словах не было злобы, но каждый из присутствующих сразу же поверил ему. Точно. Огрел бы. Этот может. – Или, по-твоему, я настолько глуп, что пришел бы сюда без надежды на победу? Покинул бы уютные леса Кассалы, по сей день непроницаемые для зла, ради того, чтобы биться головой о стену и склонять к этому всех вас? Нет. Я пришел сюда не за этим.
– Прости. Я молод, я говорю о том, что вижу, – понуро склонив голову, сказал Элиен.
– Хорошо. В таком случае расскажи – в особенности это будет интересно почтенному Птицелову – обо всем, что ты видел. Расскажи о своем пути и Знаке Разрушения. Я хочу, чтобы при этом присутствовали дочери почтенного свела, мы и никто больше. И чтобы каждый поклялся на своей крови в том, что услышанное никогда не покинет его уст. Даже после того, как Знак Разрушения будет начертан. Если будет начертан, – с нажимом на «если» закончил Леворго.
Элиен рассказал обо всем. Еще ни разу в жизни ему не приходилось говорить так много.
Брат по Слову. Сагреала. Гаэт. Поющее Оружие. Тардер. Герфегест. Бой со стердогастами. Октанг Саром.
– Вот как? – удивленно вскинул брови Леворго. Похоже, с водяными умертвиями Хранителю Диорха встречаться не приходилось.
Грюты. Гордыня Наратты. Ночное нападение кутах. Стрелы Алаша.
Путь на юг. Нетопырь Хегуру. Магдорнский Тритон. Хеофор и сражение с непостижимым Зуанратом.
Ноторы. Пески Легередана. Город Пустоты и страсть Девы.
Нападение герверитов. Плен. Октанг Урайн. Пир и показ всесокрушающей герверитской мощи.
Бегство. Ледяные воды Киада, воздушный колокол, резня на сагерне и помощь эверонотов.
Наконец, дорога к паттам. Завершив свой рассказ словами «Потом нас разыскали две незнакомки, которых я нашел неотразимо прекрасными», Элиен смолк.
Дочери свела переглянулись и стыдливо потупились. Герфегест улыбался.
Свел выглядел ошарашенным. Он явно до последнего момента не представлял себе, каких невероятных гостей занесли в Хоц-Але ветры судьбы.
Леворго одобрительно посмотрел на Элиена, затем обвел пристрастным взглядом всех присутствующих.
– Итак, вы знаете все. Уверен, каждый из вас понимает, что единственный выход и для паттов, и для других народов Сармонтазары – война против темного слуги Хуммера. Единственный шанс выиграть эту войну – завершить Знак Разрушения. Поэтому мы должны ответить на совсем простой вопрос: как нам его завершить, если у нас нет Тиары Лутайров?
Леворго замолчал, с озорной улыбкой оглядывая своих помрачневших слушателей.
– Ответ совсем прост: дописать Знак Разрушения должен тот, у кого есть Тиара Лутайров. Октанг Урайн.
Элиен серьезно засомневался в душевном здоровье старшего среди Хранителей Диорха. Судя по лицам остальных, их тоже не привело в восторг такое решение задачи. Но возразить никто не посмел.
– Прежде чем осмеять старика, выслушайте его, – строго заметил Леворго в ответ на рокочущие потоки чужих мыслей. – По свидетельству самого Элиена, на поясе Урайна теперь два меча: Коготь Хуммера, который он вынес из Лон-Меара, и клинок Эллата. Хотя, замечу справедливости ради, Поющее Оружие старше Мудрого Пса Харрены в той же мере, в какой вековые дубы старше птиц, нашедших себе приют в их раскидистых кронах. Заметьте – два клинка. На его месте любой из нас, будь он столь же ослеплен гордыней, как Урайн, поступил бы точно так же. Два всегда лучше, чем один. И только смерть теперь разлучит Урайна с Поющим Оружием. Итак, мы знаем, что куда бы ни направился Урайн, он всегда будет с мечом Эллата, а неприметная Тиара Лутайров – в черене его меча.
Элиен начал смутно догадываться, к чему клонит Леворго. Хороший, мудрый старик. От такого не совестно и оглоблей получить.
– Знак Разрушения почти полностью описан Элиеном. Остается дописать последний завиток от Варнага до Лон-Меара. Я полагаю, мы предоставим эту честь самому Урайну. Но для этого его необходимо выманить из Варнага.
– Позволено ли мне будет еще раз перебить почтенного Леворго? – учтиво осведомился Герфегест.
– Говори.
– Разве Урайн не ведает о Знаке и о Тиаре Лутайров?
– Нет.
К своему ответу Леворго не добавил ничего и продолжал:
– Именно поэтому у нас есть надежда. Сейчас Урайн наверняка в бешенстве. Элиен ускользнул, Шет окс Лагин благодаря Герфегесту пробудился. Хваленое войско герверитов упустило двух беглецов прямо из-под носа, из столицы! Кстати, я не сомневаюсь в том, что Урайну удалось нащупать тебя, Элиен. Полагаю, вскоре в Хоц-Але услышат герверитский боевой клич. Но об этом после. Важно, что Урайн в гневе, а гнев – худший советчик. И если мы войдем с войском в Лон-Меар, он ринется нам навстречу со своими кутах, личной сдвоенной девегой и всем, что только сможет взять с собой. Ринется хотя бы для того, чтобы было кому потом вывести после победы свою армию. Ведь это же Лон-Меар. А столбовая дорога из Варнага в Лон-Меар совпадает со Знаком Разрушения, да иначе и быть не могло. Урайн ведь не такой дурак, чтобы вести дорогу в Лон-Меар мимо Пути Силы. – Леворго иронично улыбнулся.
Свел Птицелов не выдержал:
– Войти в Лон-Меар! Лучше бы ты сразу предложил каждому из нас по кубку с цикутой или ужин в обществе слепых грютских пауков! Лон-Меар – место, откуда нет возврата, да и дороги туда тоже нет!
– Я этого что, по-твоему, не знаю? – спросил Леворго, глядя на свела, как на маленького мальчика, который только что открыл папе причину своего появления на свет.
Дочери свела опять заговорщически переглянулись. Леворго был им явно по душе. Так осаживать их грозного отца!
– Лон-Меар – страшное место, – продолжил Леворго после педагогической паузы. – Но если мы не придем туда завтра, послезавтра Лон-Меар придет в Сармонтазару. А дорога туда есть. Элиен – Звезднорожденный, каковое слово пока что не говорит ничего никому из вас, включая самого Элиена. А Звезднорожденным и всем, кого он ведет с собой по доброй воле, врата Лон-Меара открыты. В общем, вход мы найдем. Найти выход сложнее. И даже Звезднорожденному это не всегда по силам. Но если мой замысел удастся и Урайн, заглотив крючок, на котором будем извиваться мы, червяки, все-таки завершит Знак Разрушения, тогда победа – наша. Обманные мороки Лон-Меара исчезнут и Город Лишенного Значений окажется посреди обычного леса, из которого не найдет дорогу разве что младенец. Если нет – никому из нас не потребуется выход из Лон-Меара, потому что наши проклятые души поселятся в нем навечно. Поэтому я говорю: надо
Леворго поняли все, и никто больше не хотел швырять в огонь «солому слов излишних», как писал старый добрый Трев Аспадский. Герфегест задумчиво тер ладонью щеку, покрытую четырехдневной щетиной. Элиен искоса поглядывал на дочерей свела.
Те смотрели на него, и в их взглядах молодой ласарец читал многое, от чего кровь в сердце закипала, как жидкое золото. Прикрывший глаза свел был, казалось, погружен в полудрему.
Леворго ждал их решения. Он знал, каково оно будет, и все же хотел услышать слова каждого.
– Я войду в Лон-Меар, – твердо сказал Элиен, встречаясь взглядом с Леворго.
– Я войду в Лон-Меар, – двойным эхом отозвались сестры-близнецы.
– Полагаю, вы вчетвером не надеетесь справиться со всеми исчадиями Хуммера? – сварливо осведомился свел. – Я и мои воины войдем в Лон-Меар вместе с вами.
– Я тоже, пожалуй, схожу. Малую нужду в Чаше Хуммера справлю, – небрежно заметил Герфегест.
– Хорошо, что ты напомнил, – благосклонно кивнул Герфегесту Леворго. – После того как все важные вопросы улажены, пришло время поговорить о мелочах. Мелочей две: ни ты, ни почтенный свел не пойдут с нами в Лон-Меар.
– Это еще почему? – запальчиво осведомился Герфегест.
Свел промолчал, но брови его гневливо сошлись на переносице.
– Потому что у вас есть более важные дела. Сперва о почтенном Птицелове. Как я уже говорил, Хоц-Але
