– А ты?
– Я не сделал ничего из того, о чем говоришь ты. Правда, я делал кое-что другое. Но главное – я не лгу себе уже довольно долго. Отказался, как от выпивки. Семнадцать лет, если быть точным. А вот ты по- прежнему горький пьяница.
– То есть?
– Тебе не хочется признавать, что рядом с тобой есть кто-то, имеющий более интересную судьбу, чем твоя собственная. И ты готов опьяняться чем угодно – страхом, яростью, добродетельностью, благородством, служением, любовью, – чтобы смотреть не внутрь себя, а наружу, на восхищенные или ненавидящие взгляды других людей. Ты готов на все, лишь бы сохранить в глубине души уверенность в собственной исключительности.
– Я видел свою душу. Она разделилась надвое. Два года назад я потерял часть себя. Худшую часть, смею надеяться.
– Чушь. Нет ни худшей, ни лучшей. Скорее всего к твоему семени души прикипело семя нерожденного близнеца, вот и все. Но это совсем другое. Ты видел внешность, а не сокровенную внутренность. Пока твой взгляд не обернется внутрь, тебе никогда не понять моих слов.
Эгин ощутил легкий укол под сердцем. Дрон говорил странные вещи. Но он мог быть прав, Шилолова кровь!
– Хорошо. – Эгин устало вздохнул. – Хорошо. Действительно, этих слов мне сейчас не понять. Но, может быть, ты объяснишь мне, зачем лично тебе, постигшему, нужен Есмар?
– Объясню. Согласно законам вольного города Ит, освященным также и авторитетом сотинальмов Харренского Союза, тот мальчик, которому удастся воплотить Итскую Деву, станет ее супругом и новым царем города. Настоящим царем, а не каким-то занюханным градоправителем. А тот, кто приведет его с собой, сделается его официальным опекуном, фактически – властелином города и озера. Разумеется, опекуном он будет только до дня совершеннолетия мальчика. А совершеннолетие по итским законам начнется, когда мальчик проживет в городе три года вне зависимости от его возраста.
– Власть? Ты хочешь банальной власти? Дрон, если я пьяница, то ты – просто злостный, запойный, отечный, непросыхающий «синяк»!
– Ты не дослушал. Мне не нужна власть. Мне нужны полномочия властителя. Это разные вещи.
– Игра в слова. Никакой разницы нет.
– Есть. Мне нужен ровно один день полномочий властителя Ита. Все остальное время я проведу на этом песке, греясь на солнце с томиком Эриагота. Буду чесать свои замшелые яйца, пить яблочный сок и вспоминать о веселых денечках в Нелеоте.
– Понял. Ты хочешь что-то или кого-то уничтожить. Потому что одного дня никогда не хватит на то, чтобы что-то создать.
– Точно. Это «что-то» называется аптекарской лавкой. Представляешь? Я затеял все это ради какой-то аптекарской лавки, которую вроде бы можно поджечь одной свечкой! Правда, я сумасшедший старик?
– Правда. Скажи, Дрон… Только не обижайся на мой вопрос… А почему тебя прозывают Большой Плешью? У тебя ведь волосы отменные, густые, лучше моих!
– А, ты вот о чем… – Дрон широко улыбнулся. – Я – Большая Плешь этого мира. Бугор. Место, в котором слишком много правды выходит на поверхность. Понял?
– Нет.
– Ну так поймешь…
Дрон замолк, глухо кашлянул, покачнулся. Потом едва слышно продолжил:
– Запомни: аптекарская лавка. Это ты тоже поймешь.
С этими словами Дрон упал в воду.
Эгин, который был почти загипнотизирован общением с этим удивительным стариком, словно очнулся ото сна. Он быстро огляделся по сторонам. Что случилось?! Что?!
Кругом – тишь да блажь. Несколько лодок плавали слева и справа от гребня стены на расстоянии двадцать – пятьдесят локтей. В каждой сидело по два-четыре человека. В принципе любой из них мог выпустить из духовой трубки отравленную иголку или любую другую магическую дрянь, тут же спрятать трубку и преспокойно делать вид, что ничего не произошло.
Однако должны же были увидеть убийцу с берега? Тут Эгин сообразил, что по меньшей мере две лодки закрыты от наблюдения с набережной различными архитектурными остатками, торчащими из воды. То, что его в принципе могли заметить с других лодок, вряд ли смутило бы убийцу, ибо все кругом были поглощены своими делами и не особо глазели по сторонам.
Так ведь и он, Эгин – превосходная мишень! Нет?
Эгин повнимательней пригляделся к обеим подозрительным лодкам. И там, и там – какие-то пацаны. И дядьки… Мало ли кто они? Может, и впрямь добропорядочные соискатели кольчуги…
И пока глаза Эгина перебегали с лодки на лодку, пока его Взор Аррума путался среди сотен людей и других существ на главном плёсе, в заросли широколистных водорослей юркнула крохотная змейка с розовой полосой на спине.
Непрестанно осматриваясь, Эгин вытащил из воды плавающее лицом вниз тело Дрона. Старик почти ничего не весил. В его правой голени торчал едва приметный тонкий шип, некогда принадлежавший какому-то растению. Почти так же люди Лагхи три с половиной года назад убили двух мелких стукачей, состоявших при Эгине казенными слугами…
Есмар, который в эти секунды отодвинулся в сознании Эгина на второй план, вынырнул с другой стороны гребня.
– Вы живы! – ахнул он.
На его лице к своей великой радости Эгин прочел не только изумление, но и ликование.
– Да, жив. А вот Дрон, похоже…
– Ой!
– Ладно, вылазь скорее, синий уже весь, – по-отцовски проворчал Эгин, помогая Есмару выбраться из воды. – Сейчас будем думать, как…
– А что это у вас… ды-ды-ды… в спине ды-ды-ды-дырки какие-то? – выстучал зубами продрогший Есмар.
– Что?!
– Ну да, шесть дырок по кругу.
– А! – сообразил наконец Эгин. – Видишь ли, Есмар… Ты только постарайся не пугаться… Нас с тобой, кажется, собираются убить. Вот Дрона им уже удалось достать. И меня, похоже, пытались. Да так, что я даже не почувствовал. Это доспехи сработали, отбили отравленную иголку. Если б не они, я б сейчас плавал, что твой водолет. И одеждой шевелил бы в точности как он.
– Что здесь происходит? – раздался за спиной женский голос.
А вот это были они. Похоже, падение Дрона в воду не прошло незамеченным.
В десяти шагах от Эгина, настороженно отведя сжатый кулак, из которого в воду сочился некий порошок – на сей раз кирпично-красный, – на гребне стояла та самая женщина-маг в вишневом платье, которую Эгин уже сегодня видел. А за ней – семеро чернокафтанников. Из них двое были вооружены превосходными наборными луками. Вот такая теплая компания.
– Трудно сказать, – честно признался Эгин.
В довершение всего над набережной разнесся тревожный рев трубы.
«Опарок возвращается, все на берег! Опарок возвращается, все на берег!» – орал в большой медный раструб гороподобный здоровяк, нервно перетоптывающийся на верхней площадке башни спасателей-на- водах.
Помимо здоровяка, на башне находились еще два страховидных автоматических стреломета и два «скорпиона» помельче. Спасение-на-водах в Ите имело свою особую специфику.
Эгин заметил, что водолет грациозно приподнял крылья своей мантии. Опарок возвращался. Зло пробуждалось.
– Быстро за нами. На берегу поговорим, – приказала женщина.
«Поговорим так поговорим. Спасибо хоть не порция жидкого стекла в голову. Эх, да как бы там ни было, хвала всем местным богам и духам, что хоть Есмар воскрес!»
