— Ну, не при таких низких ставках, — покачал головой Колхин. — Вы бы лишь разволновались. Так, а где Пилтариаб? А, вот он.
— Ах, моу саб Плекс! — Пилтариаб торопливо подходил к ним. Два его приятеля следовали по пятам. — Я уже испугался, что потерял вас. Это мои друзья, старатели моу саб Митлириаб и моу саб Брислимаб. Они пойдут вместе с нами в дом моу саб Бокамбы.
— Вот как? — поморщился Колхин. — А зачем?
— Моу саб Пилтариаб рассказал нам о запахах дома моу саб Бокамбы, — проговорил Митлириаб тихо и неторопливо. — Он уговорил нас самим понюхать.
— А у вас нет других дел? — спросил Колхин.
Митлириаб глянул на Пилтариаба, затем снова на Колхина.
Это был очень осторожный взгляд, по мнению Кавано, — взгляд существа, умудренного жизненным опытом.
— Нам стало интересно, — просто ответил Митлириаб.
— И вам тоже, моу саб Брислимаб? — вступил в разговор Кавано.
Третий авуирли встрепенулся.
— Я тоже хочу отведать этих запахов. — Как и у Митлириаба, в голосе его тоже сквозили ум и опыт.
Но было в этих голосах и лицах нечто большее, чем просто опыт.
Колхин тоже это заметил.
— Сэр? — шепнул он.
Кавано глубоко вздохнул, пытаясь различить запахи авуирлийских эмоций. С Пилтариабом все было ясно — мята и хвоя, смешанные с перебродившим соевым соусом, — это растущее нетерпение и желание поскорее отправиться в путь. Но запахи двух других были для Кавано загадкой. Он знал многих авуирли, но никогда не встречал авуирли с такими запахами.
Но что бы там ни было, ясно одно — поскольку люди не могут выхватить дротиковые пистолеты, им никак не убедить трех авуирли, чтобы не тащились за ними до дома Бокамбы. Впрочем, даже с помощью пистолета добиться этого было бы проблематично.
Кроме того, если Кавано с Колхиным — причина этих ароматов, то, прогнав Митлириаба и Брислимаба, они лишь на время избавятся от неудобств.
— Почему бы и нет? — сделал Кавано приглашающий жест. — Мне тоже интересно, что это за запахи такие. Ведите, моу саб Пилтариаб.
— Сюда! — Пилтариаб с готовностью возглавил шествие. За ним тянулся, как шлейф, запах бродящего соевого соуса. Либо он совершенно не заметил запахов своих приятелей, либо просто проигнорировал их. Кавано не мог понять, какая версия беспокоит его сильнее.
Несмотря на поздний час, улицы Пуэрто Симоне были полны народа. Повсюду виднелись пешеходы. Большие города Севкоора, хорошо знакомые Кавано, были не менее оживленными, но здесь движение было в основном велосипедное, хватало парковок, где можно было на время оставить велосипед, чтобы пойти в ближний торговый центр или ресторан. Возможно, из-за того, что на острове общество и культура были тесно связаны, ночная преступность не представляла собой такой серьезной проблемы, как на некоторых развитых планетах Содружества.
Или, возможно, узкие улочки острова просто делали невозможным мобильное движение. А лоза Парра, конечно же, делала невозможными любые разновидности воздушного транспорта.
Парра.
Кавано поднял взгляд, высматривая за огнями темную решетку из толстых ветвей лозы, которая куполом изогнулась над городом, проходя в каком-то метре над самыми высокими зданиями. Многие века на всей Гранпарре шла медленная война растительной жизни, и лоза Парра выиграла битву за остров Пуэрто Симоне, задушив остальные, более опасные виды растений, чьи родственники все еще господствовали на континенте за проливом Серено. Эта победа сделала остров пригодным для заселения, но в то же время гнетущее присутствие Парры само по себе было вызовом для колонистов. В ее ветвях гнездились тысячи гроумов — животных величиной с обезьянку, чей симбиоз с лозой был все еще плохо изучен. Гроумы с воплями бросались на всякого, кто пытался отрезать кусок от Парры или хотя бы тронуть ее. Скот, жевавший листья и молодые побеги Парры, тоже подвергался нападениям; мало того, гроумы непонятно почему обожали проказничать в загонах для скота, нередко ломая их, а загоны фермеры строили как раз для того, чтобы не подпускать скот к Парре.
И сверх всего этого был еще один неприятный вопрос: разумна ли Парра? Слышит ли она происходящее, наблюдает ли за тем, что делают на ее острове незваные гости? И если так, то что она обо всем этом думает?
Они шли уже минут пятнадцать, когда наконец появился Пилтариабов ориентир.
— Вот! — Авуирли показывал рукой на перекресток в пятидесяти метрах впереди, испуская запах соевого соуса. — Там рынок пряностей. Направо, в конце улицы, жилище моу саб Бокамбы.
— Великолепно, — сказал Колхин. — Надеюсь, он дома нынче вечером.
Он протиснулся между авуирли и Кавано и незаметно сжал его запястье. Кавано понял намек.
— Ой! — простонал он, поднимая якобы поврежденную левую руку.
— Что такое, моу саб Стимер? — спросил Пилтариаб, подходя к Кавано. Запах свежей овсяной лепешки — тревога — мгновенно перекрыл запах соевого соуса. — Вам хуже?
— Просто ударился об овощной киоск, — ответил Кавано, для пущего правдоподобия морщась и поглаживая левую руку правой. — Все будет в порядке.
