– А-а, значит, за пьянство, – удовлетворенно ухмыльнулся Шоша. – То-то я смотрю, у вас такая ряшка мятая! Хвала Шилолу! А я уж думал, вы тут за моей супружницей приударяете…
Шоша подмигнул Эгину и от этой фамильярности Эгину стало не по себе. «Ну и нравы!» – только и смог сказать он про себя.
Лид вежливо отвернулся и сделал вид, что ничего не слышал. Зверда больно ткнула Шошу в бок локтем. Вместо раскаяния Шоша обстоятельно отрыгнул.
– Что вы, барон, – Эгин понял, что пора спасать положение, – как можно! Я женат, а у нас в Варане, знаете, с этим строго.
– Знаю. Да только то ж в Варане, – поскучнел Шоша. – А как жену звать?
– Овель.
Теперь уже и в глазах Зверды блеснули искорки старательно скрываемого интереса.
– Редкое имя, – сказала она. – Если не ошибаюсь, в переводе с древневаранского означает «легкая»…
– Гм… Овель? – оживился Шоша. – У нас был один… как это сказать… приятель. Так его жена тоже Овелью называлась. Тоже в Своде служил…
«Уж не Лагха ли был этим приятелем?» – пронеслось в мозгу у Эгина. Он вежливо улыбнулся и поощрительно кивнул барону. Все понятно, мол, приятель в Своде служил…
– Разве офицерам Свода разрешено жениться? – с сомнением осведомился воевода Лид своим высоким тенором.
– Да не в Своде тот приятель работал. А в Доме Просвещения, – непринужденно поправила мужа баронесса Зверда.
Но несмотря на то, что непринужденность была сыграна Звердой со всей возможной виртуозностью, теперь Эгин был готов давать руку на отсечение – баронесса врет.
– Мы были в Варане совсем недавно, гостили. – Зверда заговаривала Эгину зубы.
– А совсем скоро Варан будет гостить у нас, – заржал Шоша.
Эгин поднял на Шошу изумленные глаза.
– Да-да, – подтвердил захмелевший Лид. – Со дня на день ваш хваленый Свод высадится близ Белой Омелы, что на восточном побережье. Будет воевать Вэль-Виру. Только поутру птицу от ваших получили. Гнорр сам во главе войска будет.
«О Шилол!» – внутри у Эгина похолодело от дурных предчувствий.
– А что, Эгин, слабо вам к нам присоединиться? Нам умелые воины нужны. Я хорошо заплачу. Да ведь и воевать за правое дело будете, а? – предложил Шоша.
– Видите ли, барон… Здесь есть два обстоятельства… Во-первых, после ранения воин из меня неважный. А во-вторых, с бароном Вэль-Вирой, а точнее, с его придворным лекарем гиазиром Адагаром, я связан узами гостеприимства, поскольку изволил гостить в Гинсавере до того, как направил своего коня в Маш-Магарт…
– Ну, дело ваше. Право народов не возбороняет чудакам вроде вас и с нами родычаться, и с наперсником вражины нашего. А жаль, – разочарованно протянул Шоша. – Мое дело предложить…
– Мой вам совет, гиазир Эгин, – не унимался Лид. – Возвращайтесь лучше на родину. Скоро здесь жарко станет. Вам не то что по гостям ходить, а жить не захочется.
К счастью для Эгина, на дальнем конце стола зачинали здравицу. Ратники вставали по одному и поднимали свои кубки, горланя «долгие лета».
– Долгие лета! – воскликнул Эгин, вливаясь в общий хор и тоже встал.
Зверда бросила на Эгина красноречивый взгляд. Эгин сделал вид, что взгляда не заметил. Он пил свой кубок до дна, думая о том, что такого количества вранья за день ему и в худшие годы – годы службы эрм- саванном Опоры Вещей – изобретать не доводилось. А еще он думал о новом гнорре Свода Равновесия.
4
Следующим утром Зверда, Шоша и четверо телохранителей отправлялись к горе Вермаут. Пятая лошадь несла на себе пустой бочонок, сработанный, насколько в этом разбирался Эгин, из первосортного дуба и окованный новенькими медными обручами. Эгин тоже собрал свои вещи, якобы для путешествия в Уяз-Намарн.
– Так что, гиазир Эгин, понравились вам наши владенья? – не отставал от Эгина Шоша, падкий до лести.
– Маш-Магарт – самый величественный и прекрасный замок из тех, что довелось мне когда-либо видеть.
Как ни странно, Эгин не преувеличивал. И пышный чистенький Семельвенк, и монструозный Гинсавер со следами неуемных военных приуготовлений своего загадочного хозяина Вэль-Виры проигрывали перед резиденцией баронессы Зверды, как крепкие крестьянские кони перед племенным скакуном.
– То-то же. – Шоша был доволен. – Так что милости просим. На обратном пути из Уяз-Намарна заезжайте! Кровушкой оленьей угостим. Так небось и не отведали?
– Да как-то не довелось…
– А то, может, попробуете? – Шоша потянулся за флягой, которая висела у него на боку. Зверда посмотрела на мужа как на буйнопомешанного, а затем бросила на Эгина взгляд, который можно было перевести как «не обессудьте».
Но Шоше не довелось угостить Эгина. Поскольку тут к нему подбежали двое челобитчиков и начали сбивчиво объяснять барону суть своего безотлагательного дела – ночью кто-то зарезал кого-то в дружеской потасовке. Шоша хмурился, для сообразительности почесывая затылок. Телохранители обступили барона и челобитчиков – им тоже было интересно. Эгин и Зверда, каждый на своем коне, улучив минутку, покинули Шошу и неспешно направились к воротам замка.
– Жаль, что все так скомканно получилось, Эгин. Но нам правда нужно на Вермаут.
– Что ж, дела есть дела. Между нами говоря, баронесса, я не в Уяз-Намарн еду, – вдруг разоткровенничался Эгин. – Я еду в Гинсавер. Просто не хотелось лишний раз смущать вашего мужа. При упоминании о Гинсавере у него каждый раз настроение портится.
– Что вы хотите, мы же воюем, – пожала плечами Зверда.
– Но я-то не воюю!
– Все верно. Да только если бы вы знали, что за человек этот Вэль-Вира!
– Не имею честь быть знакомым. Говорят, он оборотень…
– Если бы только в этом состояла его подлость, мы бы поладили, – уклончиво отвечала Зверда.
– Но ведь оборотень – это уже само по себе достаточно отвратительно! – Эгину сразу вспомнился Дрон и его жутковатые выходки. – Это же искажение естества вещей! Вы, наверное, знаете, что ждет в Варане того, кто сведущ в обращениях. Разве обращение – это хорошо?
– Это, конечно, нехорошо… – вздохнула Зверда.
Эгин обернулся в сторону Шоши. Челобитчики втолковывали барону что-то важное, оживленно жестикулируя. К счастью, слов было не разобрать. «Значит, у нас есть еще немного времени для того, чтобы попрощаться», – решил Эгин.
С какой стороны подступиться к этому прощанию, он не знал. С самого утра на душе у него было тяжело. Мысль о том, что Зверда еще долго будет недоступна для его жадных взглядов, буравила его мозг ледяным буравчиком. К баронессе он успел накрепко прилепиться своей несвободной душой. Даже об Овель, которую он вчера чесом записал в свои жены, он уже не вспоминал.
– Послушайте, госпожа Зверда, мы говорим об обращениях, в то время как я не сказал вам самого важного… – вдруг решился Эгин.
– Вот как? – Зверда тронула за холку свою лошадь Вербелину и та послушно остановилась. Зверда, снова нарядившаяся в мужское платье, казалась теперь собранной, строгой, чуждой сентиментальности. – Говорите свое «важное».
– Госпожа Зверда, я хотел поблагодарить вас за драгоценные часы, проведенные с вами рядом. И за ту прогулку в занебесье. Пожалуй, больше всего на свете я боюсь, что мы не увидимся больше. Слова прощания застревают у меня в горле, мне не верится, что мы прощаемся…
– Мы увидимся снова, если вы хотите этого, – полушепотом сказала Зверда, опасливо косясь в сторону
