примеров, и самый яркий среди них – с какой легкостью она сделала вывод, что его семья держит под контролем весь запас питьевой воды в Милике. И, что ещё более подозрительно, эта Жасмин Алвентин обладала редким талантом ловко уходить от ответов на неудобные для неё вопросы – таланта, который требует хороших умственных способностей.
Так кто же она такая? Невинная жертва, как она сама утверждает? Или же шпион, подосланный кем-то, чтобы мутить здесь воду?
Перед мысленным взором Дауло факты выстраивались в стройную картину… но ему от этого вовсе не становилось легче. Узел затягивался ещё туже. И единственное умозаключение, к которому смог прийти Дауло, состояло в том, что вопреки собственному желанию и здравому смыслу, он проникался к ней все большей симпатией.
Но это же просто смех! Дауло фыркнул, и эта небольшая заминка в дыхании заставила его закашляться. Нет, это действительно смех – с какой стороны ни посмотреть. Лишившись семьи, она занимала самую низкую ступеньку в обществе, гораздо ниже его. И в худшем случае, могла коварно плести сети, чтобы навлечь гибель на все то, что было для него дорого.
И все же, рассматривая все доводы против, Дауло пришлось признать, что было в этой девушке нечто обезоруживающее и притягательное.
– Только этого мне и надо, – проворчал он про себя-. Что ещё в этой Жасмин Алвентин не поддается разгадке? Что же это может быть? Нет, только не черты её лица и не телосложение. Она довольно миловидна и хорошо сложена, однако Дауло достаточно умен, чтобы видеть во внешней привлекательности угрозу своему душевному спокойствию. И конечно же не её воспитание: она даже толком не могла изобразить обычный знак уважения.
– Добрый вечер, Дауло.
От неожиданности Дауло подскочил с подушек и растерянно замигал – сквозь застилающую его взор пелену он увидел, как отец тихо шагнул к нему из-за плотного завеса.
– А, отец, – и он почтительно встал. Круин жестом остановил сына.
– Тебя сегодня не было за ужином, – сказал он, подтягивая к Дауло одну из подушек, и, скрестив ноги, уселся на нее. – Я пришел проведать, все ли у тебя в порядке, – Круин втянул носом воздух. – Неужели гипнотическое средство, а, сын? Я бы предположил, что после напряженного дня уместнее было бы снотворное.
Дауло резко взглянул на отца – последние остатки наркотика постепенно улетучивались из его сознания. Он надеялся, что сумеет выбросить из головы Жасмин Алвентин, прежде чем кто-либо заметит эту слабость.
– Сегодня я был слишком… погружен в дела, – осторожно начал он. – И у меня не было настроения встречаться с семьей за общим столом.
– Возможно, завтра тебе станет ещё хуже, – предостерег его Круин. Он поводил пальцем сквозь последние колечко дыма, наблюдая, как оно тает буквально на глазах, расплываясь нитями-паутинками. – Даже эти легкие наркотики могут иметь неприятный эффект. – Круин перевел взгляд от струйки дыма на сына. – Жасмин Алвентин спрашивала о тебе.
Лицо Дауло исказила легкая гримаса, прежде чем он успел овладеть собой.
– Как я понимаю, её выздоровление идет полным ходом?
– Похоже на то. Странная она женщина, однако. Надеюсь, ты со мной согласишься.
Дауло вздохнул, молча признавая свое поражение.
– Я не знаю, что и думать о ней, отец, – признался он. – Мне лишь известно… что мне грозит утрата объективности в моих суждениях, – Дауло помахал в сторону курильницы с благовониями. – Я пытался привести в порядок мои мысли.
– И каков результат?
– Я еще… не уверен…
Несколько мгновений Круин хранил молчание.
– Тебе известно, мой сын, почему ты живешь в этом доме? Купаешься в роскоши и наслаждаешься почтением окружающих?
«Вот мы и приехали, – подумал Дауло и внутренне весь сжался. – Опять суровое напоминание о том, откуда у семьи все это богатство, и что мой долг – беречь его».
– Благодаря тебе, твоему отцу и отцу твоего отца, которые потом и кровью заработали вес это, трудясь в руднике, – отвечал он.
К удивлению Дауло, Глава семьи Сэммон покачал головой.
– Нет, вовсе не поэтому. Не спорю, рудник во многом облегчает наше существование, но наше могущество заключается вовсе не в нем. Оно – вот здесь, – и Круин указал на глаза, – и вот здесь, – он поднес палец ко лбу. – Ведь как бы ни были приятны материальные блага, никому ещё не удавалось сохранить свое состояние, если он не умел читать в душах окружающих его людей. Чтобы точно знать, кто ему друг, а кто враг, и чтобы правильно уловить момент, когда друг и враг могут поменяться ролями. Надеюсь, тебе это понятно.
Дауло сглотнул комок.
– По-моему да.
– Прекрасно. Итак, скажи мне, в чем конкретно выражается эта потеря объективности?
Дауло беспомощно всплеснул руками-.
– Не знаю. Просто она… не такая как все. То есть в ней… есть некая внутренняя сила, нечто такое, чего я ни разу не встречал в женщинах.
Круин задумчиво кивнул.
