— Да. Я решил, что так будет надежнее.
Яманиси довольно кивнул. Хоть Като явно и не верит в возможность того, что среди них затесался предатель, но действует он правильно. Хороший, добросовестный подчиненный.
— Начинайте выгрузку временной базы. Как только выгрузим все, высаживаем тех, кто остается, и немедленно выходим в море.
Като кивнул. Этот приказ был ему по душе — реальное дело, а не поиски несуществующих шпионов.
— Руководить выгрузкой будешь ты, — продолжал Яманиси. — Мне нужно еще раз навестить русских.
— Хорошо, Яманиси-сан, — снова кивнул Като и, не дождавшись больше никаких распоряжений, вышел из каюты.
Разгрузка была делом долгим. На Медном должна была остаться временная база экспедиции, на которой по плану оставались одиннадцать человек. Для устройства базы японцы привезли с собой сборный модульный домик. Его элементы и стали выгружать с корабля в первую очередь. За ними последовали припасы, кое-какое научное оборудование, походная мебель и личные вещи остающихся на берегу.
В слаженной работе японцев только один раз произошла досадная накладка. Один из двух матросов, тащивших тяжелый деревянный ящик, споткнулся о камень и упал, не удержав и своей ноши. Ящик стукнулся о камень, одна из его стенок отлетела, и оттуда вывалились два автомата Калашникова, Японцы мгновенно убрали оружие обратно, поставили стенку ящика на место и потащили его дальше, к куче вещей, сложенных на берегу.
Случайно видевшие этот инцидент двое русских рыбаков, идущих на свой траулер, недоуменно переглянулись.
— Смотри-ка, Колян, у япошек-то в ящиках автоматы! — сказал один из них.
— Точно, — подтвердил второй. — Странно. Если бы охотничьи карабины, это я бы еще понял — в их-то положении и котиков не пострелять! Но трещотки им зачем?
— Может, они с ними охотиться собираются?
— Так карабин же удобнее! И прицельность у него лучше, и дальность, и кучность попадания! — Рыбак знал, о чем говорил. Несмотря на строгий запрет, многие местные браконьерствовали и охотились на морского зверя.
— Мало ли. Может, им из автоматов стрелять больше нравится? — пожал плечами первый рыбак. — Что с них взять — дикари!
На этом разговор и закончился. Рыбаки благополучно вышли в море и об увиденном больше не вспоминали.
Глава 14
Полундра скучал. Как и всякий спецназовец, он прекрасно умел ждать, но это умение относилось к тем случаям, когда впереди работа, когда от твоего ожидания что-то зависит. А сейчас ему приходилось просто бездарно убивать время. От скуки он принялся читать справочник фельдшера — других книг в ординаторской попросту не было.
В тот момент, когда Полундра окончательно уяснил для себя разницу между бродильным и гнилостным колитом, в коридоре послышались шаги. Спецназовец радостно улыбнулся. Он был уверен, что это возвращается медсестра, и можно будет хоть разговором с ней немного развлечься. Но шаги миновали ординаторскую, не задерживаясь.
Сначала Полундра просто удивился, а потом и насторожился. Конечно, девушка могла пройти и в туалет. Но… Звук шагов был другим. Сначала Полундра на это не обратил внимания, но теперь понял совершенно отчетливо: Даша шагала быстро, и звук от ее шага был звонкий. Даже когда она с трудом брела в палату спать, ее шаги звучали раза в полтора громче.
А эти он бы и не услышал, если бы пол слегка не поскрипывал.
Полундра встал с места и крадучись пошел к двери. Эти странные шаги показались ему очень подозрительными. В самом деле — в госпитале он, Даша, да тяжелые больные, которых он каждые двадцать минут навещает, так что успел бы заметить, если бы кто-нибудь из них пришел в сознание. Так кто тогда крадется по коридору? И что ему нужно? Это его насторожило.
Полундра осторожно, чтобы не скрипнула, приоткрыл дверь ординаторской и выглянул в коридор. Там было пусто, но наметанный глаз спецназовца заметил одну странность — дверь палаты, в которой лежал американец, была приоткрыта. А ведь он точно помнил, что закрывал ее за собой. И тут Полундра понял, чьи были шаги.
«Тьфу ты! — подумал он. — Это же Гаранин! Я про него совсем забыл. И не крался он, а просто еле ноги переставлял, по пьяни. Все ясно. В туалет ходил, не иначе».
Однако в следующую секунду Полундре уже было не все ясно. Он осознал две вещи — во-первых, туалет в другую сторону от палаты американца, а во-вторых, он не слышал, как чекист шел мимо ординаторской первый раз. А должен был услышать, ведь не мог же Гаранин пройти только обратно, перед этим нужно было идти туда. Получается… Получается, что это не он.
Каким-то шестым чувством Полундра почувствовал — нужно действовать. Иначе будет поздно. Больше ни секунды не раздумывая, он метнулся по коридору и ворвался в палату американца.
Рядом с койкой старика стояла склонившаяся темная фигура, в позе ее было что-то зловещее. В первую секунду Полундре показалось, что это все же Гаранин. Но мгновением позже он зафиксировал глазами чекиста — тот сидел, откинувшись на спинку стула, рядом с его безвольно висящей рукой стояла пустая бутылка из-под водки.
— Эй, ты, стоять! — негромко, но решительно прикрикнул Полундра. Темная фигура тут же послушно застыла, а потом начала плавно разворачиваться. Полундра щелкнул выключателем. Рядом с койкой старика, щурясь от яркого света, стоял кок с японского корабля. Судя по всему, прекрасно себя чувствующий. Вот уж кого Полундра ожидал здесь увидеть в самую последнюю очередь.
— Что ты тут делаешь? — недоуменно спросил спецназовец.
Кок, жмурясь от яркого света, что-то забормотал по-японски.
— Тьфу ты! Ты же не понимаешь! — с досадой помотал головой Полундра. — Что ты тут делаешь? — на этот раз он задал вопрос по-английски.
— Я… Мне плохо было… И я… — забормотал кок, скрючиваясь и хватаясь руками за живот. — Живот болит.
Полундра смотрел на японца с возрастающим подозрением. Конечно, он не врач, но то, что смирно лежавший в кровати еще двадцать минут назад японец неожиданно стал разгуливать по госпиталю, а когда его застукали, у него вдруг снова живот заболел, казалось Полундре весьма подозрительным.
— А сюда-то ты зачем пришел? — спросил он.
— Живот болит… Я в туалет хотел…
— Туалет дальше по коридору.
— Я не знал…
— А почему медсестру не позвал? — Полундра совершенно резонно полагал, что для человека, очнувшегося ночью в больничной койке, да еще с болью в животе, самая нормальная и естественная реакция — это лежать смирно или позвать кого-нибудь, а не вставать и идти на поиски туалета самостоятельно.
Тем более что он прошел мимо ординаторской и не мог не заметить, что там горел свет.
— Живот болит. Нужно лечь, — пробормотал японец, двигаясь к двери.
— А в туалет ты что, расхотел?
— Потом… Сейчас лечь надо. Сильно больно…
Полундре очень хотелось схватить его за рукав, удержать и расспросить как следует. Но все же спецназовец сдержался. Мало ли, вдруг человек и в самом деле не разобрался, не туда попал, а сейчас от боли мучается. В конце концов, с виду его поведение похоже на симуляцию, но ведь, с другой стороны, все остальные больные симулянтами не были, а ели все одно и то же. Значит, и кока подозревать особенно не в чем.
— Помочь тебе до палаты дойти? — спросил Полундра.
— Нет, я сам, — отозвался японец, проскальзывая в дверь.
