Четыре Советнику Латранесто.
— Ты способен понимать такие вещи, — одобрительно заметил Латранесто. — И схватываешь быстро. Это радует.
— Да, я действительно понимаю кое-что, — сказал Манта. — Чего я не понимаю, так это в чем состоит особенность Уровня Восемь. И почему я никогда не слышал этих стуков? Вряд ли звук распространяется только по Уровню Восемь.
— Именно так и обстоит дело, — возразил Латранесто. — Только Мудрые, пребывающие в тот момент на Уровне Восемь, могут его слышать.
Что ж, возможно и такое. Хотя не вызывало сомнений, что в физике этого уровня было нечто таинственное. Может, что-то, связанное с радиацией и магнитными полями. Имея за спиной всего лишь уроки бизнеса, Манта вряд ли разберется во всем этом, даже если Латранесто изложит ему все факты.
Даже если Латранесто сам
— Поверю тебе на слово, — сказал Манта. — Когда-нибудь мы поговорим об этом подробнее.
— Да, — пробормотал Латранесто. — Ты не только способен понимать многое, ты задаешь вопросы и пытаешься разобраться в том, чего не понимаешь. Такая любознательность — одна из главных характерных черт твоих человеческих братьев.
Манта стиснул челюсти.
— Люди мне не братья, — твердо заявил он. — Больше нет. Они не могут рассчитывать на мою преданность и служение после того, как таким бессовестным образом напали на детей джанска. — Он выпрямился в полный рост и вызывающе произнес: — Я — джанска, Советник Латранесто. Отныне и навсегда.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь свистом ветра.
— Может быть, — сказал наконец Латранесто. Если громогласное заявление Манты и произвело на него впечатление, то он не подал вида. — Многие Советники, Лидеры и Мудрые согласны с этим. Многие другие нет.
— В таком случае они ошибаются, — заявила Драсни. — Мне это известно лучше, чем кому бы то ни было.
Хвост Латранесто дернулся.
— Возможно. А возможно, дружба и надежда затуманивают твой взгляд.
— Дружба никогда не затуманивает взгляд, Советник Латранесто, — возразил Манта. — Дружба, любовь и преданность, напротив, лишь просветляют глаза и сердце.
— И все же многие другие не согласны, — повторил Латранесто. — Именно в этом причина того, что ты был приговорен к изгнанию. Некоторые убеждены, что разумом и душой ты навсегда останешься человеком и будешь выполнять роль их агента.
— Я ведь уже сказал, что это не так, — заявил Манта. — Как мне доказать это?
— А ты хочешь? В самом деле хочешь?
Манта почувствовал, что дыхание у него перехватило. В голосе Советника прозвучало нечто такое…
— Да. Объясни, как.
Латранесто снова заметно заколебался. Потом взгляд его ушел вдаль.
— Позволь напомнить тебе кое-что. Ты знаешь, что именно впервые привлекло джанска в людях?
Манта состроил гримасу.
— Ну, наверно, они заинтересовали вас, когда вы наткнулись на зонд с Чиппавой и Фарадеем.
— Нет, все гораздо сложнее, — сказал Латранесто, задумчиво поводя хвостом. — Это произошло после того, как Лидеры и Мудрые осмотрели людей и доставили наверх, на Уровень Один. Наш план состоял в том, чтобы Защитник повредил кожу несущей их Советницы. Мы надеялись, что ее кровь привлечет вуука и они прогрызут оставшуюся кожу, позволив людям вырваться.
Манта вспомнил, как все это было.
— Ну, так оно и произошло, — сказал он.
— Да, — подтвердил Латранесто. — Однако если бы этим все и ограничилось, между нами и людьми никогда не завязался бы диалог. Но это было далеко не все. Наше внимание привлекло то, что люди внутри уже разработали собственный план освобождения. Они использовали силу, с которой мы никогда прежде не сталкивались.
— Огонь.
— Так это называется, — подтвердил Латранесто. — Их машина убедила нас, что люди представляют собой расу, далеко обогнавшую нас по своим возможностям. — Внезапно его взгляд снова сфокусировался на Манте. — План с использованием огня показал, что вы способны решать проблемы.
По коже Манты побежали мурашки. «Способны решать проблемы»?
— Ты хочешь сказать, — спросил он, тщательно подбирая слова, — что у вас есть проблема?
— И очень серьезная, Производитель Манта, — мрачно заявил Латранесто. — Советники, Лидеры и Мудрые решили, что тебе ни в коем случае не следует знать о ней.
— Понимаю, — пробормотал Манта. — Но ты, похоже, думаешь иначе?
Хвост Латранесто дернулся.
— Моя жизнь — у тебя в зубах, — неохотно подтвердил он. — Ты оказался между дующими в противоположных направлениях ветрами, Производитель Манта. Как я уже сказал, среди Советников, Лидеров и Мудрых есть такие, кто верит, что ты стал настоящим джанска, утратив все свои человеческие способности. А раз так, считают они, ты не в силах помочь нам. Другой ветер — это те, кто убежден, что ты все еще человек и, следовательно, представляешь собой угрозу для джанска. По их мнению, ты не
— А что думаешь ты? — спросил Манта. — Как ты считаешь?
— Я считаю, что ты уникальное создание, — ответил Латранесто. — И что ты действительно предан джанска, хотя сохранил человеческий разум и способности. — Он снова стегнул хвостом. — И ради этого убеждения я готов рискнуть своей жизнью. Поскольку, если выяснится, что я открыл тебе нашу тайну, меня ожидает то же наказание, что и тебя. А возможно, и хуже.
— Понимаю. — Мантой овладело дурное предчувствие. Что такого серьезного могло происходить здесь? — И сделаю все, что в моих силах.
— Так в чем проблема? — спросил Пранло.
Латранесто бросил на него испуганный взгляд, словно экскурс в прошлое заставил его забыть о том, что они с Мантой не одни. У Манты мелькнула мысль, что вот сейчас Советник прикажет его друзьям удалиться, однако тот просто дернул хвостом и перевел взгляд на Манту. Может, понял, что и так сказал слишком много.
— Проблема в нашем мире. — Он повел плавниками вокруг себя. — Во всем нашем мире.
— И что с ним не так? — спросил Манта.
Латранесто вздохнул.
— Он умирает.
Глава 24
Драсни удивленно раскрыла рот.
— Умирает? — переспросил Пранло. — Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что древняя модель повторяется, — мрачно ответил Латранесто. — Модель, преследующая нас в каждом новом мире, который мы находим.
От волнения у Манты зачастило сердце.
— Значит, это правда, — сказал он. — Вы пришли в этот мир откуда-то еще, как и считают люди. И давно вы здесь?
— Не очень давно, — ответил Латранесто. — Примерно двадцать два срока жизни джанска. Иначе говоря, сто семьдесят солнечных циклов.
— Сто семьдесят солнечных циклов, — пробормотал Манта.
Сто семьдесят юпитерианских лет. Две тысячи лет по земному счету времени. Какая ирония!
Ведь как рассуждал Фарадей? Раз земные зонды не сталкивались с джанска до судьбоносной экспедиции
