– Ты хочешь сказать, что они не гуманоиды и превосходят нас с вами в развитии?
– Я такого не говорил. Кто кого превосходит и в чем – таракан, кальмар или соловей? Да нравственные оценки условны. Мы лишь констатируем, что в настоящее время их образ жизни, идеология, а главное – практическая политика несовместимы с исторически обусловленными и в правовом порядке оформленными общегалактическими нормами.
– Туманно ты выражаешься, брат по разуму. Или меня по-прежнему за дурака держишь, или в своей позиции не уверен. Давай лучше попросту.
– Я тебя понял. Но поверь, что очень трудно вот так сразу изложить общественно-политическую обстановку в галактике, о которой ты до сего момента и понятия не имел, да еще и за многие тысячелетия. Наверно, лучше отложить это до более подходящих времен. Достаточно сказать, что Земля довольно давно является объектом внимания наших противников. Удобное расположение ее в пространстве, позволяющее создать здесь операционную базу, богатые ресурсы Солнечной системы, а главное – люди, которые могли бы стать их, а не нашими союзниками… Есть у вас такие качества, которые делают союз с Землей очень заманчивым.
– И для вас, и для них? – спросил Воронцов.
– Для нас тоже, – согласился Антон. – Я и не скрываю. Вообще пора бы мне и представиться. В близком переводе моя должность звучит как «шеф-атташе департамента активной дипломатии на планете Земля». Довольно высокий пост, смею заметить.
– Польщен знакомством. Ну а чем все-таки мы всех вас так прельщаем?
– Скажу в свое время. А сейчас я слегка отвлекусь, – он вновь взял в руки книгу в картонном переплете. – Ты слышал такую фамилию – Андреев?
– И неоднократно. Леонид Андреев, писатель. Вадим Андреев, его сын, тоже писатель. Виктор Петрович Андреев, командир учебного отряда на Балтике…
– Даниил Андреев.
– Такого не знаю, – ответил Воронцов.
– Это второй сын Леонида Андреева, отсидел десять лет по пятьдесят восьмой статье, вскоре после освобождения умер. В тюрьме создал философское учение, которое изложил в книге, названной «Роза мира». Естественно, издана она не была. Однако специально для тебя я это сделал. Вот она…
– Любопытно. Что-то на самом деле интересное?
– Можно сказать, что этим трудом он поставил себя в ряд крупнейших мыслителей человечества. Впрочем, когда прочтешь, сможешь составить собственное мнение. Сейчас же для тебя интересна космологическая составляющая его теории. Кое в чем она точно совпадает с реальностью. Поразительна сама сила провидения, тем более что никаких фактов он не имел и иметь не мог, сидя в тюрьме.
– Когда это было? В тридцать седьмом? – Все представления Воронцова об эпохе «большого террора» связаны были только с этой датой.
– На десять лет позже. С сорок седьмого. Умер в начале пятьдесят девятого.
– Так вроде после смерти Сталина всех стали выпускать и реабилитировать…
– Значит, не всех… Не отвлекайся. Так вот, по Андрееву, Вселенная представляет собой многослойную систему. Слой, где живем в данный момент мы с тобой, – это средний слой системы. Выше его целый ряд Миров Просветления, ниже – Миры Возмездия. Те, что нас интересуют, Андреев называет Дуггур и Аггр. Один из высочайших Миров Просветления – Раорис. Его можно отождествить со Вселенной, в которой действуем мы – форзейли. Если угодно, нас можно считать силами Света. У Андреева силам Света противостоят силы Тьмы. Все люди в той или иной мере, даже независимо от своего желания, участвуют в борьбе Света и Тьмы… Важный, прошу заметить, момент… И еще: каждому человеку, сознательно вступающему в борьбу против сил Тьмы, способствует посланник Миров Просветления. Имя его Даймон… Всякие аналогии, сам понимаешь, поверхностны, однако совпадения поражают. Даже меня, привычного ко многому… Если бы ты сам прочитал весь труд и знал то, что знаю я, ты бы со мной согласился.
Воронцов слушал его и покусывал по дурной привычке мундштук трубки, сплевывая в открытое окно крошки эбонита.
Черт его знает, этого Антона. Снова плетет очередную заумь. Ну, даже если и написал от тюремной тоски человек книжку, что из того? Мало ли, кто что писал? Любую легенду можно приспособить к чему заблагорассудится. Тем более такую универсальную. Силы Света – силы Тьмы, их вечная борьба, да в любой религии можно найти что-то подобное. Гадание самой обычной цыганки тоже применимо к каждому, было бы немного воображения и желание найти в них рацио…
– Хорошо, полистаю твоего Андреева на досуге. Только давай все же поконкретнее, на уровне фактов, а не легенд. Можешь?
– Могу, естественно. – Антон словно был несколько разочарован тем, что на Воронцова сказанное им не произвело ожидаемого впечатления. Словно не убедился еще межзвездный дипломат, с какого типа землянином имеет дело. – Просто в свете моей информации тебе кое-что в дальнейшем станет легче оценить. Поскольку законы исторического материализма в нашей ситуации еще менее применимы, а я, как и положено Даймону, буду продолжать наставлять тебя и способствовать исполнению возложенной на тебя миссии. – Предупреждая готовое вырваться у Воронцова возражение, Антон поднял руку. – Не спорь, слушай. Разве ты не понял еще, что ни от твоей, ни от моей воли объективный ход событий практически не зависит? Ты же ведь за много лет до знакомства со мной мечтал встретить свою Наташу. И верил, что это случится. И с мужем она разошлась не по моей прихоти, и друзей себе ты выбирал сам…
– При чем тут еще мои друзья?
– Все в свое время узнаешь и поймешь. Один из земных философов еще в прошлом веке сказал: «Не воображайте, что неучастие в политике убережет вас от ее последствий». Я хочу сейчас просто несколько спрямить тебе твой путь и, насколько это возможно, помочь тебе.
…Когда Антон перешел в своем рассказе к моменту, когда так и не названные по имени представители сил Тьмы нарушили конвенцию и перешли к активным, в их понимании, действиям, чтобы вытеснить форзейлей с Земли и, естественно, включить ее в сферу своего влияния, Дмитрию стало смешно. Слишком все это не соответствовало его представлениям о Высших Разумах, о целях и нормах взаимоотношений инопланетных цивилизаций, далеко обогнавших человечество в своем развитии. И если бы не реальность всего уже происшедшего, проще и удобнее было бы прекратить затянувшуюся мистификацию.
