меня, признаюсь честно, тоже есть к вам пара вопросов. Вы уже можете ходить?
— Думаю, что да, — ответил американец.
— Тогда давайте сделаем так. Сейчас мы вместе пойдем в другую комнату, где не будет никого постороннего, и спокойно поговорим. Как вам такая идея?
Меллинг ненадолго задумался, а потом с усмешкой произнес:
— Я согласен, но с одним условием.
— С каким?
— Вы дадите мне сигареты и убедите эту милую девушку в том, что курить мне уже можно.
— Нет проблем, — тут же ответил Полундра. — Вам помочь встать?
— Попробую сам. — Меллинг попытался приподняться. Тело слушалось его уже вполне хорошо, но как только он опустил ноги на пол, у него сильно закружилась голова.
— Помогите, — попросил он Полундру.
Спецназовец помог старику подняться с кровати и, поддерживая под локоть, повел к двери.
— Сережа! — окликнула его Даша, не понявшая разговора по-английски. — Вы куда? Да еще и с больным?
— В ординаторской посидим, покурим и поговорим немного, — сказал Полундра, приостановившись. — А ты иди, досыпай.
— Ему нельзя курить!
— Даша, пусть покурит. Такому старику уже не столько курение вредно, сколько остаться без курева. Ведь организм уже к никотину привык! В палате, ясное дело, нельзя, непорядок, но в ординаторской пусть уж подымит немного.
Даша осуждающе покачала головой, но внутренне признала весомость доводов Сергея. В самом деле, когда человеку за шестьдесят, врачи уже сами ему бросать курить не рекомендуют, поскольку вреда от этого может получиться больше, чем пользы. Привыкший к табачному дыму организм, оставшись без очередной дозы наркотика, может разладиться, притом совершенно непредсказуемым образом.
— Ладно, пусть курит, — все-таки не без внутреннего сопротивления сказала Даша. — Только немного.
— Хорошо, — Полундра повел старика к двери.
— Подожди, Сережа А его, — Даша кивнула на Гаранина, — мы что, так и оставим на полу валяться?
Полундра нахмурился. Возиться с чекистом не хотелось, но оставлять его в углу, как сломанную куклу, и правда было нехорошо.
— Не упадешь? — спросил он Меллинга.
Старик покачал головой. Полундра отошел от американца, поднял с пола Гаранина и, немного поколебавшись, положил на ближайшую койку — ту, с которой только что встал Меллинг.
— Пусть здесь полежит, пока в себя не придет. Хорошо?
Медсестра кивнула. Происходящее ей не нравилось, но она почему-то совершенно не могла возражать этому парню. Была в нем какая-то скрытая мощь, подчиняющая сила. Поэтому она послушно отправилась в соседнюю палату.
А Полундра с американцем пошли в ординаторскую, уселись за стол.
— Держи, — Полундра протянул янки обнаруженную в ящике стола пачку «Примы». Своих сигарет у него не было — подводному пловцу любая лишняя нагрузка на легкие в один прекрасный день может стоить жизни.
— Спасибо, — кивнул американец. Он сунул сигарету в рот, прикурил, жадно затянулся… И закашлялся, да так, что чуть со стула не слетел.
— Что с тобой? — Полундра придержал его за руку.
— Кхе, кхе, кхе… И что, вы это курите? — голос у американца был сиплый.
— Ну, я, как видишь, не курю. А вообще, да, курят люди.
— Русские — загадочная нация, — с трудом выговорил Меллинг. — У нас того, кто попытался бы выпускать такие сигареты, посадили бы лет на пять. А то и больше.
— Ну, извини, других не нашел. Тут не магазин все-таки.
Курить Меллингу хотелось очень сильно, и он с превеликим трудом все же добил сигарету. После этого, кстати, он пришел к выводу, что все не так страшно, как ему показалось сначала. Более того, у русских сигарет есть и кое-какие преимущества.
Вкус, конечно, подкачал, но зато по мозгам бьют быстрее и сильнее, чем штатовские.
Пока янки курил, Полундра внимательно рассматривал его из-под ресниц. Старик ему нравился — совершенно седой, с острым морщинистым лицом, явно очень старый, но все еще сохранивший прямую осанку и твердость во взгляде.
«Да, хотелось бы, если до его возраста доживу, выглядеть не хуже», — неожиданно для себя подумал спецназовец.
— О чем вы хотели со мной поговорить? — спросил Меллинг, поднимая на Полундру глаза. — И кто вы такой, кстати? Я имею в виду не имя, а должность, так сказать. Место в обществе.
Пару секунд Полундра колебался. С одной стороны, играть в открытую было не слишком-то осмотрительно, но с другой… С другой, интуиция подсказывала ему, что с этим стариком лучше быть откровенным. В результате он выбрал золотую середину.
О деле — откровенно, а о себе нет. В конце концов, раскрываться перед посторонним он просто не имел права.
— Я океанолог, — сказал Полундра. — К нам на Медный прибыла японская экспедиция, они ищут стеллерову корову, а я должен их сопровождать.
А поговорить с вами я хотел как раз об этой экспедиции. У меня сложилось впечатление, что вы что-то о ней знаете. Не поделитесь информацией?
Меллинг на несколько секунд задумался. Он не был уверен, что стоит откровенничать с этим русским. Океанолог он, как же. Это с каких, интересно, пор океанологи боевой рукопашной так владеют, что двумя ударами вырубают контрразведчика с пистолетом? Пусть кому другому расскажет. Опять-таки, русскому стало известно про то, что он знает о японцах нечто важное. Откуда ему это стало известно, хотелось бы знать? Уж не от самих ли японцев? Желтые вполне могли догадаться, что он их раскусил, подкупить этого парня и подослать к нему. Чтобы он разузнал, до чего именно старик Меллинг додумался и, в случае нужды, сделал так, чтобы эта информация больше никому не досталась. Опять-таки, допрашивавший его в палате тип был очень неприятен, но хотя бы представлял официальные инстанции. А этот? Зачем он, интересно, вообще напал на фээсбэшника?
В России ведь, как и в любой другой стране, за такие подвиги по головке не гладят. Нет, определенно — его подослали японцы. А значит, нужно сделать вид, что он ничего не знает.
— Информацией? — Меллинг попытался изобразить на лице удивление. — О японцах? Кто вам сказал такую чушь? Я о них ровным счетом ничего не знаю, кроме того, что на Атту каждой собаке известно. Я, правда, был переводчиком на их встрече с нашим мэром, но кроме официальных глупостей они там ни о чем не говорили.
Полундра нахмурился. Этого он и боялся. Янки ему не доверяет. Что ж, неудивительно — после целого дня общения с Гараниным.
— А как вы тогда объясните тот факт, что японцы подослали сюда своего человека? И что он подбирался к вам? Кстати, остановил его именно я, так что вы мне кое-чем обязаны.
— Молодой человек, а вы ничего не перепутали?
С чего вы взяли, что этот японец, даже если я поверю в его существование, подбирался именно ко мне?
— Потому что он пришел ночью в вашу палату и над вами наклонился!
— А вы что ночью в моей палате делали?
Полундра чертыхнулся по-русски. Не рассказывать же американцу обо всех событиях последних суток. Нет, рассказать-то можно, но ведь на это куча времени уйдет. А уже светает. К тому же нет никакой гарантии, что янки ему поверит.
— Послушайте, — сделал он еще одну попытку, — я вас не обманываю! Расскажите мне, что вы
