* * *
Три часа спустя он проснулся отдохнувшим. Действие морфина кончилось, голова прошла, только немного пошаливали почки. Он с особой тщательностью облачился в один из костюмов получше, упаковал чемоданы и позвонил администратору, чтобы подавали “лендровер”.
Выйдя на дворик, он увидел за стойкой блондинистого борца с широкой лентой пластыря на распухшем носу.
— Добрый день, Девейн.
И не обратив ни малейшего внимания на злобный взгляд телохранителя, он прошел через весь дворик, по дорожкам, через мостик, к тому столу, за которым сидел Майлз, осанистый и безукоризненный, в костюме, сверкающем золотом.
— Присоединишься ко мне, Джонатан?
— Я выпивку тебе задолжал.
— Так. Всем известно, насколько ты щепетилен в отношении старых долгов. Очень мило выглядишь. Портной у тебя старательный, хоть и не гений, конечно.
— Я не слишком хорошо себя чувствую. Ночь плохо провел.
— Да? Крайне неприятно об этом слышать.
Молодой официант-индеец, тот самый, который обслуживал их и в первый день, подошел к их столику, с нежностью поглядывая на Майлза. Джонатан сделал заказ, и оба стали молча смотреть на купальщиков возле бассейна, пока официант не принес напитки и не отошел.
— Будем здоровы, Джонатан?
Джонатан выпил “Лафрейг” и поставил стакан на стол.
— Я покамест решил забыть про тебя, Майлз.
— Да ну? Так вот взять и забыть?
— Я намерен потренироваться здесь еще пару недель, но не смогу на этом полностью сосредоточиться, если еще буду думать и о тебе. А мне предстоит серьезное восхождение.
Джонатан не сомневался — Майлзу уже известно, что он свой номер в пансионате сдал. Заведомая ложь и была рассчитана на то, чтобы Майлз подумал, будто сумел обратить Джонатана в бегство. А Майлз был не из тех, кто упускает такие благоприятные возможности.
— Сочувствую твоим трудностям, Джонатан. Честное слово. Но если только это означает, что ты навсегда вычеркиваешь меня из своего списка... — Майлз пожал плечами, выражая сожаление, что в таком случае ничего не сможет поделать.
— Возможно, именно так я и поступлю. Давай сегодня поужинаем вместе и поговорим об этом.
— Замечательная мысль.
Джонатан не мог не восхититься самообладанием Майлза.
Джонатан поднялся.
— До вечера.
— Жду с нетерпением. — Майлз приветственно поднял стакан.
“Лендровер” стоял у самого подъезда пансионата. Когда Джонатан влез в него, на полу, рядом с ружьем, он увидел подарок предусмотрительного Бена — полдюжины холодного пива. Он откупорил банку и, прихлебывая, окинул взглядом карту местности, которую разложил на коленях. Он еще раньше приметил на ней длинную грунтовую дорогу, обозначенную на карте тонкими штрихами и уходящую далеко в пустыню. Бен сказал ему, что это заброшенный проселок, по которому ездит только патруль государственного заповедника, да и то крайне редко. Дорога тянулась к самому сердцу западной пустыни и там резко обрывалась.
Ведя по карте пальцем, он нашел место, где эта дорога начиналась, ответвляясь на запад от насыпного подъездного пути с севера на юг. Этот путь выходил на автостраду примерно за милю к западу от поворота к пансионату Бена. Учитывая разницу в скорости между “лендровером” и машиной, которую взял напрокат Майлз, миля на автостраде обещала быть самым опасным участком пути.
Четко запомнив карту, Джонатан сложил и спрятал ее и поехал, медленно поднимаясь из низины по серпантину. На одном из поворотов он посмотрел вниз и увидел, что автомобиль Майлза уже направился вдогонку. Он нажал на газ.
* * *
Сидя рядом с Девейном и держа в руках Педика, Майлз заметил, как Джонатан резко прибавил скорость.
— Он знает, что мы идем за ним. Догони его, Девейн. Не упускай возможность вернуть мое доброе расположение.
Он нежно почесал Педика за ухом, а машина подняла тучу пыли с обочины на крутом вираже.
Отличное сцепление и подвески “лендровера” покрывали проигрыш в скорости, так что расстояние между машинами почти не изменилось на этом этапе гонки, за исключением последних ста ярдов гладкой прямой дороги перед выездом на автостраду. Там Майлз значительно приблизился к “роверу”. Девейн вытащил из кобуры, подшитой под пиджаком, пистолет.
— Не надо, — приказал Майлз. — На шоссе мы с ним сравняемся, а там уж будем действовать наверняка.
Майлз знал, что на пяти милях хорошей гладкой дороги до города у “лендровера” нет никаких шансов оторваться от него.
Джонатан на полной скорости подъехал к автостраде и быстро повернул на запад, в противоположную от города сторону.
На какое-то мгновение этот неожиданный ход озадачил Майлза. Потом он решил, что Джонатан понял всю безнадежность гладкой гонки и ищет какой-нибудь проселок, на котором качества “лендровера” могли бы оставить ему хоть минимальный шанс.
— Я думаю, Девейн, здесь-то мы его и возьмем.
Выпрыгнув на автостраду, легковушка низко села на рессоры и, завизжав на повороте, устремилась вдогонку.
Джонатан дожал педаль газа до самого пола, но больше семидесяти миль в час из “ровера” выжать было нельзя, и легковой автомобиль упорно приближался. От насыпного участка пути оставалось всего полмили, но преследующая машина была так близко, что Джонатан мог разглядеть Майлза в зеркале заднего вида. Еще мгновение — и они выйдут в правый ряд и поравняются с ним. Он увидел, как Майлз опустил стекло на своей стороне и отклонился назад, расширяя поле обстрела для Девейна.
Когда они почти сели ему на бампер, Джонатан опустил руку и включил фары.
Увидев вспышку задних габаритных огней и подумав, что Джонатан нажал на тормоза, Девейн тоже ударил по тормозам, колеса взвизгнули и задымились, а “ровер” тем временем умчался вперед на полной скорости.
Пока Девейн снова нащупал педаль газа, Джонатан набрал достаточный отрыв и сумел выскочить на насыпную дорогу с опережением в пятьдесят ярдов. Майлз про себя выругался — ведь еще Анри рассказывал им про этот фокус с фарами.
На гравийной дороге Джонатан несколько раз, когда расстояние между машинами становилось угрожающе близким, водил рулем из стороны в сторону, заставляя “ровер” делать небольшие зигзаги и поднимать облака слепящей пыли, из-за которой легковушке приходилось сбрасывать скорость. Таким образом, он сохранил свое преимущество до въезда на заповедный тракт, уходящий в пустыню. Как только он оказался на этой извилистой тропке, полной выбоин, неожиданных крутых поворотов, не окаймленных насыпью, и таких глубоких рытвин, что автомобиль преследователей периодически скреб по земле днищем, он мог держаться впереди без проблем. Он даже умудрился открыть еще одну банку пива, хотя все пиво
