— Мы решили, что это уж слишком рискованная игра. — Фейлан попытался проглотить возникший в горле тугой комок. Мелинда оказалась на Доркасе в начале наступления джирриш. — Когда мы улетали, там не было ни одного боевого корабля, и никто не мог гарантировать, что за время нашего отсутствия такой корабль там появится. К тому же у нас оставалось мало топлива, и если бы мы повернули на Доркас, то до Эдо уж точно не добрались бы.
— Хорошо, что вы туда не полетели, — спокойно сказала Пембертон. — На Доркасе вы не нашли бы ничего, кроме джирриш и их военных кораблей.
— Да, — пробормотал Фейлан. Лицо Мелинды стояло у него перед глазами. — И правда, повезло.
Они достигли прохода, и Уильямс вошел первым. Фейлан последовал за ним. Грудь заболела при воспоминании о том, как спровоцированные им тюремщики пустили в ход магниты смирительного комбинезона. И он, лежа на животе, воспользовался этим, чтобы подобрать осколок кремня.
Этот осколок кремня Фейлан успешно пронес в свою камеру… Но его обнаружили джирриш несколько часов спустя. Коммандер до сих пор не знал, как это им удалось.
— Возможно, это предупреждение посторонним, чтобы не совались, — сказал Фейлан. — Может, предупреждение другим джирриш. Ведь на пирамиде могут быть тайные знаки, которые мы, люди, пока не смогли разглядеть.
— Возможно, — сказала Пембертон. — Что еще?
Фейлан поморщился. Дурацкие догадки…
— Или эта форма сугубо функциональна, — произнес он. — Может, эти пирамиды — электронные устройства. Или оружие.
— И какое же? — спросила Пембертон.
Фейлан посмотрел на Уильямса. Похоже, инженер пропустил эту часть разговора.
— Пусть это прозвучит дико, но я некоторое время думал, не компонент ли это джирришского аналога «Цирцеи».
— Почему вы думаете, что это звучит дико?
— Потому что я знаю теперь, что тут была всего лишь база джирриш, а не колония, — ответил Фейлан. — Не было смысла тащить сюда для ее защиты кучу оружия. Также потому, что они не использовали это экзотическое оружие против наших «Мокасиновых змей», и потому, что они снялись и удрали, не дожидаясь прибытия сил миротворцев. Наконец, они не использовали ничего подобного «Цирцее» против войск Содружества.
— Ясно, — ответила Пембертон. — Вы знаете, что каждый экспедиционный корпус джирриш строит по крайней мере четыре такие пирамиды вокруг своих плацдармов?
Фейлан нахмурился.
— Нет, я не знал, — медленно проговорил он. — Такие же пирамиды?
— По результатам разведки — такие же, — ответила полковник. — Больше сказать о них ничего не можем.
Фейлан погладил сетку ограды.
— А не могут ли пирамиды быть какими-нибудь культовыми сооружениями? — предположил он. — Вроде храмов или капищ?
— Возможно, — кивнула полковник. — Вы не замечали, чтобы джирриш поклонялись этим пирамидам или медитировали возле них?
Фейлан порылся в памяти.
— Насколько я помню, никогда не видел их поблизости от пирамид, — проговорил он. — За исключением охраны в куполах, конечно.
— Понятно, — хмыкнула Пембертон. — Ладно, подумайте. Может, что-нибудь придет вам в голову.
— Возможно, — сказал Фейлан. — Вы ведь психолог, разве не так?
Она еле заметно улыбнулась. Это была первая улыбка, которую он увидел на ее лице.
— Точнее, аналитик-когнитивист, — поправила она. — Моя специальность — извлечение информации из травмированной или сопротивляющейся психики.
— А под какую категорию подпадает моя психика?
Она пожала плечами:
— Так ли это важно? Я здесь для того, чтобы помочь вам собрать все, что вы сможете увидеть или услышать и что способно пригодиться нам в борьбе против джирриш. — Она склонила голову набок. — Мое участие в экспедиции вам неприятно?
Фейлан отрицательно покачал головой:
— Мелинда проходила курс по психологии, когда училась в медицинском. — Он снова ощутил комок в горле, вспомнив об опасности, грозившей сейчас его сестре. — Целые каникулы она практиковалась на мне и моем брате. Мы оба чуть не свихнулись.
— Вы беспокоитесь о ней? — спокойно спросила Пембертон.
Фейлан окинул взглядом чуждый ландшафт за оградой.
— Я просил, чтобы меня зачислили в любое подразделение, направляющееся на Доркас, — произнес он. — Вместо этого меня заслали сюда.
— Я уверена, что у адмирала Радзински были на то свои причины, — сказала Пембертон. — Наверняка
