компании такого красавчика, как Дэвид. Он трясется над тобой, словно собака над костью.
– Эстелла, клянусь, я просила у него позволения отправиться в Сайренчестер.
– А он решительно отказал, так ведь? – громко расхохоталась госпожа Уинвуд.– Ну что ж, если воображаешь, что он откажется от помолвки только потому, что ты его одурачила, очень ошибаешься. Такой, как он, последует за тобой на край света.
К этому времени Дэвид успел немного опомниться и прийти к такому же заключению, что и Эстелла, однако понял, что оказался между молотом и наковальней. Он не мог заставить Джезмин вернуться в Сейлсбери и не мог бросить дам, следовательно, приходилось продолжать путешествие и молиться, чтобы с его подопечными ничего не случилось. При одной мысли о том, что сделает де Берг, когда обнаружит побег, юноша покрывался холодным потом.
К тому времени, как путешественники достигли Марлборо, стоящего на большом Римском тракте, ведущем с востока на запад, из Лондона в Бристоль, солнце уже клонилось к закату. Эстелла, с присущим ей здравомыслием, решила, что ехать дальше не стоит. Здесь было много постоялых дворов для проезжающих, и она послала Дэвида вперед, договориться о комнате. Денег у них не было; приходилось рассчитывать лишь на могущество имени Сейлсбери.
Обеденная зала в «Белом кабане» была пропитана запахами дыма, соблазнительными ароматами еды и эля и заполнена разношерстными посетителями – торговцами, наемниками, священниками и ворами. Дэвид, отчаянно пытаясь поскорее найти безопасное убежище для дам, громче чем следовало объявил о их прибытии. Желая произвести впечатление на хозяина значительностью своей миссии, он во весь голос объявил:
– Дочь графа Сейлсбери желает остановиться здесь на ночь.
Он, несомненно, сразу же привлек внимание владельца, но, к несчастью, все присутствующие мгновенно навострили уши, некоторые из простого любопытства, некоторые не без задней мысли. Какой-то мужчина быстро оглядел вошедших женщин и, решив заработать, прямиком направился в Хоторн-Касл, где известный своей жестокостью и жадностью Роджер де Беламе часто платил за сведения, помогавшие завладеть благами земными, на которые он вовсе не имел прав.
Сначала страж у вррот не хотел впускать осведомителя, потому что знал, что Беламе не терпит, когда его тревожат во время ужина, но тот стоял на своем, а когда упомянул имя Сейлсбери, страж велел ему подождать у входа в обеденный зал, а сам направился к хозяину, вне себя от раздражения, что товарищи уже успели осушить немало кружек с элем, а он принужден нести службу.
– Пришел Рэвенер, милорд, несет какую-то чушь, будто дочь Сейлсбери остановилась в «Белом кабане». Врет, наверное. Что ей делать в таком месте!
Де Беламе отставил кубок и вытер рот рукавом. Подумав немного, он хитро прищурился и объявил:
– Это возможно. Она, скорее всего, отправляется в Каслком, проверить счетные книги. Скажи Рэвенеру, я поговорю с ним.
Рэвенер вошел в зал. Надежда разжиться монетвй-другой увеличивалась с каждым шагом.
– Откуда ты знаешь, что это дочь Сейлсбери?– допытывался Беламе.
– Ее сопровождающий назвал имя, когда потребовал комнату.
– Охрана велика?
– Нет, всего двое – мужчина и женщина. Беламе удовлетворенно кивнул.
– Правильно сделал, что пришел сюда. Можешь выпить вина за свои хлопоты.
Рэвенер быстро заморгал, пытаясь набраться храбрости:
– Милорд, я надеялся получить деньги. Я мог бы увести их вьючную лошадь и получить неплохой барыш, но предпочел тащиться в самый Хоторн.
Подумав минуту, Беламе подозвал стражника.
– Отведи его в покои для гостей, – пробурчал он. Рэвенер мгновенно понял зловещее значение слов хозяина. Теперь придется провести ночь в подвале, в компании крыс. Озноб страха прошел по спине. Что, если Беламе не захочет живых свидетелей?!
– Я никому не скажу! – выпалил Рэвенер.
– У тебя есть полное право молчать... хоть до скончания века, – отозвался Беламе.
Ему в голову пришел дерзкий план. Для того, чтобы жениться на наследнице, необходимо разрешение короля. Но сейчас в Англии нет короля. Значит, достаточно принудить девушку, позаботиться о том, чтобы к утру она стала женщиной, и дело сделано – земли принадлежат ему. Что ж, рассвет принесет ему желанную добычу.
Вернувшись вечером в замок, Фолкон пожалел, что был так резок с Джезмин. Девушка не вышла к ужину, и он скучал по ней. Один лишь вид ее прелестного личика приводил его в восторг, а присутствие за столом превращало еду в пиршество. Фолкон решил отправиться к Джезмин перед сном и сказать, что отвезет ее к Эвизе после коронации Джона. Ему хотелось видеть, как уголки розовых губок приподнимутся в улыбке... Почти час Фолкон сгорал от предвкушений, зная, что ожидание иногда слаще свершения, но мечтая остаться наедине с Джезмин. Он тихо постучал и, не получив ответа, решил, что девушка уснула. Постучал громче и наконец распахнул дверь. Никого. Вещей тоже нет. Фолкон прошел во внутренние покои,
