призвать ее к исполнению долга хозяйки дома, но понапрасну. Д’Арси даже не глянула в ее сторону и, вполне возможно, делала это намеренно.
Франческа вздохнула. В сущности, ей не в чем было винить Д’Арси. Это был ее день рождения, и пожимать руки сотням людей, большинство которых она даже не знала, никак не входило в ее планы. Да и что мог вызвать у молодой девушки подобный процесс, кроме скуки? Особенно сейчас, когда в холл начали проникать звуки оркестра молодого Дачина, и ей наверняка не терпелось покинуть свой пост и присоединиться к друзьям в танцевальном зале. Нельзя сказать, чтобы ее слишком привлекала музыка «серьезного» оркестра Дачина. Зато там же находился кубинский оркестрик, умевший, как того требовала Д’Арси, «играть румбу», и очень модная местная рок-группа, настраивавшая свои чудовищные электрические инструменты. Таким образом, количество оркестров и разнообразие музыки, которую они готовились исполнять, способно было ублажить всех, включая и привередливую Д’Арси. Франческа умела держать слово, данное дочери.
Франческа преувеличенно сердечно поприветствовала Джимми Хоффа из профсоюза водителей грузовиков. До сегодняшнего дня она встречалась с ним лишь однажды, и их беседа была весьма коротка. Но с тех по как началось сближение между Биллом и Хоффа, Франческа не находила себе места от беспокойства. Союз, в котором верховодил Хоффа, в настоящий момент находился под колпаком у властей, и его деятельность расследовала служба самого министра юстиции. Ни для кого не было секретом, что лидер профсоюза постоянно пытался нагадить клану Кеннеди чем только мог. Они с министром юстиции Бобби Кеннеди едва не доходили до открытого столкновения, а как-то раз дело чуть не дошло до обмена ударами. И вот теперь он появился у них в доме собственной персоной в том момент, когда они ожидали или, по крайней мере, рассчитывали на приезд членов клана Кеннеди. Вот уж подарок так подарок! Именно этого сегодня вечером и не хватало!
Она никак не могла вспомнить, значилось ли имя Хоффа в числе приглашенных. Должно быть, Билл пригласил его по собственному почину. Как только Хоффа проследовал в зал, она пробралась поближе к супругу и едва слышно прошипела:
— С какой стати этот парень здесь? Совершенно немыслимо принимать его вместе с Кеннеди в одном доме!
Билл одарил ее одной из своих двусмысленных улыбок.
— Не трусь, Фрэнки. Надеюсь, оба господина не забудут о том, кто они есть — джентльмены прежде всего. Надеюсь, им обоим очевидно, что здесь прием, а не арена для гладиаторских боев.
— Не слишком убедительно звучит, Билл. Само присутствие этого человека у нас является откровенным вызовом президенту и его администрации. Ты только подумай, Роберт Кеннеди прилагает немало усилий, чтобы упрятать Хоффа в тюрьму!
— Тсс, Фрэнки, — попытался успокоить Билл жену. — Ты уж слишком разволновалась из-за пустяков. В любом случае мы даже не знаем наверняка, что братья Кеннеди приедут. Согласись, что это правда?
Возможно, Билл специально пригласил Хоффа в отместку за то, что так и не услышал определенного ответа со стороны братьев Кеннеди. Уж слишком долго они размышляли над его приглашением. Впрочем, вполне вероятно, что ничего такого Билл не замышлял и его просто привлекала возможная драчка.
— Билл, мне теперь не до шуток.
— Послушай, Фрэнки, сейчас не время это обсуждать. Давай-ка лучше продолжим наши труды — вернемся, так сказать, к пожиманию рук.
По-видимому, Билл все-таки был прав, а она как обычно, сглупила. Об уме мужа Франческе было известно хорошо. Однако он не достиг бы такого высокого положения, если бы не поддержка людей, подобных Хоффа. Немало способствовала его преуспеванию и помощь денежных тузов из крупнейших корпораций государства. Хотя Билл делал все, чтобы выполнить предвыборные обещания, своим успехом он был обязан не столько усилиям избирателей, сколько щедрым финансовым вливаниям в его предвыборную кампанию, которые, словно обильная смазка, позволяли плавно вращаться колесам и колесикам политического механизма. При этом скрупулезно учитывались взаимные интересы, которые обсуждались в бесконечных встречах промышленников и политиканов, тщательно скрываемых от глаз общественности. Таковы были обстоятельства, с которыми Франческе приходилось считаться. Жена политика в полном смысле слова должна быть продолжением своего мужа.
В очередной раз Франческа сверилась с изящными наручными часами, украшенными рубинами и бриллиантами. Эти часы ей подарил Билл по случаю сегодняшнего юбилея их дочери. Без пятнадцати восемь. Совсем немного времени осталось до конца рукопожатий. Потом гости сдвоят ряды и кинутся на штурм радостей жизни. Начнется настоящая месиловка, но пока ни малейшего намека на визит братьев Кеннеди! Кузины Д’Арси также заставляют себя ждать!
«Как было бы хорошо, если бы кузиночки вообще не появились», — устало подумала она. Впрочем, надеяться на это особенно не приходилось, особенно после того, как Билл настоял на том, что они останутся у них в доме на целую неделю после приема.
— Совместное проживание позволит девочкам получше узнать друг друга. Кроме того, у нас нет необходимости возвращаться в Таллахасси раньше девятого…
Она действительно глупа, если позволила уговорить себя на такую авантюру. Подумать только — целую неделю развлекать Джудит! Целую неделю созерцать дочерей Карлотты, которые будут постоянно напоминать ей о прошлом…
II
Франческа обратила внимание, что в холле появилась ее секретарша Бесс, и стала прокладывать себе путь к ней через толпу гостей. Что еще случилось? Может быть, ей придется воспользоваться услугами Джимми Хоффа, чтобы утрясти очередную напасть?..
— Я только хотела предупредить вас, что ваша племянница пятнадцать минут назад приехала.
Снова нахлынуло ощущение нависшей над головой угрозы.
— Которая из них?
— Та, что из Бостона. Абигайль. Эмма отвела ее наверх. Бедняжке необходимо чуточку освежиться и переодеться в бальное платье.
— Бедняжка? Почему вы назвали ее бедняжкой? — с любопытством осведомилась хозяйка у Бесс. Та пожала плечами:
— Не знаю. Просто показалась мне такой усталой и осунувшейся. И ужасно нервной. Она сообщила, что покинула Бостон вчера днем и не сомкнула глаз всю ночь, поскольку одна из ее престарелых тетушек потребовала от нее постоянно хранить бдительность и не спускать глаз с кошелька. Девушка ведет себя так, словно боится собственной тени. Я попросила ее спуститься к гостям, как только она будет готова.
Боится собственной тени? Дочь Карлотты?
— Тетя Франческа? — послышался робкий, прерывающийся голосок.
Сердце Франчески учащенно забилось, когда она повернулась, чтобы лицом к лицу встретиться с племянницей. Длинные темные вьющиеся волосы. Темные, влажные, с просительным выражением глаза. Несколько ядовитое по цвету розовое платье, не слишком хорошо сшитое. Да, Бесс была права, когда назвала это юное создание «бедняжкой».
Абигайль подняла руки и развела их в стороны так, что на мгновение Франческе показалось, что та сию минуту бросится ей на шею. Она невольно отступила на шаг назад… чтобы оказаться вне пределов досягаемости объятий девушки. Абигайль безвольно уронила руки, и было похоже, что она вот-вот расплачется.
Нет в этой девушке ничего от Карлотты, подумала Франческа. То есть буквально ничего: ни в лице, ни в фигуре, ни в манере поведения. Она заставила себя улыбнуться племяннице и даже наклонилась к ней, чтобы мимолетным движением коснуться губами ее щеки.
— Здравствуй, Абигайль, душечка! — Даже для самой Франчески фраза прозвучала как искусственная и вымученная.
Что ж, хотя Кеннеди еще не приехали, почин был положен. Количество кузин, находящихся в пути, сократилось до трех.
Франческа переключила свое внимание на Билла — с болезненным любопытством она следила за встречен мужа со старшей дочерью Карлотты. Интересно знать, появится ли на его лице хотя бы тень узнавания. А вдруг он ее поцелует? Или заключит в те родственные объятия?
